— Вчера, если бы не Шширар, я бы не успел выдернуть её из-под удара. И сейчас я подозреваю, что вновь могу не успеть. Что происходит, Дел? Я стал слабее?

— Ох, Ссадаши, сложно кого-то защищать, если ты сам отвлекаешься на то, чтобы найти себе неприятности, — тяжело вздохнул Дел.

— Я серьёзно, — вскипел Ссадаши.

— Да и я не шучу. Приползли.

Дел замер, окидывая взглядом здание борделя. Вышибалы у двери заинтересовано осмотрели его, а затем, с некоторой опаской, и остальных нагов. И облегчённо выдохнули.

— Почему ты решил, что она может быть здесь?

— Это единственная знакомая Дейны в городе, о которой я знаю, — Ссадаши пополз вперёд.

— Госпожа на вас всё ещё зла, — на всякий случай сообщили ему вышибалы, но препятствовать не стали. Даже гостеприимно посторонились.

Инан будто бы его ждала. Сидела одна в почти пустом зале — сновали только готовящиеся к ночному открытию девушки, — забросив ноги на табурет и с таким удовольствием попивая травяной отвар, словно цедила дорогущее золотистое вино. Выглядела хозяйка борделя свежо и бодро, белая рубашка едва ли не хрустела, сапоги щеголевато блестели, косы аккуратно приглаженными змеями лежали на груди.

— Чего надо, шкура змеиная? — Инан злопамятно прищурилась и приветственно отсалютовала изящной фарфоровой пиалой.

— И тебе здоровья, хозяйка, — едва-едва приподнял уголки губ в улыбке Ссадаши. Хвост хищно ширхнул по полу из стороны в сторону, сам наг осмотрелся. — Дейна к тебе не заглядывала?

— Заглядывала, — не стала таиться Инан и ухмыльнулась. — Забрала вещички и ушла.

— А куда ушла, почтенная?

— А неужто не знаешь?

Подобие улыбки сползло с лица нага, и он с холодной злобой уставился на оборотницу.

— Ба, действительно не знаешь, — со злорадством протянула Инан. — Ну мне-то с чего знать? Кто я такая, чтобы она мне докладывалась?

— Знаешь, — пророчески протянул Ссадаши.

Инан с наслаждением отпила мятного отвара, вежливо кивнула заползшему внутрь наагаришу Делилонису и наконец ответила:

— Знаю. Но тебе говорить не велено.

— Уважаемая, ну что же вы ко мне, как к врагу? — Ссадаши попытался вновь натянуть улыбку на лицо.

— Какую славу оставляешь, так и привечают, — совершенно беззлобно отозвалась Инан. — Нет здесь Дейны. И куда пошла, не знаю. Или не скажу. Ползи отсюда, хвостатый.

— Девчонке грозит опасность, она того гляди в неприятности вляпается по самые уши и загремит на погребальный костёр! — сорвался наагалей и полз вперёд. Вышибалы разом шагнули за ним.

— Ты сперва сам научись без неприятностей обходиться, — снисходительно хмыкнула Инан, — а потом и других учи, охранитель. Послушала, что о тебе в городе говорят. Я в Дардане живу уже седьмой год, и то обо мне столько слухов не ходит, как о тебе за два твоих приезда. Отступись. Вам сейчас спокойнее будет порознь. И за тобой охотятся, и за ней. Здесь и без тебя есть кому о ней позаботиться.

Внутрь мимо вышибал тенями скользнули наги и мигом расползлись в разные стороны, скрывшись в коридорах и на лестнице.

— Пусть обыскивают, — Инан взмахом ладони остановила вышибал.

— Моя милая, — Ссадаши медленно подполз ближе и, склонившись, вцепился когтями в столешницу, — я ведь не один из тех мужчин, которыми ты можешь вертеть так, как тебе будет угодно. Давай договоримся, не читай мне нравоучения и скажи, где сейчас Дейна. Иначе я разнесу твоё заведение к Тёмным.

Красноватые глаза распахнулись, и в них вспыхнул сумасшедший огонь.

Инан подалась вперёд, и в её жёлтых глазах вспыхнул точно такой же огонь.

— А давай, — зловеще подначила она, отставляя пиалу и начиная закатывать рукава. — Разнесём здесь всё щепу, взорвём пол-улицы, принесём в этот пропащий райончик праздник Шального Духа[1]. А затем я всё отстрою и заживу лучше прежнего. Денег у меня хватит на четыре таких дома. Ну же? Чего замер, Змеища? Давай сделаем по-твоему.

Ссадаши зашипел, низко и протяжно. Инан зарычала, глухо и насмешливо.

