Элиза отошла от полки, с которой, разглядывая ее пустыми глазницами, скалился чей-то череп, и спрятала руки за спину. Представляя себе кабинет, она думала, что здесь скрывается что-то совсем уж мерзкое, но все эти диковины вызывали в ней только неподдельный интерес и любопытство.

— Господин барон, — тихонько спросила Элиза. — А чей это череп?

— Элиза… — Александр тяжело вздохнул. — Сейчас не время спрашивать такие глупости.

— Я просто подумала, что вы знаете, — она улыбнулась. Такая мелочь, но она помогла притупить страх и волнение. — Зачем мы сюда пришли?

— За этим, — барон показал ей блестящий пистолет. — Вы умеете стрелять?

— Отец учил меня стрелять из ружья, — сказала она. — Но это было давно.

— Что-нибудь вы должны помнить. — Александр вложил оружие ей в руки. — Он заряжен, поэтому будьте осторожны. Это на случай, если все пойдет совсем не так.

— Я не буду стрелять в Габриэля.

— Дело не в Габриэле, — он нахмурился. — Вы разве не понимаете? Думаете, он пришел один? Ошибаетесь.

— Но если бы горожане решили бунтовать, людей было бы куда больше, — возразила Элиза. — Почему вы так думаете?

— Они надеются решить все на месте, не привлекая внимание Ордена. Может быть, считают, что я решу сознаться в преступлениях, которые они мне приписывают, и отправлюсь к королю с повинной, я понятия не имею, что в головах у этих людей. В любом случае… — Он положил руку ей на плечо. — Постарайтесь хотя бы отвадить их, Элиза. Я не думаю, что у вас получится в чем-то их убедить, но это хотя бы выиграет нам время, чтобы я смог связаться с гарнизоном.

— Я сделаю все, что смогу. — Элиза сглотнула, чувствуя, как в груди собирается колючий комок нервов. — Я уверена, что вы ни в чем не виноваты, господин.

— Мне этого достаточно. Идите. Я надеюсь на вас.

Александр проводил ее до прихожей, и Элиза попросила, чтобы он вернулся назад. Она и представить не могла, что настанет такой день, когда барону потребуется ее помощь и защита, но вот он настал — за дверями замка, заскрипевшими отвратительно громко, за крепостной стеной, ждала самая настоящая опасность. Подойдя к воротам, в которые до сих пор стучали, Элиза глубоко вздохнула, взяла пистолет в правую руку и наконец выкрикнула:

— Хватит стучать! — ее голос дрожал и звучал задавленно, но стук прекратился. — Габриэль!

— Элиза! — отозвался верховой с той стороны. — Открой. Мне срочно нужно видеть барона.

— Он болен, — ответила она заранее придуманную ложь. Кто-то за воротами выругался. — Кого ты привел?!

— Жители города хотят видеть барона, — повторил Габриэль с нажимом. — Дело очень важное. Пусти, тебе не понять.

— Господин поручил мне говорить за него. Что случилось?

— Я не могу так кричать, — она услышала в голосе верхового такую же дрожь. — Открой ворота, пожалуйста, Элиза.

— Скажи, кто с тобой, и я решу, открывать или нет.

— Фриц Миллер, — это имя ни о чем ей не говорило. — Глава народной дружины. Два его помощника. Все.

— Нет у нас никакой народной дружины.

— Теперь есть! — крикнул кто-то третий. — Открывай, девка, тебе же хуже будет!

— Не слушай его, — произнес Габриэль умоляюще. — Пожалуйста, Элиза. Тебя никто не тронет, но и мы не уйдем ни с чем.

Элиза огляделась по сторонам. Вдалеке виднелось светящееся желтым окно, в котором проглядывал силуэт — Александр наблюдал из коридора, а за углом замка, прячась от света факелов, стояла крупная знакомая фигура извозчика, которая теперь вселила в нее уверенность. Собравшись с силами, Элиза сняла засов и приоткрыла створку ворот, пряча за ней руку с пистолетом, чтобы не выдавать себя раньше времени и чтобы иметь возможность или попытаться закрыть ворота, или напасть первой.

