– Вааш, мне же придётся её связать и бросить в таком виде на целую ночь, – Ссадаши попытался разбудить в друге жалость.

Но тот не впечатлился. Прошлой ночью именно ему пришлось заплатить за разгром борделя, и теперь Вааш жаждал возмещения, хотя бы морального.

– Какая прелесть, – ласково пророкотал он. – Раскроешь глаза девочки на свою истинную натуру, лишишься развлечения.

Ссадаши скривился. Раскрываться так рано было неинтересно.

– Вааш, я исполню одно твоё желание, – пошёл на риск наагалей.

– Три.

– Одно!

– Три, – не уступал Вааш.

– Да чего тебе желать-то? – недовольно прошипел Ссадаши, прекрасно зная, что друг мог нажелать такого…

– Три желания или связывай девочку. Можешь её же кнутом связать. Я, так и быть, через полчасика приползу и освобожу её.

Это Ссадаши тоже не устраивало. Чуял, что охранница пойдёт на его поиски.

– Ладно, давай два, – пошёл он на уступки.

– Нет, три, – упрямиться умел не только бедовый альбинос.

– Отдавать тебе три желания – чистое самоубийство!

– Хорошо, – Вааш добродушно улыбнулся, – два с половиной.

– С половиной? – Ссадаши не понимающе прищурился.

Друг в ответ тоже прищурился, хитренько так.

– Ну ладно, – сдался альбинос. – Отвлечёшь её этой ночью.

– А она после ночных мыканий по городу ещё и твой сон сторожить будет? – удивился Вааш.

– Не переживай, она отоспалась.

– Не, эту ночь я не могу.

– Тёмные, Вааш, меня уже дожидается в спальне кувшин со снотворным, – раздражённо зашипел Ссадаши. – Меня ждут в гости сегодня.

– Фи, ты что, дешёвка какая-то, чтобы ползти по первому мановению? – насмешливо протянул Вааш. – Принесли один раз, принесут и второй, если действительно серьёзно настроены и знакомство желают иметь. А сегодня я не могу!

Ссадаши раздражённо прихлопнул хвостом, но признал правоту друга. Вряд ли заговорщики сдадутся и откажутся от намерения свести знакомство. Но откладывать такую возможность…

– Подожди, – наагалей подозрительно прищурился и уставился на друга, – а чего ты собрался делать ночью?

– Спать, Ссадаши, спать, – кротко отозвался Вааш. Красноватые глаза прищурились с ещё большим подозрением. Облечённый ответственностью Ссадаши порой становился совершенно невыносимым. – Это ты там где-то со своей охранницей отсыпался, а я всю ночь за тобой порядок наводил.

Вообще-то они с Делилонисом собирались немного выпить, утешить истерзанные разлукой с семьёй инстинкты. И хотели они именно напиться, тихо и мирно, без каких-либо последствий и эпических приключений. В компании Ссадаши последнее было почти невозможно.

На его счастье, Ссадаши отвлёкся на своих подчинённых, которые совсем уж расшалились. Один из них, рослый и крепкий красавец Оршо̀ш – томный взгляд с поволокой, длиннющая чёрная коса, широченные плечи и нежно-фиолетовый, почти сиреневый хвост – что-то шептал Дейне на самое ушко. Почему-то Ссадаши казалось, что шептания были не совсем приличными, хотя Дейна даже в лице не изменилась. Но десять секунд спустя она вдруг схватила нага за пояс и, рывком приблизившись к нему, с милой улыбочкой что-то начала шептать в ответ. Товарищи Оршоша захехекали, сам Оршош застыл как очарованный. Высказавшись, женщина отпустила его и спокойно направилась к своему господину. Из-под шёлкового одеяния нага с тихим шелестом опала коварно расстёгнутая нижняя юбка. Опомнившись Оршош, шипя от досады, поспешил подтянуть предмет туалета под гогот друзей.

Вааш встретил приближающуюся девушку восхищённым взглядом и тихо-тихо пророкотал:

– Ссадаши, если раскроешься, твоя охранительница с тебя живого шкуру снимет.

– Ха-ха-ха, Вааш! – наагалей азартно вильнул хвостом. – Если я раскроюсь, то сдохну раньше, чем пойму это!

– Чего тогда радуешься, бестолочь?!

