— Подставили бы его давно и прикрыли бы.

— Похоже, у хозяина есть высокопоставленный благодетель. Шелл говорил, что пару раз уже пытались, но каждый раз выяснялось, что дело состряпанное и вместо хозяина таверны в тюрьму шли начальники из стражи.

Ссадаши заинтересованно присвистнул, и наги направились внутрь.

Хорошо смазанная дверь бесшумно повернулась на петлях, и наги окунулись в травяной запах и аромат свежеиспечённой выпечки и хорошо прожаренных окороков. Вновь прибывших гостей смерили взглядами вышибалы — парочка плечистых парней, в росте мало уступающие двуногому Шширару, — а затем и сам хозяин таверны — господин Хвай, имевший странное прозвище Глухой.

Хвай Глухой стоял за длинной деревянной стойкой светлого дерева и медленно, очень вдумчиво начищал стаканы и серебряные десертные ложки, казавшиеся в его ручищах зубочистками. Высоченный, с широчайшими плечами лысый господин Хвай выглядел очень и очень грозно. Тёмные глубоко посаженные глаза исподлобья испытующе посмотрели на гостей, а их обладатель задумчиво погладил пальцами чёрные вислые усы. На хозяина бандитского притона он очень походил, если бы не кипенно-белая рубашка и идеально чистый чёрный фартук и, более того, стоящая рядом многоярусная ваза с кремовыми пирожными.

За спиной хозяина на полках блестели жестяные банки с травяными сборами, бутылки с напитками покрепче — ничего запрещённого и контрабандного, — а сверху свисали веники сушёных цветов. Такие веники свисали с потолка по всему залу, очень чистенькому, ни дать ни взять местечко для встречи знати. Ни пылинки, ни паутинки, ни гари от светильников. Круглые светлые столы были чисто вымыты, рядом стояли стулья с мягкими спинками и сиденьями, на столешницах лежали белые салфетки и стояли вазочки с сухими цветами.

Но взглянув на посетителей, Ссадаши уверился, что они пришли по адресу. Вольные, видимо, старались следовать каким-то заведённым здесь правилам и сидели в чистой одежде. Потрёпанной, затёртой, с заплатами, но чистой. Впрочем, выглядели посетители в большинстве своём неряшливо, кто-то остервенело почёсывал голову — то ли вши ели, то ли от мыла с непривычки зудело, — взгляды по-звериному настороженные и по-бандитски вороватые. За чистыми столами с салфетками и фарфоровыми чашками смотрелись они дико.

Но не возмущались. Покорно колупали пирожные крохотными десертными ложечками, с мученическим видом смотрели на столовые ножи и неуютно почёсывались. Хотя за парой столиков сидели мужчины, чувствовавшие себя вполне вольготно. Почти все тихо переговаривались, за дальним столиком двое мужчин молча перекидывались в картишки, а их соседи тихо посмеивались и побаловали сидящую рядом с ними женщину — красиво одетую и умело накрашенную — грубоватыми комплиментами. Ещё одна женщина, одетая в длинное платье с высоким воротником и со скрытыми под платком волосами, ходила по залу и разносила угощения. На неё посетители и смотреть боялись, а если кто и отваживался, то сперва убеждался, что вышибалы и хозяин смотрят в другую сторону.

Шширар кивнул на сидящего в одиночестве — если не считать за компанию сочный окорок — чернобородого мужчину, и наги направились к нему. Тот поприветствовал их кивком, и мужчины присели за столик. Ссадаши отодвинулся немного назад, словно показывая, что Шширар здесь главный. Наагалей не снял капюшон, и удостоился подозрительного взгляда.

— Охрана, — небрежно бросился Шширар, представляя господина.

— Что желают господа? — рядом остановилась разносчица и чопорно уставилась на гостей.

— Мне какого-нибудь травяного отвара покрепче, — наг заговорщицки подмигнул девушке, — и мясной пирог. А моему товарищу настойку пустырника и вот ту прелестную загогулину, — и ткнул в сторону стойки, указывая на пирожное на самом верхнем ярусе.

Не поиздеваться над господином, Шширар не мог. Когда ещё выпадет такая славная возможность?

Девушка вскинула подбородок и удалилась.

Шширар положил на стол звякнувший мешочек, и мужчина, оторвавшись от окорока, спокойно заглянул внутрь. Увиденное его вполне устроило, и деньги перекочевали в карман.

