Вместо меня неожиданно ответил лорд Крамс: — Госпожа Мулинн варит лекарственные зелья, которые госпожа Тиртан раздает в беднякам. Госпожа Тиртан обеспечивает нуждающихся едой, теплой одеждой и прочими необходимыми вещами. Я встречался с ней по долгу службы, это весьма достойная дама. Я уверен, что каждый из вас может поучаствовать в деле, угодном Звездам.

— Госпожа Тиртан, госпожа Тиртан, Серебряная улица, — зашелестело в толпе. Несколько дам вынуло из ридикюлей маленькие книжечки и принялось что-то в них черкать.

Если бы я видела лорда Крамса первый день, я бы сочла выражение его лица непроницаемым, но зная его достаточно я заметила, что лорд в высшей степени доволен, как был доволен в середине лета, когда одно из его нововведений принесло свои плоды.

Демоны меня побери, я завела моду на благотворительность? Надо же, как ловко лорд Крамс распорядился сведениями о жене ювелира. Надеюсь, их знакомство будет простому народу на пользу.

Похоже, я становлюсь не только произведением искусства, но и успешным прожектом.

На Зимнепраздник лорд Крамс вывел меня в свет — не высший свет, не сливки общества, но и не полусвет, куда по негласным правилам положено водить содержанок. Лорд Крамс не афишировал существование у него мистресс, а для общества я стала магичкой-зельеваром, которая занимается звездоугодным делом. Меня приняли хорошо, хоть и отстраненно — что, впрочем, было нормальным для отношения к магам без благородного достоинства, как я поняла из разговоров в академии. Я удостоилась короткого разговора с бургомистром, который среди словесной шелухи задал главный вопрос: — Неужели бедняки не обращаются к лекарям в городских лечебницах? Из казны магистрата ежемесячно уходят крупные суммы на содержание лекарских заведений для тех, кто сам не может заплатить. — Обращаются, если болеют слишком сильно, а в лечебнице есть места. Но с простой ангиной или терпимыми болями в животе в городскую лечебницу не примут. Если вам угодно выслушать мои соображения… — Конечно, госпожа Мулинн, конечно. — Возможно, город мог бы платить жалованье начинающим лекарям или не самым сильным представителям этого ремесла. Они принимали бы бедняков не в лечебнице, а держали бы практику рядом с бедными кварталами. Ведь не всем нужна койка и уход. — О. Я передам вашу идею в департмент общественного здоровья. Лорд Крамс, у вас весьма рассудительная протеже.

Отзыв бургомистра быстро облетел общество Бристона, и если кто-то и подозревал во мне даму на содержании, говорить об этом стало неприличным.

Я и сама старалась не думать о том, кто я, но регулярные посещения лорда Крамса не давали об этом забыть. Я смирилась с его манерой ночных утех. Из трех моих любовников один был неплох, один великолепен и один… никакой. Судя по тому, что я слышала в академии, не худший расклад.

* * *

Еду мне доставляли из рестораций и таверн, коих во множество водилось на улице Желтых Роз и соседним с ней бульваре Златошвеек. Новое заведение "Матушка Сесиль" обещало домашнюю кухню, "как у вашей матушки" глазила вывеска в окне. Я заказала у них обед на пробу. Да, что и говорить, стряпня — прямо как у моей матушки в плохой день, когда клиенты скандалили, поставшик попытался надуть, бакалейщик — обсчитать (за что получил фингал от жестянщика, а ты не обижай честную вдову), а мы с Аделью разбили кувшин в попытке помочь ей и приготовить кашу. Моя матушка спешно взялась за дело сама, и вышло то, что вышло: переваренный рис и комковатый кисель, в точности, как мне доставили от "Матушки Сесиль". Уже потом я узнала премудрость: сначала развести крахмал в половине чашки холодной воды, тщательно размешать, а затем тонкой струйкой влить в кастрюльку. Видимо, в тот день моя матушка поторопилась и размешала плохо. Что произошло у "Сесиль", я не знаю, но пожалуй, их таверна обойдется без моих медяков. Размешивать нужно тщательнее. Я же свои зелья размешиваю, даже когда за две минуты нужно сделать пять действий.

