Я кивнула. Мысленно. Тоже понятно

— Или если Вы заявите о желании войти в иной Дом.

— Женой?

— Не обязательно.

— А если я не захочу ни в чей Дом?

— Продолжите образование.

Это хорошо: по крайней мере замуж ни за кого насильно не выдадут. А с остальным я справлюсь.

— В скором времени нас ждёт встреча с Её Императорским Величеством Алибеллией. В неофициальной обстановке Вы можете называть её по имени – Алибеллиа и на «ты», в том числе в присутствии родственников и некоторого числа приближённых лиц, которых я вам представлю по прибытию во дворец. Это называется Ближний Круг. Впрочем, о соблюдении церемониала Главный Дом всегда сообщает. В такие моменты Алибеллиу, как правило, окутывает сияние, и это тоже можно считать сигналом к демонстрации предписанных этикетом взаимоотношений.

— Кто такой Главный Дом?

— Искин, контролирующий Императорский Палатиум, а также всех Искинов Империи.

— Искусственный интеллект?

— Да. В некотором роде. Как представительнице Императорского Дома Вам можно к нему обращаться – Дом. Для остальных он – Цитадель.

— А этот, который… Шато?

— Я здесь, Пинна. — Глюк моментально отозвался.

— Искин, контролирующий, этот Палатиум.

— Пинна называла его Домик?

— Да, это я, твой маленький Домик, Малышка Пинна…

Шато прошептал едва слышно и, как мне показалось сквозь слёзы. Он точно Искин?

— Это была её детская Игрушка, подаренная в первый год её жизни Алибеллией. Снабжённый соответствующими функциями, поначалу он выполнял роль её няни. Пинна, не пожелав с ним расставаться и, постигая бытовую магию, модернизировала его, перестроив, по сути, до последней частицы.

Мне стало жаль этот Домик, и я едва не заплакала сама.

— Не грусти, Пинна. Всё будет хорошо. Мы справимся…

Никогда больше не буду называть его глюком. Я вынырнула из Эликсира.

— Я бы хотела выйти из купели.

— Вам помочь? — Алибер подошёл ближе.

— Попробую сама.

— Тогда я жду Вас в столовой, Полина.

Алибер вышел.

— Одежда в гардеробной, Пинна.

— Спасибо, Шато.

Алибер

— Шато?

– Алибер.

– Ты полностью восстановил доступ к функционалу?

– Да. Неизвестная мне структура полностью рассеялась, оставив в напоминание о себе лишь защитные контуры на всех входных дверях и на личных покоях Хозяйки. Также ею усилен общий контур Палатиума.

– Ты всё видишь и слышишь. А, значит – ты всё понял.

– Да, Алибер. И я понял, что необходимо хранить тайну.

– Если ты что-либо вспомнишь, или что-то узнаешь, сообщи.

– Безусловно. Алибер. Я хотел спросить…

– Мы найдём её, Шато.

– Я хотел спросить, – а что будет тогда с этой девочкой?

– С ними обеими всё будет хорошо. Обещаю.

– Спасибо, Алибер. Я буду ждать от тебя вестей…

Пожалуй, Макс прав в отношении них: они разумнее и гуманнее многих Разумных.

Полина

Из купели я выбралась с неожиданной лёгкостью. На плечи мне упала простыня: очень тонкая, но тёплая даже на ощупь. Я закуталась в неё и вышла в зеркальный зал.

Теперь его стены были покрыты зеркалами почти до середины их высоты. Отражая и множа идущий снаружи свет и перемешивая его со светом, льющимся сверху от пронизанного радугами неба и излучающих рассеянный свет переливающихся облаков, они создавали интенсивное и абсолютно ровное освещение. Без бликов и без теней.

Ветви заметно подросших деревьев и лианы, сконцентрировавшиеся в верхней части стен по контуру зала, создавали эффект лесной полянки, на траву которой я ступила. Здесь тоже недавно прошёл дождь: трава была влажной, а все цветы спрятались в бутоны. Насекомых видно не было, а птицы, нахохлившись, сидели, спрятавшись под листвой.

Вновь, и уже гораздо спокойнее, я взглянула на своё отражение в ближайшей зеркальной поверхности.

Увиденное меня приятно удивило. Все признаки истощения и обезвоживания исчезли, осталось только хрупкое девичье и едва начавшее формироваться тело. Волосы приобрели приятный золотисто-белый и, мягко переливающийся всё тем же перламутром, цвет. И, хоть на ощупь они и остались непривычно упругими, но вели себя смирно.

Радужки оказались красивого глубокого цвета зелёного аквамарина, с тёмно-голубыми, при повороте головы, бликами. В глубине зрачков рассыпались золотистые искорки. Графитово-серые ресницы на кончиках тоже вспыхивали перламутром. Меня поразило наличие второго века, тянущегося тонкой складкой от внутреннего угла глаза и формирующего далее тонкую изящную бровь. Я придвинулась ближе к зеркалу, продолжая рассматривать строение глаз. Зрачок оказался похожим на многолучевую звезду, а в углу возле носа угадывалась ещё и тончайшая складочка внутреннего века. Но всё это совершенно не бросалось в глаза и казалось абсолютно естественным.

Рост Пинны, насколько я могла судить, составлял около ста восьмидесяти сантиметров, возможно, чуть меньше. У нас бы в таком возрасте при таком росте и худобе меня наверняка бы дразнили каланчой или ещё как-нибудь…

– Шато? А сколько Пинне лет?

А то я это так и не выяснила.

– Четырнадцать полных циркусов.

– Ты же понимаешь, что я не по своей воле заняла её тело?

– Конечно. Мы все стали жертвами обстоятельств непреодолимой силы. Но ты не переживай, Полина. Алибер сказал, что всё будет хорошо. Это означает, что результат в конечном итоге устроит всех.

Я вдруг ясно осознала ту пропасть, которая лежала между мною и Алибером – Мечтой Всей Моей Жизни, моим спасителем, Моим Ангелом Смерти. Существом, принадлежащим совершенно другому Миру. Миру, который мне, возможно так и не удастся познать.

Но которому мне так хотелось понравиться. Им обоим.

Изображение передо мной расплылось, а по щекам потекли слёзы.

И вновь тебя, Полина, ждёт – одиночество, …

Я вошла в гардеробную. Проморгавшись, я тупо уставилась на ряды совершенно одинаковых лоскутов белой ткани, висящих на вешалах и стопками лежащих на полках. На отдельном вешале красовалась моя ночнушка.

– Шато? Мне, наверное, нужна помощь.

– Извини, я не подумал, Полина. Всё очень просто. Накидываешь на себя палу и представляешь на себе любое одеяние. И нужно закрывать глаза, потому что как только ты их откроешь, трансформация палы прекратится. Если позволишь, я всё же транслирую тебе несколько любимых Пинной образов.

Я с опаской покосилась на ночнушку, которая, как мне показалось, стала ещё более невесомой. Надеюсь, что тяга Пинны к прозрачным одеяниям не простирается дальше спальни. И, хотя это тело и не моё, выставлять его напоказ я была совершенно не готова. Пусть даже, как я поняла, в отношении наготы здесь и нет никаких заморочек.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.