– Ты тоже в секте поклонения ей?
– Мы ходили вместе на спецкурс по философии и частенько вместе работали над практическими заданиями.
– Когда ты цитировал Ницше4 и засирал нам мозг всякой херней? – перебиваю его, вспоминая прекрасные времена.
– Точнее, я пытался сделать что-то правильно, а Майя снисходительно улыбалась, восхищаясь моими стараниями и исправляла все мои косяки. – Адам демонстративно пропускает мимо ушей мой подкол. Он что, восхищается этой святошей?
– Райт, ты окончательно одурел в своих отношениях? – Элис вообще знает, что её любименький просиживает свою подкаблучную задницу в моей тачке и поет дифирамбы местной зубриле Беркли?
– Ты просто не знаешь её так, как я.
– А Элис вообще в курсе, что ты положил глаз на другую? – шкодливо скалюсь, испытывая дикий кайф от рожи Адама, перекошенной от испуга. Типичная реакция Райта на упоминания имени его подружки. Он хлопает глазами и переводит дух. В ту же секунду взгляд его просветляется и Адам уже не зашуганный пацан, а счастливый парень, перебирающий у себя в голове воспоминания, связанные с его возлюбленной. Боже, я теряю друга!
– Я знаю Майю лучше, чем тебе кажется. Мы ходили на двойное свидание. – Когда Райт упоминает себя в одном предложении с Элис, меня начинает тошнить. Я строгий приверженец простого правила: никаких отношений и никаких эмоциональных привязанностей.
– Вы что делали? В смысле, Льюис с кем-то встречалась? – разворачиваюсь полубоком и теперь Адам сидит с сияющей миной, довольный тем, что наконец-то смог заинтересовать меня. Пытаюсь выглядеть менее участливым, но от любопытства аж в паху тянет. С кем эта скромница могла встречаться? Только со святым отцом.
– Он из другого университета, и ты его не знаешь, – поглощенный беседой Райт перестает следить за прохожими на стоянке. Но Адам прав, появись у незаметной тихони парень, я первым бы узнал об этой новости.
– Они недолго встречались, – потому что она ему не давала. Любые нормальные отношения строятся на сексе и даже если девчонок обхаживает милый парень, готовый ждать, всё это брехня собачья. На самом деле – это максимально лояльный способ с позиции внимания и понимания своей партнерши, которая восхищается парнем, что считается с её мнением. И примерно на следующий день она готова раздвинуть перед ним ноги в качестве благодарности за его благородный поступок. А такие, как Льюис вообще кремень: берегут себя для того самого и единственного, и все только после свадьбы. Тогда какого хрена она согласилась на участие в споре? Надоело проводить ночи один на один со своей рукой в мокрых трусиках и чувствовать приступы удушающего одиночества после? Я знаю, потому что сам постоянно испытываю это отстойное ощущение пустоты. Именно поэтому держу около себя одноразовых телок для быстрого перепихона. Но эта скромница выбралась из своего панциря не только ради секса и меня это действительно пугает.
– Ты меня вообще слушаешь? – Адам щелкает пальцами у меня перед глазами, и я тупо моргаю. Секундный самоанализ ситуации. Итог: я как был в заднице, так в ней и остался.
– А почему они расстались? – Рехнуться можно, я интересуюсь личной жизнью ненавистной мне девушки. Но информация может сыграть мне на руку, а я смогу сыграть на чувствах Льюис.
– Да козлом он был! – Райт произносит это с таким сердцем, что я ошарашенно таращусь на его остервенелое выражение лица. – Элис он сразу не понравился, – ну конечно, Хупер у нас эксперт в распознавании негодяев. Я тому яркое подтверждение.
– Я не просто так тебе это всё рассказываю, – втягиваю воздух через ноздри и мысленно настраиваюсь на неприятный переход к нотациям. – Ты в любом случае поступишь по-своему, но я хочу, чтобы ты понимал Хард, что Льюис – особенная девчонка. – Серьезность Райта переворачивает мою жалкую душонку. – Если сравнивать тебя с её бывшим – вы два козла. – Спасибо за прямолинейность, друг. – Я, конечно, тоже не идеальный, но с появлением в моей жизни Элис стал лучше. – Ой, только не начинай… Закатываю глаза от безысходности и по моей кислой мине Адам понимает, что тему лучше сменить. – Ты в любом случае выиграешь спор. Но только потому, что она тебе позволит.
Я готов сорваться с места и придушить этого недоделанного придурка, потерявшего остатки своих мозгов в любви.
– Смирись с этим, – Адам дружески похлопывает меня по плечу и лыбится. Да он издевается надо мной! – Просто хотя бы постарайся быть нормальным… с ней. – Под «нормальным» Райт понимает быть внимательным и заботливым? Уподобиться ему и целовать какой-то забитой тихоне задницу только лишь потому, что она разрешила мне поиметь её.
