Миссис Болм любезно сообщила мне адрес этого подонка, надеясь, что мне удастся воззвать к его совести и привлечь к работе в библиотеке. У меня аж под ложечкой засосало, когда я поняла, что Хард живет от меня в шаговой доступности. Жестокая насмешка судьбы!

– Скажи спасибо, что я вообще впустил тебя после своего сегодняшнего унижения в университете, которое ты на меня навлекла. – Томас убирает телефон в карман штанов и складывает руки на груди, и бицепсы его напрягаются, отчего проявляются вены под кожей.

– Не моя вина в том, что у тебя стоит на каждую девку в вузе. – Поправляю съехавшую лямку рюкзака на плече, одновременно снимаю кроссовки и на несколько секунд выпадаю из реальности, потому что еще с детства мне никогда не удавалось снять обувь с первого раза. Особенно сильно меня бесили шнурки.

– Уже не на каждую… – поглощенная процессом снятия обуви, я пропускаю мимо ушей фразу Харда, но успеваю заметить, как он взъерошивает пятерней свои кудряшки и нервно оглядывается по сторонам, словно сболтнул лишнего и теперь надеется, что никто его не услышал.

– Что? – резко выпрямляюсь и Том стоящий близко ко мне, попадает под обстрел мимолетных прикосновений моих волос. Кончики прядей касаются его пресса, и он отшатывается, словно оголенные провода коснулись его кожи, пропуская импульс тока по телу.

– Ничего, – брюнет находит свое спасение в телефоне, возвращаясь к своему типичному пренебрежению.

– Скажи спасибо, что я не заставила тебя разбирать книжные коробки и по доброте своей душевной позволила свалить домой, – нежно поглаживаю костяшками пальцев щеку британца, отрывисто дыша ему в грудь. На гладкой коже рассыпаются мурашки, а грудь замирает без дыхания и смотрит Томас на меня тяжелым взглядом исподлобья. Моя близость его волнует!

– У тебя и так сегодня был большой стресс, Том, – требовательно вжимаюсь в напряженную грудь брюнета, вышибая остатки спасительного кислорода. – Но раз ты халтуришь, отказываясь помогать мне, побудь хотя бы сейчас нормальным и заботливым парнем. Хоть раз, – пальцами приподнимаю его лицо за подбородок и встречаюсь с бушующим штормом в карих омутах, который сначала меня пугает, а потом заставляет трепетать от осознания того, что моё легкое прикосновение вызывает у него бурю эмоций. – И приготовь мне поесть. – Мои слова обжигает приоткрытые губы Томаса. А прищур из-за спадающих непослушных кудряшек на глаза, пробирает до дрожи.

Я обрываю наш зрительный контакт, не встречая большого сопротивления со стороны Харда, и поднимаюсь на второй этаж, направляясь в его спальню. Мне удается с первого раза попасть в нужную комнату, потому что двери остальных спален заперты.

В апартаментах Харда приглушен свет. Доминируют темные цвета и мне становится жутко неуютно и отвратительный назойливый страх пробегает по телу. Постель Тома не заправлена. Одеяло сбито и лежит на самом краю. Две подушки лежат в изголовье и одна из них, с левой стороны, примята. Хард спит по левую сторону! Важная деталь, потому что я тоже сплю исключительно на левой стороне кровати! И решить эту проблему почти невозможно! От одной мысли, что мне придется провести ночь в доме британца, у меня кружится голова, а чувство страха усиливается. Я боюсь не остаться, боюсь, что буду бороться с желанием снова и снова возвращаться в его дом.

Минуточку, стоп! Я собираюсь ночевать в доме Харда?

Дневное освещение придает жизни его спальне, но мне боязно ступить на чужую территорию, как некогда ранее Хард боязливо осматривался в моей комнате.

– Сначала я трахаю девчонок в этой спальне, а потом убиваю их, – от низкого и горячего шепота Тома около моей шеи, сердце подскакивает в груди и лихорадочно бьётся о грудную клетку. – Шутка! – не замечаю, как затаила дыхание на время пребывания брюнета за моей спиной.

Британец включает свет в спальне, и она уже не кажется мне такой таинственной и мрачной. Он ставит на стол тарелку с фруктами и сэндвичами. С ума сойти! Хард серьезно выполнил мою просьбу и принес мне поесть? Хотя это больше похоже на внезапное озарение и проявление любви к своему питомцу, которого нужно подкармливать.

