Капли проточной воды оседают на моих жестких волосах и застывают на дрожащих ресницах. Один взмах и капли воды сливаются воедино. Настраиваю более прохладную воду, чувствуя, что меня конкретно развезло и мысли в голове ленивым потоком, прокручивают события последних нескольких часов. Мой первый небезопасный секс был с последней девственницей Беркли – Майе Льюис…

Распахиваю глаза и таращусь немигающим взглядом в стенку, переваривая остатками своих мозгов запредельную, запретную мысль, что моё сознание так ехидно, как бы между прочим, подкинуло мне для размышления на досуге.

Вылетаю из кабинки, не закрывая воду. Брызги летят на пол, образуя блестящие в свете, лужи. Чудом удерживаюсь на ногах и хватаю первое попавшееся полотенце, не задумываясь о том, что оно возможно принадлежит этой чертовой стерве. Она конкретно развела меня как неопытного пацана, у которого поджилки затряслись об одной только мысли о тактильном сексе. Я не успел даже сообразить, как Льюис стащила презерватив и перехватив мой пульсирующий член, вернула в своё горячее, обволакивающее лоно. Она та еще невинная тихоня…

– Блять! – от разочарования и бешеного гнева на свою безмозглость, оттягиваю мокрые пряди волос до жуткой боли, рассчитывая хоть как-то прийти в себя и спокойно все обдумать.

Льюис воспользовалась моим замешательством и использовала мои же слабости против меня. Постоянные вопросы этой голубоглазой стервы, произнесенные детским лепетом и с абсолютным искренним любопытством на лице парализовывали меня, вышибая почву из-под ног, точнее мягкий матрас из-под рук. Я не мог понять, как Майя, почему её имя такое… мягкое, ничего не ведающая в сексуальных делах вместе с тем позволяла себе дикие вольности в свой первый раз, который обычно просто случается для галочки, о которых с другими девчонками я мог только мечтать.

Необдуманным поступок Льюис назвать тяжело. Она знала, чего хочет и четко раздвигала свои ноги, желая быть заполненной. Мной. И я чувствовал в полной мере её женское естество, содрогающееся от моих толчков. Боги, как эта забитая скромница обхватывала меня, а какая она узкая – это жестокая награда, дарующая мгновенное наслаждение, которое я и продемонстрировал. Даже моей выдержки и терпеливости не хватило, чтобы уступить первенство и подарить первый оргазм в её жизни – Майе. Мне просто снесло башню. Помню судорожную дрожь от кончиков пальцев на руках до сжатых пальцев ног, словно меня напрямую подключили к электричеству и небольшими импульсами сокращали мои внутренности снова и снова, пока я не рухнул на Льюис обессиленной тушей. Она прекрасно знала, что делает. Как мне теперь заниматься сексом с другими девчонками? Ни одна из них не пойдет на такой риск, а мне слишком понравилось полное ощущение процесса, чтобы вернуться в резинке, крадущей тонкие ощущения. Позволив мне вкусить ранее запретное, Льюис подсадила меня на опасный, незащищенный секс, сделав зависимым. Потому что теперь дать мне это может только Майя Льюис.

– Вот это я в заднице… – возвращаюсь в душевую кабинку, где брызжущая во все стороны вода, уже залила весь кафель, намочила сухие полотенца и забрызгала зеркало. Плевать! Главное, что заумная манипуляторша все продумала: она не залетит от своего первого раза, но сведет меня с ума одной своей сексуальной вольностью. Конечно, местной зубриле не нужны лишние проблемы в качестве беременности и будущего ребенка – это конец её выдающимся способностям, если такие имеются, потому что мне кажется, Льюис просто отменно подлизывает всем задницу. Мне вообще не нужны неприятности, но они у меня будут, потому что я напрочь отключил свой мозг…

Беру с полочки в душевой кусок мыло и намыливаю тело. В качестве мочалки использую собственные пальцы и с остервенением скребу кожу до покраснений, надеясь, что вместе с мыльной водой в канализацию стекут и все мои проблемы.

Выключаю воду и выхожу из душной кабинки, наспех вытираясь ранее найденным полотенцем. Если бы Майя сейчас видела во что я превратил её ванную комнату, она бы озверела и возможно… я трахнул бы её еще раз. Проклятье! Что за дикие мысли в отношении неопытной студентки, которая даже презерватив открыть не может? Веселит и успокаивает меня только мысль о завтрашнем дне и влажном бедламе, который ждет Льюис утром. Таком же влажном, как и у неё между ног. Черт! От нехватки свежего воздуха я совсем перестал соображать.