— Ссадаши, — обеспокоенно окликнул друга наагариш.

Тот лишь яростно мотнул хвостом.

— Хотя бы подумал, кому грозишь, — оборотница фыркнула. — Я вашу хвостатую братию знаю. Ни мне, ни одной из здешних девочек вы и палец не оцарапаете. И не посмеете оставить бедняжек без крыши над головой. А если посмеете, то вам же и расхлёбывать. Так что не надо мне тут угрожать. Заканчивайте обыск и валите.

— Госпожа, — Дел потеснил Ссадаши, — я понимаю ваше разочарование в моём друге. Но девочке действительно грозит серьёзная опасность.

— Я знаю, — зевнув, Инан опять села.

Дел отпихнул вцепившегося в стол Ссадаши, притянул хвостом стул и присел.

— Госпожа Инан, у моего друга сердечная привязанность к Дейне, — тихим доверительным голосом поведал наагариш.

Оборотница, успевшая поднять пиалу и отпить отвар, поперхнулась. И ошалело уставилась на злого и ничего не опровергающего Ссадаши.

— У него это впервые за восемь веков жизни, — в серых глазах нага стояла глубокая печаль.

— Боги… — с ужасом протянула Инан, продолжая с ошарашенно смотреть на злого наагалея.

— Да, это ужас… неожиданно. Но мы все очень за него рады. Всё же любовь — это лучшее, что могло с ним случиться.

— Бедная Дейна, — оторопело пробормотала Инан и вспылила: — Да чем она его зацепила?! Штанами?!

— Госпожа, Дейна очень привлекательная и умная девушка. Ссадаши…

— Вы слухи, которые про него ходят, слышали?! — возмущённо спросила Инан.

— Больше вашего, — не стал отрицать наагариш. — Но я знаю, что это всего лишь слухи.

— Которые он усиленно подтверждает! Дейна знает?

— Он не успел признаться.

— Слава богам! — от души вознесла восхваление Инан.

Ссадаши в негодовании приподнял левую бровь.

— Если восьмисотлетний мужик впервые влюбился, то он скорее всего не влюбился, а помешался, — Инан плеснула в пиалу ещё отвара. — Нечего мотать ребёнку нервы своей любовью. Она ещё жизни не нарадовалась, на кой ей эта восьмивековая древность?

— Вам не нравится Ссадаши, но он лучше, чем кажется. И у него нет в мыслях требовать от Дейны взаимности. Наг не может принудить женщину к любви. Он просто с ума сходит от беспокойства за неё и хочет знать, что у неё всё хорошо.

— Уши мне не крутите, — презрительно фыркнула Инан. — В мыслях нет требовать взаимности? А то я вашу братию не знаю! Приставучие как блохи! Наагариш, у вас ведь не просто так ввели закон, запрещающий принуждать женщину к браку. Почему-то только женщину, о принуждении мужчины ну вот ни слова. Вы так хитро выворачиваетесь, что и ахнуть не успеешь, как окажешься благоверной какого-нибудь змеехвостого. Да про самого наагашейда ходят слухи, что он женился обманом.

— Сама наагашейдиса это отрицает, — мягко отозвался Делилонис.

— Вы мне сейчас глядя в глаза можете сказать, что у вас нет знакомых нагов, которые обзавелись супругами обманом? — насмешливо приподняла брови Инан.

— Могу, — одновременно соврали Ссадаши и Дел, которые не только знали таких нагов, один из них — Вааш — прочёсывал город в поисках Дейны.

— Про вас самого, наагариш, ходят слухи, что вы похитили дочь наагашейда, чтобы жениться на ней.

— Ну и переврали, — хмыкнул Ссадаши. — Похищали там уж точно не Амарлишу…

— Помолчи, — почти не разжимая губ велел Дел, и белый хвост с нашлёпкой чёрной смолы негодующе хлопнул болтливого друга пониже спины.

— О, похоже, ваши хвостатые бабы не уступают вам, — насмешливо протянула Инан.

— Госпожа, я прошу понять моего друга. Он влюблён, у него инстинкты…

— Ему полезно, — не сжалилась Инан. — Всё же восемь веков…

— Сама-то больно молодая? — огрызнулся Ссадаши. — Как полюбил, так полюбил. Сердцу не прикажешь. И чем я тебе вообще не нравлюсь? Для нага я в самом соку, богат, знатен…

— Я бы сказала, знаменит! — хехекнула Инан.

— … и очень любим женщинами.

— И уж точно не во вкусе этого ребёнка. Ты муженька Дейны видел?