Он не ожидал от жены такого выверта, поэтому сразу же заткнулся с удивлённым лицом, прикусив язык, а Надя спокойным и уверенным тоном продолжила:

– Деперсонализация – это расстройство самовосприятия личности, по сути, утрата чувства собственного «Я», когда человек смотрит на себя и свои поступки, как бы со стороны, испытывая при этом ощущение невозможности управлять ими. Данное расстройство является одним из симптомов многих тяжёлых психических заболеваний – шизофрении, биполярности, депрессии и так далее.

– Короче говоря – я шизофреник, – скептически произнёс он и посмотрел на жену глазами, в которых можно было прочитать явное отсутствие интереса к продолжению беседы. – Ты это хотела сказать?

– Нет! – с горящими от возбуждения глазами, произнесла Надя. – Я ещё не всё сказала. В тех случаях, когда явления деперсонализации не связанны с другими заболеваниями и продолжаются длительное время, они классифицируются как синдром деперсонализации – дереализация.

– Чем дальше в лес, тем злее партизаны, – глубоко вздохнув, безнадёжным голосом произнёс он. – Это что ещё за хрень? И какое отношение она имеет ко мне?

– Прямое, Слава! К сожалению, прямое! Дереализация – это нарушение восприятия, при котором окружающая человека действительность воспринимается им как нереальная, чуждая, изменённая. Данное невротическое расстройство часто сопровождается такими состояниями, как: «уже виденного» или «никогда не виденного», – а ещё нарушением памяти, когда человек даже не может вспомнить, что с ним было несколько часов назад, навязчивыми снами или идеями. Это, Слава, не психическое расстройство, а именно невротическое, то есть отвечаю на твой вопрос – ты не шизик! так как при данном неврозе человек полностью сохраняет контроль над собой, вменяемость и адекватность, но при этом ухудшается качество жизни и состояние здоровья. Но, если на эту заразу не обращать внимания и не лечить, она может развиться в тяжёлое психическое расстройство.

Он ощутил, как холод, пробравшись в его тело, сковал льдом органы. Он обхватил ладонями предплечья и потёр их, почувствовав, как они покрываются гусиной кожей. В голове мелькнула мысль, что с последующим выдохом изо рта пойдёт пар, как в морозный день. Проглотив ком в горле, он еле-еле выдавил из себя скорее утверждение, нежели вопрос:

– Получается я неврастеник.

– Ну, я бы не была так категорична, – участливым тоном произнесла Надя, – но, к сожалению, есть в твоём поведении некие признаки, которые на это явно указывают.

– Какие признаки? – сдавленным голосом произнёс он.

– Например, твой сон, содержание которого ты мне настойчиво не хочешь рассказывать, – с укором произнесла Надя, пристально всматриваясь в его лицо, чтобы по мимике уловить, о чём он думает. – Я, Слава, даже представить себе не могу, насколько ужасным должно быть содержание сна, чтобы человек ранним утром влетал на кухню с глазами, как у срущей собаки, и плача, вымаливал прощение, совершенно не понятно за что.

По тому, как изменилось его лицо, приобретя меловой оттенок, она поняла, что попала точно в цель, поэтому решила не останавливаться и, надавив на него, узнать, что же так встревожило мужа утром.

– Что ты видел в этом страшном сне, Слава, – требовательно сказала Надя, – пожалуйста, расскажи мне. Я не чужой тебе человек, я твоя жена, поэтому имею права знать о том, что творится у тебя в душе, так как от этого может зависеть наше семейное благополучие.

Он отметил про себя, что их школьный психолог действительно отменный специалист, который недаром ест свой хлеб, вон как прекрасно подготовил Надю к такому непростому разговору. Ему очень не хотелось пересказывать жене сон, утверждая при этом, что он вещий, не потому что он ей не доверял, а от того, что сам стал сомневаться в правильности своего утверждения.

– Не знаю, – уклончиво ответил он, – я практически забыл его содержание.