Приоткрываю тихонечко дверь ванной комнаты и не шумно ступая по мягкому ковру, прокрадываюсь обратно в спальню. Господи, я что, боюсь потревожить сон этого ополоумевшего гения? Что за абсурдные мысли лезут мне в голову?

Сам не знаю почему, останавливаюсь около постели и откровенно пялюсь на мирно спящую девчонку, вздумавшую мне перечить. Ладно если бы я разглядывал её обнаженное тело и пускал слюни, но здесь все прикрыто, и как истукан не могу отвести взгляд от этого милого создания. Я что, считаю Льюис милой? Это уже перебор!

Только собираюсь отвести взгляд, как замечаю легкое соскальзывание тонкой простыни с левого бока голубоглазой провокаторши и обнажение её шрамов. Настолько глубоких и выпуклых, что контуры их отчетливо видно даже на расстоянии. В приглушенном свете ночника очертания шрамов искаженные, словно кто-то неумелой рукой рисовал их на теле. Злился, что маленькие рисунки выглядят плохо и с большим остервенением уродовал мягкую кожу этой девушки. Меня начинает подташнивать. Телесные недостатки другого, совершенно постороннего тебе человека, это определенный уровень интимных отношений, которые мне не нужны. Но что-то мне подсказывает, что это не дело рук Майи! Она слишком уверенная и стойкая девушка, чтобы в минуты слабости и отчаянья прибегать к физическому насилию над собственным телом.

Выдохни, Хард и успокойся! Душевные терзания этой девчонки тебя не касаются. Поставленная задача выполнена. Спор выигран. Собирай свои манатки и вали подальше с незнакомой территории, куда ранее не ступала нога ни одного парня. Почему я тогда продолжаю стоять на месте и разглядывать шрамы на её теле? Потому что это неестественно и неправильно. Каким бы козлом и подонком я ни был, физическое насилие над девушкой для меня не допустимо!

Дрожащими кончиками пальцев хватаю прохладную простыню и прикрываю изъяны на теле Майи, полученные ею от слабохарактерного и мерзкого подонка. Мне почти жалко эту невинную скромницу, но я не позволяю себе таких роскошных чувств, и топлю их еще в зародыше.

Собираю свои разбросанные по спальне вещи и тихонько, без лишнего шума, одеваюсь под сопение уставшей девчонки, впервые познавшей наслаждение. Она обнимает подушку на которой лежал я, уткнувшись в неё носом. Футболка и трусики Льюис валяются около кровати, и я вспоминаю о самой главной части любого спора – фото.

Фото-подтверждение выполненного пари. Потею от внезапного озарения и прожигаю дыру на спокойном, спящем лице Майи. Не то чтобы мне не хотелось запечатлеть момент своей победы на снимке, просто раньше у меня никогда не было сомнений. Сейчас это чувство останавливает меня, и я в нерешительности топчусь на месте, ведя отчаянную внутреннюю борьбу.

Обычно снимки моих девушек после секса выглядят вполне эстетично. Может быть я и отменный козёл, но не извращенец. Никогда не позволял себе делать откровенные и грязные фотографии, и запрещал это своим братьям. Но небольшое обнажение девичьих тел в кадре приветствуется и установленным мной правил частенько злоупотребляет Брэд. Положение девушки в обществе на следующий день после бурной ночи в его постели совершенно не заботит Вудли, как и не волнует, что о ней будут говорить после обнародованных фото, случайно разлетевшегося по университетским коридорам. Окруженный внимание прекрасной половины и парнями, завидующих его репутации, Брэд любит набивать себе цену, хвастаясь очередной красоткой, в ярких подробностях рассказывая о её сексуальных навыках. Он позволяет себе публичное обсуждение девушек, что запечатлены на фото, с другими парнями, воспринимающих слова Вудли как божественную истину. Партнерши Брэда на снимках практически всегда полностью обнажены, что является отличительной чертой его фото-трофеев. Иногда, Вудли прислушивается к моим правилам, но только для того, чтобы избавиться от моих нравоучений и заткнуть мой жалкий моральный лепет.