– Отнюдь. У женщины частичный альбинизм и поэтому голубые глаза, а у мужчины ямочка на подбородке, не так редко встретишь, но всё же.

– Чем вы занимаетесь?

– Пялюсь на людей?

– Нет, я имел в виду по жизни.

– Путешествую, ленюсь и читаю много книг.

– Откуда такие познания в генетике?

– Я же сказала: читаю много книг.

– Если просто читать эти книги, то боюсь, многое будет не понятно. Без специального образования вряд ли можно впитать в себя знания настолько, чтобы видеть такие вещи. Нужна практика.

– Вот я и практикуюсь, – улыбнулась она в ответ и накинула салфетку на колени. Сегодня она была одета более прилично: на ней было изумрудное платье в пол. Из-под стола Марк разглядел серебряные туфли на невысоком каблуке, а сверху накинута такая же серебристая мантия. Волосы, как и всегда, распущены, и свой броский макияж она тоже оставила при себе: чёрные тени наложены так, что вытягивают её миндалевидные глаза ещё больше к вискам, а серые подчеркивают природный цвет. Губы же были покрыты помадой кроваво-красного цвета, исключительно матовой. На руках он рассмотрел несколько колец из золота и серебра, достаточно массивных для девушки, но интересных. «Кто же ты блин такая?», подумал про себя Марк. И посмотрел ей прямо в серые глаза:

– Вы и сама обладаете довольно редкими генетическими особенностями. Если пренебречь вашей кожей, цветом волос, глаз и европейскими чертами, то ваша ямочка на щеке вполне себе интересная мутация.

– Это из-за буккальной мышцы.

– Вы и в анатомии разбираетесь.

– Определенно. Также, как и в родословных, – ответила Вера и улыбнулась ровно той половиной лица, на которой красовалась ямочка.

– Что вы имеете в виду? – Марку не нужен был ответ. Она точно знала, кто он такой.

– Думаю, вы и сами знаете, Господин эмпат. Благодаря тому, что у вашего отца радужка была голубая, она не сдоминировала над цветом радужки вашей матери. И поэтому вы такой красивый синеглазый брюнет.

– Вы знаете, кто я, но я понятия не имею кто вы.

– Оно вам надо?

– Если честно, то нет. Вы ведь всё равно мне наврёте, – теперь уже Марк начал говорить льстиво и плавно. Он почувствовал себя в своей стихии.

– Моя фамилия Карпентер.

– Это один из самых древних родов, который исходит корнями от Госпожи Виктории?

– Да, точнее от её брата.

– То есть в вас есть кровь самой известной женщины во всем мире?

– Ну, формально, род Карпентера не несёт её крови, только кровь её матери. Но думаю, общие гены между потомками её единоутробного брата и самой Викторией остались.

– Например, несущие европейскую внешность?

– Именно.

К столу принесли первое блюдо и разлили вино.

– Вы меня совсем не боитесь, – вдруг произнёс Маркус.

– Пока вы не сделали ничего, после чего бы мне следовало вас остерегаться.

– То есть вы боитесь людей только после того, как они вам навредят? Не лучший подход.

– А вы хотите нанести мне какой-то вред? – подняв брови, добродушно спросила Вера. Марк посмотрел на неё с восхищением:

– Нет.