Ставлю свой рюкзак на постель, расстегиваю молнию и достаю тетрадь, которая повидала ни одну письменную работу, и аккуратно кладу на постель вместе с ручкой и карандашом. Наблюдая за моей тщательной подготовкой, Хард брезгливо фыркает, не понимая, как можно столь щепетильно относиться к учебе. Вечер обещает быть напряженным и непростым, но я не собираюсь спускать Тома с короткого поводка, на который он до сих пор подцеплен.

Я расстегиваю пуговицу на джинсах, молнию и снимаю брюки, повернувшись задницей к окну, которое выходит на проезжую улицу и открывает прекрасный вид соседу в доме напротив, принадлежащий Брэду. Конечно, я знаю об этом! Хард настолько был неразлучен со своими корешами, что буквально со скандалом потребовал у отца купить ему дом в одном из престижных районов. По крайней мере, такие сплетни ходят по универу, которые я всегда слушаю и для разнообразия жизни своей, просто запоминаю.

– Ты что, блять, делаешь? – Том вскакивает с кровати и закрывает собой окно, руша все мои попытки сверкнуть своей пятой точкой.

– Девушка разделась у своего парня, потому что они в отношениях и всё должно быть естественно, – оставшись в одной футболке и трусиках, на один шаг ближе подхожу к Харду. – Твои друзья должны знать, что я провожу у тебя время.

– И ты решила покрутить своей задницей перед окном, чтобы Брэд заметил? – голос Тома срывается на имени друга, и он кидает яростные взгляд через плечо на злосчастное окно.

– Всё верно, Хард!

– Хватит! Ему и так удалось внимательно разглядеть твою задницу сегодня!

– Что это, Том? – прижимаюсь животом к его прессу и кожей чувствую, как всё в нем напрягается, а тонкая ткань спальных штанов слегка натягивается в паху. – Попахивает ревностью?

– Что? – нервный смешок вырывается из груди брюнета и он стыдливо отводит взгляд, боясь, что я разоблачу его.

– Ты можешь обманывать себя, но дружок в твоих штанах знает правду, – игриво улыбаюсь, склонив голову на бок, низом живота чувствуя нарастающее давление в штанах Харда, который, пылая от стыда, прячет от меня свои карие глаза. Мысленно ликуя своей маленькой победе, укрепляя борозды своего правления, я отхожу от Тома и забираюсь с ногами на свободную половину постели, обложившись тарелками с едой и вооружившись тетрадью и ручкой, морально готовясь к написанию курсовой работы.

Брюнет ложится рядом, прикрывает своё возбуждение маленькой декоративной подушкой и кладет поверх руки, скрывая свой конфуз.

– Неудобное и болезненное состояние, а снять напряжение ты не можешь, потому что тебе нужно разрешение, – откусываю кусочек сэндвича и заправляю выбившую прядь волос из хвоста за ухо, замечаю, как руки Тома сжимаются в кулаки. Еще бы, полураздетая девчонка в его постели, но не под ним!

– Заткнись, Майя. – Он подавляет в себе желание наорать на меня и поставить на место, но от его хорошего поведения зависит успешность защиты нашей работы, вторую часть которого я не собираюсь писать без участия кареглазого.

– Для этого существует ноутбук, – Хард акцентирует внимание на быстром движение моей руки, которая строчит предложения за предложениями на листочке в клеточку.

– Мысли лучше ложатся на бумагу. – Доедаю один сэндвич и дописываю еще одну страницу своей части. – Свои мысли можешь напечатать.

– В смысле? – Хард привстает и занимает сидячее положение, продолжая прижимать подушку к паху. – Курсовую пишешь ты.

– Я пишу свою часть. А ты, будешь писать свою, самостоятельно. – Колкий и саркастичный ответ рвется наружу, но я не собираюсь опускаться до уровня Тома и блистать своими пошлыми шуточками перед каждым встречным. Брови Харда соединяются на переносице, а желваки на лице ходят ходуном от тихой злобы. Неприемлемо, чтобы девчонка брала вверх над самовлюбленным ловеласом.

– Я похож на человека, который будет писать какую-то курсовую?