– Скажи мне, что ты не сам до этого додумался. Твоя постаралась? – приглаживаю волосы ладонью, а вот коротко подстриженная шевелюрка Адама шевелится от страха и встает на дыбы.
– Элис она тоже нравится, хоть они и редко пересекаются.
Вокруг меня собрались одни долбанные сектанты этой скромницы, поклоняющиеся ей. Я окружен ослепленными идиотами, которые порвут меня на кусочки в случае моего провала, а возглавят шествие моей смерти Аманда Кёртис и Элис Хупер.
– Катись из моей машины, Райт! – огрызаюсь и сползаю на кресле. Я не отказался бы сейчас что-нибудь разбить…
– Удачи, Хард! – Нисколько не подбадривающе. Адам определенно знает об этой Льюис больше меня, но специально оставляет меня в неведении, чтобы я вслепую шел в логово тихони…
Он выходит из моей тачки, и я наконец-то остаюсь наедине с тишиной и роем мыслей в голове. На панели лежит клочок бумаги с адресом: такой же жалкий и ничтожный как девушка, проживающая по нему.
***
Перед позором не надышишься. Заезжаю домой, чтобы как-то восстановить свои расшатанные нервы. К имеющимся проблемам добавляются настырные звонки отца, и куча сообщений с просьбой перезвонить, но разговаривать с ним – последнее чего я хочу.
Всю дорогу домой я ощущаю странную и ноющую тяжесть в паху, когда от желания трахнуть кого угодно, пульсирует член. Перенапряжение и волнение на пустом месте плохо влияют на меня.
Паркуюсь около своего дома и быстро захожу внутрь. Еще одной встречи с Брэдом и его тупых шуточек я не вынесу. Иронично, но мы живем на одной улице, а наши дома стоят друг напротив друга. Из своего окна Вудли всегда видит какая из очередных девчонок остановилась в моей постели. Я вижу то же самое. Звучит извращенно, но это определенный уровень дружбы: ничего не скрывать. Адам нас за это презирает, но остается нашим другом, противореча сам себе. Иногда, мне кажется, что Райт пытается вывести нас с Брэдом на светлую сторону и неуклонно верит в оставшееся лучшее в нас.
Раздеваюсь, оставляя вещи валяться на холодном кафеле в ванной и настраиваю теплую воду в душевой. Встаю под острый и горячий поток воды, обрушивающийся мне на голову, смывающий усталость и раздражение последних нескольких часов. Закрываю глаза и без движения стою под душем, упираясь ладонью в запотевшее стекло. Теплая вода приятно обволакивает и расслабляет, и превращает мою проблему с возбуждением в катастрофическую. Только в крайних случаях я справляюсь со стояком самостоятельно. Обычно у меня под рукой всегда есть один нежный ротик послушной девчонки. Сейчас ситуация выходит из-под контроля и, если в ближайшие несколько минут я ничего не сделаю, сдохну от этого распирающего чувства.
Для хорошего скольжение использую мыло. Ненавижу гели для душа в маленьких пузырёчках. Ощущение, что ты моешься слюнями, которые невозможно смыть.
Мыльной рукой несильно сжимаю своего дружка и провожу по всей длине. Конечно, это не так хорошо, как горячий и влажный рот опытных телок, но сейчас и так сойдет. Перехожу сразу на быстрое и ритмичное движение рукой, представляя для пущего эффекта упругую задницу Лоры, которую не раз натягивал. Но мысли разбегаются от нарастающего кайфа и вместо горячей девчонки моё жестокое воображение подсовывает мне образ невинной скромницы, что сидит на полу библиотеки и смотрит своими чистыми океанами с приоткрытыми губами от сбитого дыхания. Пытаюсь отогнать нежеланный образ и сфокусироваться на знакомом мне сексуальном теле Кросс, представляя, как я трахую её сиськи. Бесполезно! Затуманенное сознание отказывается мне подчиниться и что хуже, возбужденный член не реагирует на горячие образы Лоры, но приятно подергивается от любого представления о монашке. Да к черту! Ускоряю движение ладонью, надрачивая своего страдающего по яркому всплеску товарища, убивая самого себя мыслью о том, что болтливый ротик этой монашки ублажает меня до искр в глазах от оргазма. Отрывистые и глухие стоны наполняют душевую, и чем глубже в моем воспаленном мозгу Майя принимает меня, задыхаясь и давясь, тем усиленнее я дрочу, чувствуя дрожь в ногах. В своем воображение я кончаю этой тихони в рот. В реальности – на запотевшую от моего дыхания стену душевой кабинки.