Ближе к ночи господин начал капризничать. Вместо того чтобы идти спать, он порывался пойти в гости к господину Ваашу. Шширар попустительствовал его капризам, что Дейну возмутило. Наагалей всю прошлую ночь проспал на крыше, ему нужно хорошенько отдохнуть от волнений. К тому же на улице собирался дождь, вечереющее небо обложило тучами, и к моменту, когда тьма полностью опустилась на землю, небо стало непроглядно чёрным: ни луны, ни волчьего месяца, ни пятнышек звёздочек. Только изредка полыхали далёкие зарницы молний и глухо, как будто волны реки в дурную погоду о берег, рокотал гром. Крепчал ветер, и испуганная сменой погоды Госпожа из парка перебралась в купальни стражи, что стало для мужчин пренеприятным сюрпризом.

– Господин, нам пора спать, – Дейна подхватила надувшегося наагалея под локоток и повела в спальню. – Я очень устала и зверски хочу спать. Давайте мы ляжем.

– А ты будешь спать со мной? – красноглазая немочь с мольбой посмотрела сперва на неё, а потом в сторону распахнутого окна, за которым начал шелестеть крепнущий дождик.

Дейна тоже посмотрела на окно и ненадолго замерла, смотря на дрожащую под каплями дождя ветвь персикового дерева. В желтоватом свете ночных фонариков бледно-розовые цветы казались призрачно-золотистыми, а скатывающиеся по лепесткам капли блестели, словно хрусталинки. Яркий, ослепительно-белый всполох разрезал чёрное небо ветвистыми трещинами и ненадолго зажёг цветы белым светом. Они вспыхнули как светлячки и угасли, вновь став призрачно-золотым рисунком на чёрной ткани неба.

– Да, я буду спать с вами.

Решение оформилось неожиданно для самой Дейны. Она хотела уложить господина, может, рассказать ему сказку и уйти охранять к двери. Но персиковая ветвь вдруг пробудила в душе детские воспоминания о времени, когда она маленькая забиралась под одеяло к дяде и, прижавшись к его боку, заворожённо слушала шёпот дождевых капель и перекаты грома. Где-то с другой стороны возился боящийся грома брат, заверяющий, что он-де ничего не боится, просто ему одному спать скучно. Дядя посмеивался, трепал их по волосам и рассказывал сказки про духов Дождя, Грома и Молнии и их добрую мать – Небо.

Воспоминание растормошило острую тоску, и Дейне так сильно захотелось провести эту ночь под тёплым уютным одеялом, что удержаться сил не осталось.

– Давайте снимем это.

Женщина не очень ловко развязала сложный узел одеяния наагалея и начала снимать с него все одежды, пока он не остался только в нижней довольно длинной рубахе и юбке. Дейна потянулась и к юбке – для сна и рубашки вполне достаточно, – но подопечный отпихнул её руку.

– Нет, нельзя! – Ссадаши был возмущён почти искренне. С него тут едва не сняли самую интимную деталь одежды. Никакого стыда!

– Хорошо, – Дейна откинула одеяло на громадной перине и приглашающе махнула рукой. – Ложитесь.

Ссадаши ничего не оставалось как лечь. И ошеломлённо замереть, когда хранительница начала раздеваться. До этого момента он не верил, что она всё же ляжет с ним , но теперь… Всё же прав был Вааш, в эту ночь они оба заняты.

Дейна решительно стащила с плеч куртку, расслабила шнуровку на рубашке и вытащила из декольте извивающегося ужа. Недавно накормленный полоз совершенно не хотел покидать уютное место и возмущённо шипел, пока его не сгрузили на подушку. Гибкое тело соскользнуло по гладкой ткани, и уж скрылся в щели у изголовья. Хранительница тем временем сбросила сапоги, стащила и запихала в голенища носки, расстегнула и вытащила из шлёвок ремень и, запустив руку под рубашку, ослабила шнуровку лифа. Здесь уже Ссадаши взгляд оторвать не мог. Освобождённая грудь благодарно расправилась в дыхании, волнующе качнулась и мягко опустилась. Какие уж тут заговорщики? Пусть дома сидят, вон какая непогода!

Забравшись в постель, Дейна укрылась одеялом и приобняла господина за плечи, прижимая к своему боку. От чужого тепла мгновенно стало хорошо и уютно, усиливающийся дождь своим шуршанием словно саму душу очищал от копоти и гари дурномыслия, а вспышки молний и громовые раскаты низвергли все переживания до горсти камешков перед величием природы.

Дейна обратила внимание, что господин сильно-сильно к ней прижимается, и ласково погладила его по тонким мягким волосам.