– Кстати, когда я укладывала Алёну спать, знаешь, что она мне рассказала? – таинственным голосом произнесла Надя. – Она сказала, что ты совершенно не помнишь, как вчера отводил её с Русланом к своей матери. Ты, Слава, думал, что дети ночевали дома и был крайне удивлён, проснувшись рано утром, и не увидев их. Что ты на это скажешь?

Ему нечего было сказать, потому что Надя была права. Он не раз за сегодняшний день замечал, что совершенно не помнит вчерашний день, что уж говорить про всякие мелочи.

– А то, Слава, что было утром в машине, мне даже вспоминать страшно, – тем временем продолжала Надя, – Кстати, Паула Арнольдовна сказала, что данное поведение характерно для людей с посттравматическим синдромом – это такое психическое состояние, возникающее в результате единичного или повторяющихся событий, оказывающих негативное воздействие на психику. То есть человек должен себя вести подобным образом, после того, как попал в тяжёлую автомобильную аварию и потому не может сесть за руль, боясь, что это повторится вновь. Но я ей сказала, что ты, никогда не попадал в аварии, и она предположила, что в результате невротического расстройства у тебя случилось наваждение, вызванное, скорее всего, какой-то навязчивой идеей. Скажи, мне честно, Слава, это как-то связанно с твоим сном?

Он почувствовал, как ледяной страх, забравшись под его кожу, проник в самое сердце, сковав его ледяными тисками и, остановив работу самой главной мышцы организма. Вскочив с кровати, он беспорядочно заходил по комнате взад-вперед, нервно вытирая об себя, вспотевшие ладони, несмотря на ледяной холод внутри.

– Слава, я права?! – настойчиво произнесла Надя.

Проигнорировав вопрос жены, он остановился и, подняв на неё затравленный взгляд, хриплым голосом спросил:

– От чего возникает эта дереализация?

Наде не понравилось то, что он каждый раз увиливает с ответом, когда она задаёт ему вопрос о сне, но видя заинтересованность мужа в том, что она говорит и, помня наставление Паулы Арнольдовны – не акцентировать внимание на чём-то одном, а продолжать беседу, пока собеседник сам не выдаст всё то, что его тревожит и беспокоит, – она ответила:

– Как и при любых невротических расстройствах, причинами могут выступать: продолжительные или хронические стрессы, сильная усталость, а так же отсутствие отдыха и возможности восстанавливать свои силы. Паула Арнольдовна сказала, что психика в данном случае использует дереализацию, как защитный механизм для самого себя.

Каждый довод Нади о его невротическом расстройстве всё глубже забивал осиновый кол в его утверждение, что сон был вещий. Всю первую половину дня он мучился, пытаясь понять, что с ним происходит, откуда это навязчивое чувство нереальности происходящего, почему в памяти белые пятна, что за наваждение встало перед глазами в машине? И к какому выводу он пришёл? Вещий сон! Господи, да если бы он рассказал Наде об этом сне, утверждая, что он вещий, она бы моментально переквалифицировала его невротическое расстройство в тяжёлую форму психического заболевания, переведя его из рядов неврастеников в стан опасных для общества шизоидов.

– Слава? Ты слышишь меня? – позвала его Надя.

– А? – отозвался он. – Извини, я задумался.

– Я говорю, – рассердилась Надя, – что это всё из-за твоей работы. Ты не вылезаешь из этого болота, с каждым годом погружаясь в заводскую трясину всё глубже и глубже. Без выходных, без отдыха, в состояние вечного стресса. И не надо мне сейчас говорить про достойную зарплату и карьерный рост, потому что расплачиваться за эти, ну просто Богом благословенные благодати, приходится здоровьем и семейным благополучием.

– Да, наверное, – подавленно произнёс он.

– Я не склоняю тебя к тому, чтобы ты уволился и сидел дома. Нет! – продолжала Надя. – Напротив, работа на престижном, градообразующем предприятии со стабильной заработной платой и полным социальным пакетом – это замечательно! Но нужно беречь своё здоровье и помнить, что у тебя есть семья, а, следовательно, и обязанности перед её членами.

– Да-да, я понимаю, – отрешенно произнёс он. – А как лечится данное расстройство?