Сначала она думала, что Габриэль ее не обманул. Вместе с ним пришла та парочка, лысый и длинный, которых она видела в «Мельнице», когда отправляла письмо, еще один мужик, державший факел, а вот пятым был герр Циммерман. Увидев Элизу, он злобно усмехнулся, и она еле удержалась, чтобы выстрелить ему прямо промеж глаз — завершить то, что начал Александр.

— Опять я тебе поверила, — она взглянула на Габриэля, бледного и незаметного на фоне остальных. — Ничему меня жизнь не учит.

— Где барон? — спросил лысый, видимо, бывший тем самым Миллером.

— Я уже сказала — он болен и не выходит из замка, — огрызнулась Элиза. — Если есть какие-то дела, обсуждайте со мной.

— Есть, — вставил длинный. — Весь Альтштадт хочет знать, куда деваются люди.

— Люди каждый день куда-то деваются. Говорите имена, кто и когда пропал.

— Дурачок Ганс, — лысый начал загибать пальцы. — Аделинда, шлюха с окраины, Конрад и Ральф, безработные, Эрнст, охотник. Дальше перечислять?

— Хватит, — Элиза подняла руку. — То есть вы обвиняете барона в том, что он похищает пьяниц и проституток из города, я правильно понимаю?

— Отвечай, где они! — вклинился отец. Ее передернуло от злости.

— Я не с тобой разговариваю! — выпалила она. — Тебе было мало в прошлый раз?!

— Тихо! — лысый встал между ними. — Мы договаривались, что ты не будешь мешаться, Густав. Так ты, девочка, никого из них не видела?

— Не видела. Вот что я вам предлагаю: напишите, кто и когда пропал, и барон отправит прошение, чтобы сюда прислали шерифа с солдатами и они прочесали округу.

— Хорошо тебя этот нелюдь выдрессировал, — лысый шагнул вперед. Элиза сделала шаг назад, крепче сжимая пистолет, норовивший выскользнуть из вспотевших пальцев. — Думаешь, мы на это поведемся?

— Не смейте оскорблять барона, — она нахмурилась. — Если уж хотите справедливости, то соблюдайте закон.

— Видали мы такие законы, — добавил один из помощников. — Лучше уж мы сами решим, виновен упырь или нет!

— Подумай сама, — лысый улыбнулся. — Нас тут пятеро, а ты одна. Нам ничего не стоит сейчас взять, пройти в замок и убедиться лично, болен его сиятельство или нет.

Элизе хотелось верить, что вот сейчас Габриэль встанет на ее сторону, защитив от мужичья, которое он вновь привел в замок, но верховой пристыженно молчал, не смея сделать первый шаг. Элиза выдохнула и, противясь сковавшему ее ужасу, вскинула пистолет, направив его прямо в лицо главы народной дружины. Его храбрость, с которой он наседал до этого, как ветром сдуло, и он отошел за ворота.

— Ноги вашей не будет в Бренненбурге, — произнесла Элиза медленно, понимая при этом, что выстрелить она сможет только один раз, а их, все-таки, было еще трое, да и если и тратить пулю — то только на герра Циммермана, который как раз подался вперед.

— Скотина! — он тоже остановился, когда Элиза перевела пистолет на него. — Как ты…

— Я спросила, в прошлый раз тебе было мало? — она не сдержала нервной улыбки, глядя на перепуганное лицо отца. — Думаешь, я не сделаю, что барон пообещал?

— Хватит! — Габриэль, наконец-то набравшийся храбрости, оттеснил Фрица и Циммермана. — Элиза, убери пистолет.

— Только после того, как вы уберетесь отсюда, — она все еще целилась в отца несмотря на то, что рука уже дрожала от напряжения. — Я вас насквозь вижу — вам плевать на тех, кто пропал, разве не так? Вам только повод дай, чтобы взбунтоваться против барона, разве я не права?

— Много ты понимаешь…

— Побольше твоего! — голос Элизы чуть не сорвался. — Убирайтесь, пока шериф не пришел еще и за вами, как за зачинщиками. Хотите в Кёнигсберг в клетках отправиться? Барон вам это устроит.

— Мы поняли, — сказал Габриэль примиряюще. — Мы все поняли и мы сейчас уйдем, но…

— Но разговор еще не закончен. Передай лучше своему хозяину, что мы еще вернемся и добьемся от него правды. И тебе мы тоже все припомним.

— Проваливайте, — Элиза опустила пистолет. — Можете не волноваться, я вам этого тоже не забуду.