— Так чего желает господин?

— Знаешь его? — Шширар выложил на стол смятый розыскной лист с рожей Рясия Трупожора.

Мужик хмыкнул.

— А вы из законников?

Шширар не успел ответить, что они самые что ни наесть приличные грязные бандиты. Чернобородый продолжил:

— Эту погань я и городской страже сдам, ежели спросят. Но Тёмные знают, где он сейчас ошивается. Тут у многих на него зуб. Хвай вообще обещал ему яйца оторвать и в глотку запихать, — осведомитель почему-то посмотрел на девушку в наглухо закрытом платье. — Сюда ему дорога заказана.

Разносчица принесла заказ и поставила перед Шшираром тёмно-зелёный горячий отвар, а перед его спутником склянку с лекарственным запахом и тарелочку с пирожным и десертной ложечкой. Ложечку Ссадаши проигнорировал. Выпив настойку одним духом, он руками взял пирожное и начал спокойно его поедать под тяжёлым взглядом хозяина. Шширар же пригубил отвар и выпучил глаза. Крепость была что надо, от травяной горечи язык узлом завязало.

— Его многие наши ищут. Слышал, насолил наезднице Инан, а у той поклонников как вшей на нищем! Город гребнем прочёсывают, но найти паскуду не могут. Вроде бы с Ляхаем Резным связь имеет, но того тоже поди сыщи. По мне, в нашем захолустье его не найдёшь. Где-то среди порядочных прячется.

— А его люди? — Шширар отодвинул отвар подальше.

— Языкастых хватает, найти их можно, но Рясий болтунам ничего важного не говорит. А тех, кто случайно узнает что-то большее, убирает. На Ляхая проще выйти. У него больные мозоли есть, если потереть их, за подельника держаться не будет.

— А что за мозоли?

— А за это вы не платили, — усмехнулся бородач.

— Ты ещё на то, что заплачено, не наговорил, — лениво заметил Ссадаши, и мужик настороженно посмотрел на него.

— Я тебя знаю? — неожиданно спросил он. — Голос-то знакомый…

Ссадаши закатил глаза к потолку. Именно поэтому он не мог снять капюшон. Вроде более двадцати лет прошло с последнего визита, но его продолжают помнить. Так досадно… Шширар тоже с ним был, но вот его не помнят.

— Его многие знают, — загадочно отозвался Шширар. — Известный мастер своего дела.

Какого дела, не уточнил. И мужик занервничал.

— Мы ж договорились! Рассказываю всё, что знаю. А если не знаю, то узнаю. Но нужно время, я не бабка-кудесница, из воздуха ответы не ловлю.

Дверь хлопнула, и внутрь зашли новые посетители. Судя по наглым взглядам, ранее здесь не бывавшие. Полноватый верзила, осмотревшись, хлопнул проходящую мимо разносчицу по заднице, и та, испуганно взвизгнув, наскочила на Ссадаши, свалив на него всё содержимое подноса: две чашки горячего отвара и два блюда с мясом, плавающим в густой подливе. Наг зашипел, девушка испугалась ещё больше и бросилась стаскивать с него промокший плащ. Она едва успела стянуть с него капюшон, как вышибалы подхватили гостей под локти и вынесли прочь.

— Простите меня, господин, — извинялась разносчица, рукавом ещё больше растирая подливу по белёсым волосам.

— Да будет тебе, милая, — благодушно улыбался Ссадаши, хотя обожжённые уши припекало. — Полотенце принеси и ещё одно пирожное, и я прощу тебе всё.

Девушка упорхнула в сторону кухни, и наг развернулся к собеседникам. И столкнулся в дикими взглядом чернобородого.

— Ты… ты… — наставил он на Ссадаши дрожащий палец. — Дух мужеложца!!!

Ссадаши оскорбился. Почему Дух-то?

— Это он! Он! — мужик вскочил, опрокидывая стул, и попятился назад. — Я помню тебя!

Все взгляды притянулись к нему и Ссадаши.

— Эй, люди! — чернобородый ещё и воззвал к всеобщему вниманию. — Это не человек! Это Дух, бойтесь его! Я сам, сам видел, как он пожрал душу прекрасной нагини и поселился в её теле. Захватил тело красавицы, чтобы заманивать мужиков.

Часть посетителей с испугом уставилась на Ссадаши, часть с насмешкой — на чернобородого.

— И отрастил на её теле ненастоящий член.