Стражники отдышались и медленно – буквально по миллиметру – стали подбираться ко мне. Слишком узкий проулок позволял встать одновременно плечом к плечу только двум мужчинам, но этот факт никак не облегчал мою задачу выбраться. Похоже меня всерьез собирались отправить на костер. Ну хоть погреюсь напоследок…

А не сыграть ли мне маленькую пьеску имени себя любимой? Что мне терять-то?

– Ну хорошо, мальчики, я сдаюсь, – сладко улыбнувшись, я вытянула руки вперед как бы предлагая заковать в наручники. Размеры пузырька позволили скрыть его в сжатом кулаке. В случае чего – успею выпить янтарную жидкость – и будь, что будет.

Впрочем, мой расчет оказался верен: никто из моих преследователей не захотел завести со мной более близкое знакомство. Рвения у всех резко поубавилось. Один из мужчин даже выполнил странный жест: приложил ладонь ко лбу, после чего вскинул руку вверх. По всей видимости, местный вариант крестного знамения.

– Что, святую воду забыли? – участливо спросила я.

Хрен мне, а не помыться.

– Ты не смутишь нас своими речами, ведьма, – еще один стражник приложил ладонь ко лбу и поднял руку вверх. А заодно и пот вытер.

– Правда? А если так? – я опустила руки, после чего сделала рывок вперед и клацнула зубами. Последнее явно зря – чуть язык себе не прикусила, – но эффект получился, что надо.

Передние ряды резко подались назад, сшибая с ног тех, кто стоял за ними. Эти люди действительно меня боялись! Жаль, что у меня не завалялось в запасе настоящих колдовских сил, чтобы еще и парочку молний вызвать для лучшего воздействия на неокрепшие умы фанатиков.

– Нас все равно больше, ты не сможешь уйти! – пискнул худенький парнишка, которого вытолкнули вперед.

Можно подумать, я сама этого не понимала. Грязная, ободранная, без денег и с обвинением в ведьмостве – да я просто самый «желанный» гость в любом доме. Да и куда мне бежать, если я даже не знаю, куда меня отправила Адамаста?

– Давайте так, – приступила я к следующей части своего безумного, но единственного плана. – Вы меня не трогаете, я вас тоже не трогаю. Разойдемся тихо-мирно каждый своей дорогой. Идет?

– Зубы заговариваешь, ведьма? Инквизиция тебя так просто отпустит!

А я на это и не рассчитывала. Я что, похожа на наивную провинциалку? Если да, то стоит попробовать обернуть это в свою пользу.

Уже смеркалось, а остаться одной ночью на улице в поисках укрытия мне вообще не улыбалось. Потерянную свободу можно вернуть, а вот жизнь – нет. И в данном случае тюрьма – или куда там меня собирались вести – выглядела более выигрышным вариантом. Крыша над головой, относительно безопасно, а может быть даже повезет и дадут помыться и поесть. Хотелось бы еще рассчитывать на «тепло», «сухо» и «без крыс», но тут губу я сразу закатала.

– Ну хорошо, уговорили, – я тряхнула копной рыжих волос. – Я пойду с вами. Только без рук!

Камера, куда меня бросили, не отличалась изысканным убранством. В свете одиноко горевшего в коридоре факела удалось разглядеть тюфяк и покосившееся ржавое ведро, которое заменяло объект важного стратегического назначения. По крайней мере, воняло от него так, будто оно служило туалетом с самого начала времен.

Я стояла, всем телом прижавшись к решетке, которая отделяла меня от коридора, и жадно ловила губами свежий воздух. Откуда-то сверху веяло сквозняком, который хоть немного разгонял смрад, царивший в подвале без окон.

Да уж, а я думала в местных переулках воняет будь здоров, но не тут-то было – на улице ветер хотя бы иногда дарил относительно свежий воздух. С ароматами мне сегодня определенно не везло. Вот бы для разнообразия сейчас нюхнуть Шанель, Диор или на худой конец одеколон тройка…

После моего заявления, что я сдаюсь в руки правосудия, стражники зависли. По всей видимости настоящим ведьмам, если таковые вообще существовали, следовало бояться и бороться до последнего, я же откровенно издевалась, чем вконец запутала бедолаг. Мужчины долго спорили, стоит ли мне верить, и пытались разгадать скрытый подвох. Я периодически вбрасывала едкие комментарии, скромно улыбаясь во все тридцать два зуба, да один раз попросила поторопиться с решением вопроса или отпустить уже на все четыре стороны.

