– Третий этаж. Так, где же ты? – хищник молился, чтобы она не оказалась в дамских отделах. На мою удачу леди остановилась в отделе электроники. Я застал момент, когда консультант с маслеными глазёнками, консультировал принцессу в выборе цифровой фотокамеры. Высокая брюнетка с густой благоухающей гривой уже успела скинуть лёгкую шубку. И теперь меня дразнила пластичная пантера в провокационно обтягивающих брюках пунцового цвета, из-под которых выглядывали шпильки замшевых сапожек. Стан юной леди облегала белоснежная водолазка с высокой стойкой. В тон брюк безукоризненно были подобраны солнцезащитные очки с красно-лиловыми тонированными линзами, клатч, который она придерживала под мышкой, и винтажный ремень, подчёркивающий идеальные бёдра. Холеные длинные пальцы изящно перебирали бусины простого шейного украшения из натурального коралла. «Безупречно владеет невербаликой», – застывший за витриной с часами, хищник расчётливо оценивал жертву и боролся с гипервозбуждением охотничьих инстинктов, пока… не всмотрелся в персону в корпоративной униформе.

– Простите за нескромность, но не могу остаться равнодушным к вашей модельной внешности. Вы снимаетесь для глянцевых журналов?

– Вы нелогичны. В таком случае, зачем бы мне потребовался фотоаппарат? – Принцесса независимо повела плечами. Консультант опустил глаза, вертя в руках дешёвый плеер. А я уловил мысли этого ублюдка: «Действительно. Зачем камера? Бутики с бельём этажом выше. А как на ней бы смотрелся тот бордовенький корсетик… Нагнуть и сзади…».

Хищник обнажил клыки. Нахлынувшая иррациональная ревность вытеснила азарт и фонила, отвлекая от самого предмета вожделения. Я не противился. Появление блудливого хорька в моём поле зрения для самой виновницы было спасением. Стекло витрины проявило первые признаки деформации, и монстр покинул укрытие, прилагая усилия, чтобы не растерзать паршивца посреди выставочного зала.

– Мы отвлеклись. Меня интересует такие параметры, как глубина резкости и режимы экспозиции. – Леди слегка склонила голову к плечу, но это был не флирт, а состояние хищницы, оценивающей противника, загулявшего на её территорию.

«А киска-то втянула коготки и спрятала их под чёрным лаком. Тонкие запястья и лодыжки. А грудь! Ух! Упругий зад. Покачивающиеся бёдра. Танцует, а не идёт. Царская порода!» – консультант всё ещё страдал похотливыми фантазиями, поэтому вопросы не доходили до адресата:

– Что? Простите, – понизив голос до непозволительно личного тембра, парень указал на первый попавшийся фотоаппарат. – Ах, да. Цифровую камеру трудно выбрать на основе одних только технических характеристик. Есть хитрость…

Опасно демаскируя позицию, хищник медленно прокладывал курс к жертве.

– Заинтриговали, – уловив недвусмысленное отношение, леди закрылась. Хищник зафиксировал цель, откликнулись инстинкты, активация началась в тот момент, когда я увидел протянутую к ней руку с камерой.

– Одним из наиболее эффективных способов является визуальное сравнение снимков и отзывы владельцев камер. Практикующие фоторепортёры советуют вот этот Canon. Не самая лёгкая моделька для ваших шаловливых пальчиков…

Пантера интуитивно отступила от консультанта. А мимо, рассекая воздух полами пальто, пронеслось «торнадо». Озадаченная леди только успела взять выхваченный мной со стеллажа лучший фотоаппарат, как озабоченный консультант уже падал в бессознательном состоянии, увлекая за собой стоящую рядом стойку с цифровыми камерами, объективами и аксессуарами. Дальнейшую суету хищник не отслеживал. Я немедленно покинул объект охоты и сорвался за город.

Сумерки. Внедорожник рассекает через снегопад к палестине моего безумия.

– Нам не до благородных жестов! Помни, кто ты! – в сознании заходился ржавый кашляющий арестант, а память обнажала секретные архивы перерождения.

