Она провела остаток вечера за чтением, пытаясь отвлечься и не думать ни о Даниэле, ни об альтштадцах, но получалось плохо. Она ловила себя на том, что по пять минут смотрела невидящим взглядом на каждую страницу, прокручивая в голове все, что произошло за последние дни. Последний серьезный бунт, когда люди были всерьез недовольны бароном Бренненбургским, случился еще до рождения Элизы, но она слышала из рассказов, что тогда Александру пришлось вызывать подкрепление из столицы, ведь гарнизона в замке он не держал. Тогда, двадцать лет назад, все удалось решить малой кровью — несколько особо буйных посадили в темницу, а налоги, из-за которых все и началось, понизили обратно. Но сейчас все было намного, намного сложнее.

Она не заметила, как задремала в кресле, и ей снова снилось, как она шла к алтарю, где ее уже ждал Даниэль — высокий, красивый и почему-то взволнованный и мрачный, как и все, кто собрался в часовне. Оглядываясь по сторонам, Элиза с каждым мгновением все сильнее понимала, что что-то было не так — каждый, на кого она смотрела, виновато отводил взгляд. Фрау Циммерман, стоявшая ближе всех, тихонько плакала, вытирая слезы платком. Александр, державший ее под руку, тоже выглядел печальным — он виновато отворачивался, но при этом не выпускал ее, продолжая тащить к алтарю, даже когда Элиза попыталась сопротивляться. Когда они подошли совсем близко, она пригляделась к Даниэлю и увидела, что рубашка у него вся в крови, прямо как в тот раз, когда он выбежал из лифта. Витражи за его спиной, которые она так любила в детстве, тоже изменились — вместо святых на них были изображены жуткие темно-синие фигуры, лишь отдаленно похожие на людей. Элиза снова попыталась вырваться и убежать, но безуспешно. Священник, появившийся из ниоткуда, бубнил на незнакомом, отрывистом языке, хотя почему-то ей казалось, что что-то похожее она уже слышала.

— Элиза! — услышала она вопль и обернулась. На пороге часовни появился знакомый силуэт. — Элиза!!!

Она вздрогнула и открыла глаза. Крик, разбудивший ее, как будто прозвучал не во сне, а наяву — он явно шел из коридора, как будто кто-то пытался пересечь зал и добраться до ее комнаты. Подумав, Элиза все-таки встала и, взяв с собой свечу, вышла. Как она и предполагала, вокруг было пусто — замок мирно спал, вздыхая сквозняками, гулявшими между стен. Желая убедиться в своей правоте, она прошлась по залу, кивнув притихшей Гертруде, и обнаружила кое-что интересное. Дверь в старое хранилище, всегда закрытая, от которой у нее не было даже ключей, была приоткрыта, и по ступенькам к ней тянулся след чего-то темного. Воровато оглядевшись по сторонам, Элиза, прижавшись к стене, спустилась вниз и приоткрыла дверцу, заглядывая в кромешную темноту.

Не задумываясь, Элиза скользнула внутрь, поднимая свечу выше. В хранилище не было ничего примечательного — сваленные у стен груды ящиков, мусор и бочки, наверняка пустые. Она прошла еще немного, пока вдруг не заметила невдалеке перед собой высокую фигуру, склонившуюся над чем-то, лежащим на полу. На столе рядом с ней горело несколько свечей, но сама фигура была закутана в темный плащ, а нечто на полу было бесформенным и грязным, чтобы она различила что-то. Не дожидаясь, пока ее заметят, Элиза юркнула за ближайшую груду ящиков, надеясь, что незнакомец уйдет, и она сможет вернуться обратно — благо, она никуда не успела свернуть. Прикрыв свечу рукой, она, не в силах сдержать любопытство, выглянула. Фигура стояла, почти не шевелясь, только переваливалась с ноги на ногу. Элиза наконец вспомнила, почему она показалась ей знакомой — почти так же с ноги на ногу, тяжело вздыхая, переваливался извозчик, который не понравился ей с первого взгляда. Теперь же мысль о том, что по ночам он пробирался в баронское хранилище, наверняка чтобы своровать что-то, выводила ее из себя.