В итоге меня окружили плотным кольцом и сопроводили до местного подобия тюрьмы, при этом не тронув и пальцем: обыскать меня никто не решился, поэтому заветный пузырек так и остался со мной. Как бы это пафосно ни звучало, но встреча с Адамастой разделила мою жизнь на «до» и «после», а пузырек стал единственной ниточкой, соединявшей обе части.

И вот я здесь, как говорится. К слову, отнюдь не в гордом одиночестве.

Из камеры напротив за моими попытками глотнуть свежего воздуха с усмешкой наблюдал мужчина бомжеватой наружности. Вид у него был такой, будто его за ногу протаскали по самым грязным канавам этого городишки, так что он мог смело составить мне достойную конкуренцию.

– Ве-едьма, – презрительно бросил мой сосед, при этом противно растягивая букву «е».

Тьфу ты, и этот туда же. Вот что во мне такого, что меня все подряд принимают за ведьму?

– Сам-то за что сидишь? – попыталась выведать я, также нагло разглядывая нового знакомого. С чем бы этот мужчина не угодил к инквизиции, все равно вряд ли он сумеет дотянуться до меня через две решетки и широкий коридор.

Ответа я так и не дождалась: мужчина повернулся ко мне спиной, недвусмысленно намекая, что с ведьмами тут не связываются даже такие отребья как он.

Ну и ладно. Не очень-то и хотелось заводить знакомство со столь сомнительными личностями.

Пожав плечами, я отправилась исследовать доставшийся мне в наследство тюфяк. Его мешковина оказалась под стать ткани моего платья – разве что немного чище, а прелый запах соломы мне даже понравился – он хоть немного перебивал ароматы ведра, одиноко стоявшего в углу.

Устроиться получилось быстро и легко: продавленное множеством тел импровизированное ложе даже не попыталось проткнуть меня сухими стеблями. Главное – не думать о том, сколько здесь обитает агрессивно настроенных микроорганизмов.

Кто-нибудь помнит, в каком веке победили чуму?

На этом все и без того скудные плюсы моего заключения закончились. Ни тебе помыться, ни тебе поесть. Хотя со вторым я бы поостереглась, даже если бы еду принесли. Во-первых, запахи совершенно не способствовали аппетиту. А во-вторых, мало ли что могут подмешать в еду: я тут не так давно хлебнула кофеечка…

А еще блохи! Полчища блох решили отведать моей кровушки, нисколько не интересуясь моим мнением по этому поводу.

– Может все-таки поговорим? – почесываясь то тут, то там, спросила я. Спать один черт не хотелось – пламенный привет от моей смертельной бессонницы. К тому же мне позарез требовалась информация о моем местонахождении, поэтому я нисколько не заботилась о душевном равновесии своего соседа, не желавшего общаться с ведьмой. Своя шкура ближе к телу.

– Да пошла ты, – без злобы бросил мужчина, но тут же встрепенулся. Кто-то открывал дверь в наше скромное подземелье.

Мой сосед по камере жестом фокусника достал из-под лохмотьев пузырек – точь-в-точь как мой! – и залпом выпил остатки янтарной жидкости, после чего спрятал пустую склянку обратно. И как раз вовремя.

По коридору прошли трое мужчин, полностью облаченные в черное: даже лиц не рассмотреть под острыми колпаками на головах – как у палачей. По коже пробежали мурашки, когда до меня дошло, что нет никакого «как» – к нам действительно пожаловали палачи.

Один из них открыл камеру моего соседа. Тот не оказал ни малейшего сопротивления, дав себя вывести.

– Ты – следующая, – бросили мне напоследок и оставили в гордом одиночестве наслаждаться неизвестностью.

Я сжалась в комок на своем тюфяке, пытаясь стать как можно меньше. Будто это могло помочь стать мне невидимой. Вот придут за мной – а в камере пусто!

Интересно, а моего соседа вообще допрашивали или как раз увели на допрос на ночь глядя? А пытки? Они здесь разрешены? На что способна инквизиция, на милость которой я так опрометчиво сдалась?