Вскоре после чудовищного открытия своей одержимой натуры, я неосмотрительно явился к родителям на работу, в городской перинатальный центр и застал их в чрезвычайной ситуации. Гордоны неслись на операцию. Медперсонал транспортировал экстренную роженицу в родильный блок. Я глянул в малую операционную, и внешний свет померк. Остались только крики, лужи свежей крови и сгустки слизи. Рецепторы взорвались в жажде. Стремительно возрастали животные инстинкты, нацеленные на насилие. Из глубины естества поднималась ярость. А в сознании раздавались категоричные приказы демона:

– Запомни этот запах. Впитывай в себя. Растворяйся в нём. Какой ты кровожадный! Какой голодный! Ну-ну, держи себя в руках… – В ту минуту я был далёк от образа вампира-обольстителя и хладнокровного убийцу. Нет, я предстал маньяком, который пожирал глазами беременных женщин и жаждал крови. Зверь предвкушал. – Я научу тебя всем тонкостям охоты. Мы вернёмся…

С тех пор традиционное блюдо вампиров стало неотъемлемой частью моего рациона, к которому я прибегал, как к транквилизатору помешательства. Зверь в моём перерождающемся физическом теле требовал натуральный ассортимент для удовлетворения своих потребностей, мучая мою плоть в страшных ломках.

Стиснув зубы, я мчался по обледенелой трассе за сто сорок километров в глушь. Грузовики с еловой порослью утрамбовали дорогу вокруг озера. Я вырулил на пятачок, вылетел из машины и, вопя в небо, нырнул с головой в затянувшуюся полынью. Результат прежний. Небо, как мутный кисель, закрыто, запечатано наглухо. Вместо спасения временная передышка. Запорошённое лицо, промёрзшая материя одежды и окаменевшая плоть. Я не ощущаю холода. Мутация прошла. Я снова человекоподобное существо – вампир на рубиконе трансформации12.

Совсем стемнело. Я вылез из ледяной купели и пробирался по сугробу. Горло полыхало жаждой. Мобилизация инстинктов выдавала во мне хищника.

– Ты похож на психопата с расстройством множественных личностей.

– Я не буду отождествлять себя с тобой.

– Ну, если не согласен на интеграцию, тогда признай себя психически невменяемым. Живём в ремиссии уже второй десяток лет. Нет, Гордон. Ты либо сдохни, либо покорись. Третьего не дано таким, как ты.

– Когда ты выдохнешься? – Я старался сконцентрироваться, чтобы заглушить демонический скрежет, но силы были подорваны прошлым эпатажем. Рассматривая дрожащие ладони, прикуривать не решился. – Надо срочно себя занять.

В тренажерный зал идти было бессмысленно. Поднимать штангу и бежать по беговой дорожке – рискованно. Я не собирался срывать аплодисменты потной публики и обнаруживать аномальные физические способности. Хищник подбирал методы нейтрализации или хотя бы временного истощения себя – монстра.

– Мы связаны. Моя энергия подпитывает твоё физическое тело. Ты его не парализуешь, – зверь рационально оценивал мои шансы. Но я пообещал:

– Я отключу тебя.

– Суицид? Миф. Помнишь Фёдорова? Вряд ли уступал тебе по потенциалу. Какой был экспонат! Но малодушный. Провалялся в психушке полгода и вскрыл вены… – зверь воскрешал хронологию событий моего бесславного существования. Тема продолжалась. – Самоубийство – это иллюзия свободы. Оккупирован сам дух – интуиция, подсознание и совесть. А физическое тело с органами восприятия и душа с эмоциями, сознанием и волей – это только вопрос второстепенный.

Ночь заволокла безжизненное небо. Плоть приобрела физиологические признаки и стала коченеть. Вьюжный порыв ветра с заснеженных склонов обжёг лицо и голую шею. Но эти стылые ощущения ни в какое сравнение не шли с теми, что я испытал в своей добровольной ссылке семнадцать лет назад.

Азов. Декабрь. Пронизывающий ветер. Чёрные бессонные ночи. Едкий дым от сырых дров. Море под тонкой коркой льда. Небо сурово-серое, грозовое, не предвещающее ничего хорошего. И ещё снегопады, как окончательный приговор моего заточения. И голод. Ломка демона. Его жажда стала моей.