Но услышав позади себя быстрые шаги, Элиза по-настоящему оцепенела от ужаса. Она только хотела выбраться из укрытия, чтобы незаметно вернуться, но спряталась назад и загасила свечу. Александр прошел в метре от нее, но ничего не заметил — его взгляд был направлен исключительно на фигуру, при виде него стушевавшуюся и отошедшую назад. Элиза снова осторожно выглянула, пытаясь разглядеть, что лежало на полу, но теперь обзор ей закрывал барон.

— Герих, — зло выплюнул он, держась на расстоянии от извозчика, как будто находиться рядом с ним ему было противно. — Что здесь творится?!

Извозчик, наклонив голову, пробормотал что-то невнятное. Его ответ взбесил Александра — он ударил тростью по полу и, показалось Элизе, еле сдержался от того, чтобы пнуть то, что лежало перед ним. Она прищурилась и заметила только, что под этим чем-то расплывалось по полу темное пятно, след от которого тянулся, прерываясь, до самой двери.

— Уберись, — скомандовал Александр и опустился на одно колено. — И отнеси эту мерзость обратно. Он еще пригодится.

Отряхнувшись, барон поднялся и пошел назад. Элизе показалось, что он приглядывался к темным углам, и вжалась в стену, молясь, чтобы он ее не заметил. Она явно стала свидетельницей чего-то, о чем не должна была узнать вовсе, хотя вместе с этим, ничего она толком и не узнала, кроме того, что в замке все же были обитатели — Александр нисколько не удивился, наткнувшись в запертом хранилище на живого человека. Сейчас некто, названный Герихом, судя по звукам, волок за собой «мерзость», которую барон приказал убрать. В голове у Элизы промелькнула страшная догадка, но она тут же отогнала ее. Это нечто, больше похожее на грязный мокрый мешок картошки, просто не могло быть человеком.

Александр ушел, хлопнув за собой дверью, но звука запирающегося замка Элиза не услышала. Выждав некоторое время, когда, по ее расчетам, он должен был дойти до своей спальни, она тихонько прокралась к выходу и перед тем, как выйти, на самую малость приоткрыла дверь, заглядывая в щель. На ступенях никого не было. Элиза выбежала из хранилища и, взлетев по лесенке, выпрямилась и пошла к своей комнате, делая вид, что как обычно прогуливалась ночью.

— Фройляйн Циммерман, — окликнул барон. Элиза замерла на месте, слыша только бешеный стук собственного сердца, отдававшийся в ушах. — Вам не спится?

— Господин, — она обернулась и даже смогла выдавить из себя дежурную улыбку. — Нет. Я вышла прогуляться.

— И далеко же вы гуляли? — Александр подошел ближе и взглянул ей в глаза, как будто мог в них увидеть, как все на самом деле было. На несколько мгновений у Элизы закружилась голова, и она пошатнулась, чудом не упав.

— Нет.

— Вот как, — сказал он, нахмурившись. — Я бы посоветовал вам лечь обратно, фройляйн Циммерман. Вы выглядите нездорово.

— Да, как прикажете, — кивнула Элиза. — Но… Я хотела поговорить с вами. Еще днем.

— О чем же?

— Даниэль не рассказывал вам? — спросила она тихо и оглянулась. — Про то, что случилось сегодня.

Александр тоже огляделся по сторонам, задержав взгляд на закрытой двери в гостиную, и взял Элизу под локоть, уводя дальше по коридору. Она с облегчением выдохнула, радуясь, что он не завел разговор про то, что она здесь делала в такой час и не обратил внимание на приоткрытую дверь в хранилище. По дороге она попыталась приглядеться к следам на полу, уговаривая саму себя, что это точно не кровь, но, заметив это, барон ускорил шаг.

— Такие вещи лучше не обсуждать посреди зала, — сказал он, приводя ее в комнату с фортепиано, где на столе стояла открытая бутылка. Элиза села в кресло, пока Александр доставал из буфета второй бокал и разливал вино. — Даниэль вечером говорил мне о чем-то, но я, признаться, из его слов так ничего и не понял. Так что случилось?