Я очнулся, сбрасывая мерзкие воспоминания. Спасительный климат-контроль. Чёрный кожаный салон. Комфортная атмосфера работающего двигателя. Перед глазами – заснеженная трасса, слепящий дальний свет встречных машин и степь. Пользуясь моим истощением, благодарный слушатель напомнил о себе, бесцеремонно навязывая себя в качестве партнёра для обратной связи:
– Что ж, объясню на примерах межвидового сосуществования. Ты – мой симбионт. Твой дух – моя собственность.
– Тюрьма строго режима считается собственностью рецидивиста? – эмоции вырвались наружу звериным рыком. – Нет! Ты – эндопаразит и мой заключённый!
– Ненадолго. Ты покоришься. И вскоре не только дух, но и душа, и физическое тело станут моим движимым имуществом, а ты – моей марионеткой, – демон высмеивал мои выводы. – Ты же всё перепробовал. Убил в мужском монастыре пятнадцать месяцев. Потом Азов. Выл на Луну, бесновался и вырабатывал свой «план спасения». На такую бессмыслицу сподобится не каждый одержимый медиум.
Арестант распадался в циничном хохоте. Но я видел несколько путей: «Согласиться», – принять сценарий очевидного развития событий. Мой тренер по личностному росту демонического происхождения уточнил менторским тоном:
– Не просто принять, а двигаться по этому пути, достигать вершин!
– Скорее, исследовать самые глубины мерзости. Нет.
– Ну же. Вместо посредственного человечишки – онтогенез вампира!
– Я не собираюсь становиться оружием в руках демона-убийцы.
– Тогда остаётся – «Сдаться». Путь тех, кто предпочёл бежать, оказаться в психдиспансере и жить от рецидива до ремиссии. Или спиться. Как многие из вас.
– Роль планктона не моя. – Я добрался до дома в восемь. Уже забывшие, как выглядит их сын, Гордоны задержались на дежурстве. Телефон разбитыми останками в углу. Я выудил симкарту, загнал в новый аппарат, сменил, не привлекающий к себе внимания, чёрный Nissan Patrol на ещё нерастаможенный американец Hummer H2 и закинул в машину спортивную сумку. – Ненавижу дезертировать. Чувствую себя не человеком, а скотом.
– Хм… Человеком – оно конечно, лучше, чем скотиной. Нас даже не смущает, что мы не просто человек, а натуральный психопат, – зверь был прав.
В ту пору меня ждал диагноз запущенной шизофрении. Но мне не нужна была шокотерапия. Я хотел освобождения и выбрал путь борьбы с собой. Маневрируя между автомобилями, я заехал на кольцо, и меня оглушило ржавым скрежетом:
– Освобождаться?! – Я опустил стекло, сплюнул на снежную кашу, но выслушал мнение эксперта в области психиатрии. – Да это твои парафренный13 и онейроидный синдромы14 с мистическим бредом.
Определяя все клинические признаки манихейского бреда со сформированной бредовой фабулой в рамках галлюцинаторно-параноидного синдрома, хищник всё же доверился инстинктам. Я заблокировал способности и погрузился в ремиссию, чтобы не провоцировать жажду – состояние ломки после аномальной практики. Внутренний контроль стал режимом моего существования. Я начал искать Бога. Знал, что без Него не смогу всю жизнь сдерживать себя. Ситуация форс-мажор, и я – сумасшедшее обозлённое чудовище.
Арестант зашёлся металлическим хохотом. Я был в центре города. Оживлённое движение. Пробки. Снежные заторы. Огни праздничного города. Цветная мишура. Но всё бесполезное и пустое, если ты – одержимый монстр.
– И ты им станешь… – Я заскрипел зубной эмалью под елейные предвкушения демона. – А эта девочка поможет нам договориться. Ещё пара таких промахов и…
Я выскочил из внедорожника перед зданием бассейна и, уже сбрасывая с себя одежду в раздевалке, звонил приятелю. В планах были скалодром и тренировки по паркуру с уклоном в акрострит15. Тема оказалась моей. Экстремально и рискованно. Самый раз, чтобы сломать себе шею, выполняя с высоты связки из акробатических элементов. Зверь только подтверждал мои чаяния аутоагрессора, заходясь в туберкулёзном кашле всё время трёхчасовой тренировки. Уже глубокой ночью хищник оказался дома и с удовлетворением отметил слабость, тремор от физической перегрузки и зверский, в данном случае, человеческий аппетит.