Недопитый кисель отправился в раковину, а я медленно подошла к кухонному столу, чтобы не спугнуть появившуюся мысль.

Зелья, в которые я добавляла чары, многие маги называли слабомагическими, потому что сил для них требовалось мало, в отличие от полномагических. У меня хватало сил создать небольшое плетение по методу полных чар, но оно получалось слишком тонкое и слабое, чтоб воздействовать на зелье. Раствор просто не принимал эту малость, отторгая, закукливая и выталкивая из себя — прямо как отвар ягод ложку крахмала, если ее всыпать в кипящую кастрюлю. А если как в кисель?

У меня было готово зелье от инфлюэнцы — зеленое базовое зелье, которое само по себе составить без магии было бы невозможно. Несколько ингредиентов без чар не смешивались. Само по себе оно действовало неплохо, облегчая болезнь, ускоривая выздоровление и намного снижая риск осложнений. Но настоящий сильный зельевар вливает в готовую базу сильные плетения, зелье приобретает насыщенный синий цвет и уничтожает грипп на второй день. Увы, это не для меня, у меня нет таких сил. Но бедняки госпожи Тиртан рады и базовому зеленому.

Я намеревалась поступить с силой и зельем, как умелые кухарки — с крахмалом и киселем.

Из бутыли отфильтрованного раствора, который был готов, чтобы разливать его по пузырькам, я перелила немного в пробирку, тщательно замерив объем. Когда-то нас учили, как ставить эксперименты, хоть и пригодится это в лучшем случае одному студенту из десяти. Я была уверена, что этим студентом буду не я — не с моими силами изобретать новое. Но никогда не знаешь, какой путь уготовили Звезды.

Я достала книжку со схемами плетений. Эти чары я не запоминала, поскольку они мне все равно не давались в полной мере, а от крохи толку не было. Эта кроха получалась и малодейственной, и грубой, будто кружево, которое попытались сплести из толстой шерсти. Но если заменить шерсть на шелк… Если вместо полномагических чар вложить на тонкие воздействия по той же схеме, получится… получится. Я влила "кружево" в каплю, повисшую на стенке пробирки, и та на несколько мгновений стала ярко-синей, а затем снова зазеленела. Я закусила губу от обиды. Подавив слезы разочарования я подвесила еще одну каплю, почти у поверхности зелья. Увы, нет, не успела.

Хлопнув себя по лбу я достала пипетку, набрала в нее совсем немного зеленого зелья, превратила его в синее и влила в пробирку. Та совершенно проигнорировала мои действия. Ах, Мадлен, что ты делала на занятиях? Разве не учили тебя тонкомагическому плетению усиления? Оно действует редко, на избранные плетения, и профессора сами еще не понимали, как определить, закрепится ли воздействие или нет. Но я решила попробовать, и в тот момент, когда капля из пипетки почти коснулась зелени в пробирки, отправила в нее чары.

Зелье в пробирке приобрело совсем легкий, но заметный синеватый оттенок.

Едва не закричав от радости я влила еще несколько капель, но после третьей никаких изменений не заметила.

Я поднесла пробирку к окну и посмотрела на свет. В склянке плескался прекрасный изумруд. Я проверила его так, как учили профессора — да, оно все еще действует, и действует намного лучше базы, хотя, конечно, до полномагического далеко. Но лучше базы, лучше!

Я экспериментировала с разными объемами жидкости в пробирках и нашла, какой объем удобнее наполнять шестью измененными каплями. Я заметила, что цвет меняется чуть иначе, если капля усиленного зелья повиснет на пипетке на мгновение. Вскоре я уже бежала в лавку магтефакторов за хронометром.

Часть сваренного вчера зелья ушла на опыты. Я не хотела отсылать партию, которая действует по-разному, поэтому пришлось заполнить недостачу. И пока на горелке кипела жидкость в котелке, я вливала чары в новые и новые порции, отмеряя две с половиной секунды по хронометру — если меньше, чары усиления не успеют раскрыться, но если больше, тонкомагическое плетение испарится, не вступив в реакцию с жидкостью в пробирке.