– Тогда предлагаю начать есть, – девушка встала из-за стола и развязала мантию, потом отвернулась спиной к Марку и сняла её. Эмпат ощутил две пронзительные эмоции: первую – от вида её стройного тела в платье, которое было не так скромно, как ему показалась на первый взгляд. Оно стягивало и без того узкую фигуру настолько, насколько это позволяла свобода движений. Чтобы можно было ходить в этом платье, был предусмотрен разрез по среднему шву у юбки, вот только заканчивался он неприлично высоко. Наклонись она на пару градусов вперёд, и можно было бы разглядеть всё. Вторая эмоция была такова: мужчина за соседним столиком так обомлел от вида Веры спереди, которого эмпат ещё не видел, что открыл рот и не мог отвести взгляд. Девушка лишь ехидно ухмыльнулась, радуясь всеобщему вниманию, развернулась к Марку лицом, чтобы снова занять своё место за столиком и эмпат понял в чем дело. Изумрудный атлас, в который была затянута девушка, заканчивался под грудью. А выше шла еле видная серебряная ткань, через которую прекрасно просматривалась Верина грудь. Марк положил два пальца на переносицу, закрыл глаза и подумал о том, что весь оставшийся вечер ему придётся смотреть на это… сначала он хотел сказать вульгарное представление, но почему-то образ девушки было сложно назвать таковым. Она не выглядела как дешевая шлюха, скорее, как дорогая куртизанка. Вера так умело чувствовала грань между полнейшим развратом и красотой, что Марк не мог не засмеяться этому удивительному выбору одежды.

– Опять что-то не так? – игриво произнесла она.

Марк скрестил руки и положил их на стол.

– Вы ведь не хотите ни с кем спать? Что за странная форма выражения своей сексуальности?

– А что плохого в сексуальности?

– Скорее в недоступности. Все они смотрят на вас и знают, что вы никому не достанетесь.

– Знаете, как часто мне предлагают секс? – с негодованием сказала она.

– Знаю. И вчера я сказал вам, что у меня есть для вас кое-что поинтереснее.

– И что же?

– Давайте есть, а то остынет, – и сделал глоток вина, не сводя при этом глаз с любопытного лица Веры. «Не только ты умеешь подогревать интерес публики, красавица».

– Ну ладно, а теперь рассказывай, что задумал на самом деле, – Марк натянул капюшон и прогулочным шагом двинулся в сторону центра столицы.

– В смысле? – отозвался с удивлением Лев.

– Кого ты собрался везти через границу?

– Эмм, тебе не понравится мой ответ.

– А чужой ответ мне понравится больше?

– Это наш отец, – замялся Лев.

– Он всё ещё жив? – тон Марка при этом был такой непринужденный, будто они обсуждали погоду.

– Не думаю, что ему долго осталось.

– И что, перед кончиной на родину потянуло?

– Марк, я понимаю, что ты думаешь, будто он тебя бросил… – начал жалобным голосом Лев. Как бы он не был уравновешен и спокоен, перед старшим братом, он почему-то робел.

– Я так не думаю

– Что?

– У него не было выбора, – ответил ему Марк.

– С чего ты это взял?

– Видимо я знаю немного больше, чем ты.

– Что же?

– Это лишь догадки. Когда найду доказательства своей правоты, обязательно тебе расскажу.

– Ты всегда такой скрытный?

– Не люблю болтать попусту. Ну, разве только для того, чтобы запудрить мозги Адольфу и довести его до бешенства, – ехидно заявил эмпат.

– Да, я заметил, что ты любишь над ним поиздеваться.

– Ты тоже не промах. Только откуда столько недовольства в сторону главы государства?

– Могу задать тебе тот же вопрос.

– Можешь, но это не ответ.

– Обсуждения Адольфа у нас под запретом.

– У вас?

– Да, Виктория, Фард и Северин никогда о нем не говорят вне рамок политики.

– Стоп, Северин?

– Да, он живёт с Викторией.

– С каких это пор?

– Да лет двадцать уже.

– Так вот куда он смылся. Но почему?

– Виктории нужна была поддержка.

– А ты на что?

– А я помогаю отцу.

– Как всё запущено.

– Ты доверяешь Адольфу? – серьезным тоном спросил Лев.

– Мне это не нужно.

– Как это не нужно? Ты живёшь под его правлением в одном с ним доме…

– Лев, я эмпат. Очень сильный эмпат. Я из любого могу вить верёвки. Так что, каким бы не был умным Адольф, он ничего не сможет сделать в обход меня. Я узнаю об этом ещё до того, как он об этом задумается. А ему не нужно моё одобрение, потому что он знает, что ему дозволено делать, а что нельзя. В противном случае, я сведу его с ума.

– Звучит так, будто ты контролируешь управление государством.