– Почему остались? Но ужин будет кстати. Благодарю. – Напомнив родителям о своей автономии, я удалился в душ. Взглянул на отражение: «Усталый атлет с развитой мускулатурой и харизматической внешностью». Вздохнул и… выпустил демоническое естество. Всё изменилось. Монстр со щелями вместо глаз, каменная маска, холод и жадный бесноватый огонёк.
– Голодный, мразь. – Пространство стало колебаться, зеркальная плоскость затрещала. Я плюнул в отражение и закрыл глаза.
С Азова я вернулся с разработанной стратегией. Все рычаги подавления жажды были обнаружены. Механизм действия сверхъестественных способностей настроен. Методика энергобаланса выработана. Соответствующий паттерн взаимодействия выделен. Ничто из публичной жизни не имело для меня нагрузки. Я смог выжить, адаптироваться и расчётливо продумать перспективы неопределённо отведённого мне будущего. Так было до тех пор, пока я не увидел… её.
Час ночи. Рождество по григорианскому календарю. За окном салютуют отблески фейерверков. Дома – запах традиционной утки. В руке стакан с коньяком, перед кроватью – бонг с курящимся дымком. А в садовом мангале – пепел двух утилизированных контейнеров из-под донорской плазмы. В зеркале напротив – сытый, но… неудовлетворённый монстр.
– Ну что, Навуходоносор16? И где теперь все твои принципы? Самоконтроль, здоровый образ жизни, сухой закон? Ещё вчера ты – царь, божок. А встаёшь утром – жвачное животное. И адаптируешься уже не к царским чертогам и цветным одеждам, а к стойлу, упряжи и корыту с рожками, – демонический культуролог просклонял излюбленный библейский сюжет и скрылся в подсознании.
Голова пылает. Тающий кубик льда под ладонью охлаждает пульсирующие виски. Перед глазами воскресло её лицо, и меня снова накрыло атмосферой августовского делового трудодня.
Бизнес-плаза. Одиннадцатый этаж. Рабочее совещание, отчёты, овальный стол, кондиционеры, потеющие напряжённые сотрудники. Самоуверенный божок вальяжно расположился в офисном кресле перед ноутбуком. Конец планёрки.
– Так, господа, оперативно. Вопросы? – Я клеймил бумаги твёрдым росчерком сочных фиолетовых чернил. Вдруг рука дрогнула, каллиграфия отказала на первом символе, вместо подписи лист промял эфемерно исчезающий инскрипт. Я опустил глаза на документ. – Чья сделка? Клиенты внесли залог?
Параллельно моему вопросу молодая секретарь-референт кинулась к пресс-папье и с благоговением подала исправный позолоченный «Паркер» своему босу, а я уже выслушивал отчёт о реализации одного из сотни девелоперских проектов в области загородной недвижимости.
– Бриги перечислили полную сумму на банковский счёт. Но дожидаются дочь. Хотят оформить на неё переход права собственности, – бледнеющий мужчина средних лет поспешил отчитаться, представляя вниманию всю документацию. Я только бегло пробежался по договору на оказание риэлтерских услуг:
– Хотят сразу подписать собственность в её полноправное владение? Отказываются от своих долей в пользу доченьки?! – я откинулся в кресле с видом извращённой проницательности. – Хм, а девица – корыстная и расчётливая аферистка! Созвонись с юристом по недвижимости, пока не поздно.
Коллектив притих. Но сотрудник проявил неожиданную компетентность:
– Я организовал для них консультацию и предоставил всю информацию по данному вопросу. Люди образованные, доценты университета. Вероятно, они руководствуются другими аргументами, а не… здравым смыслом, – уже изрядно вспотевший сотрудник встал на защиту клиентов, принёсших ему неплохие проценты. Но я агрессивно высмеял его дипломатичность:
