Ночная жизнь. Парк аттракционов, машинки-карусельки, народные танцы – разврат, короче.

Влюблённые с утра пораньше прыгают по развалинам, а потом беседуют на берегу моря. Никосу даже в голову не приходит, что у него с утра выход в море. Вот тут-то и начинаются рыдания и скорбления: Дженни испытывает приступ косоглазия. Подходят друзья Дженни, тоже золотая молодёжь, здороваются, знакомятся с Никосом и уходят, охуительная постановка эпизода.

Дженни приводит Никоса домой, как раз попадают на вечеринку. Один из гостей, оказывается, Никоса знает, сразу находит для него инструмент и выводит на сцену. Все начинают слушать песню в напряжённых позах, просто нереально страшная сцена.

Два бизнесмена ведут напряжённый разговор, судя по мордам, делят рынок Кипра.

Садовник моет окно (на дворе ночь), его горничная сидит рядом, читает журнальчик и командует, как будто она уже беременная. Ой, правда беременная. Вот к чему приводят половые связи!

Опять бизнесмены. Они, оказывается, делили профессиональную карьеру Никоса, хороший певец даёт хороший доход, рынок нужно регулировать. Вечеринка в разгаре, Дженни стоит в гостиной у стенки. Никос наверху с папой, торгуется, как чёрт, и покупает-таки себе место под солнцем.

Папа выбивает Дженни бубну за связь с Никосом и с одного удара валит её на подвернувшийся диванчик. Дженни держится за голову и опять испытывает расфокусировку зрения. Это явные признаки предынсультного состояния, кстати, но всем похуй.

Смотр народного танца. Публика, в общем, неплохо относится к такому способу отдохнуть. После танцев на сцену выходит Никос и поёт рыдалово. Хорошо поёт, звучит, как сочный запил на соло-гитаре, только голосом.

Дженни наконец-то попадает в постельку, хотя и без надзора лечащего врача.

Никос сидит дома, грустит, скорбит и вздыхает, курит по две пачки в день. Осознает, что Дженни не для него колосилась. Тем не менее, карьера идёт в гору, его уже показывают по телевизору.

Бизнесмены опять делят рынок, стоя у окна, вымытого садовником.

Мелкая сестра Дженни куда-то чешет с деловым видом. Дженни опять душераздирающе слепнет. Никос всё поёт, служанка-феминистка пырится на него, широко расставив зубы, а потом приводит его к невидящей Дженни, которая произносит трагическую речь. Никос уходит, даже не потрогав её.

У Никоса взыграла гордость, он демонстративно рвёт чек от папы-бизнесмена и оскорбляет его действием. Понаделают, блядь, неадекватных долбоёбов, потом кино про них снимают.

Дженни сидит на солнышке и слушает радио. Никоса, оказывается, из шоу-бизнеса-то не попёрли, вполне себе поёт. Уронив приёмник, она слепо шарит по земле, то есть у неё вообще всё плохо со всеми органами чувств и общей соображалкой. По дорожкам сада подкрадывается Никос, но его палит мелкая деловая сестра Дженни. Не удивлюсь, если эта сучка уже мысленно примеривается к папиному наследству.

Никос опять депрессирует дома. К нему приходит дженнин папа, потому что бизнес дороже гордости. Папа произносит прочувствованную речь с интонациями скорби и вздохов. А, нет, это дочка ему дороже гордости. Вытираю слёзы.

Никос поёт песню, на его лицо накладываются кадры хирургической операции. Бизнесмен в аэропорту встречает самолёт, на котором прилетела Дженни. Она видит его прямо с трапа дальнобойным глазом.

Никос приносит букет в дом Дженни. Она выходит к нему в платье в горошек и выёбывается, как муха на стекле. Никос гуляет за ней с букетом, но получает полный облом и уходит прочь. Папа и служанка наседают на Дженни и полощут ей мозг.

Никос на сцене выдает рулады. В зрительный зал просачиваются Дженни, папа и служанка. Голос Никоса почёсывает придатки Дженни. Обнимашки, целовашки.

Ещё не старая и не вредная тётка ведёт урок музыки на фортепиано для мелких детей. В это время два мужика подбирают недвижимость. Урок. Недвижимость. Урок. Недвижи… проматываю. Искатель недвижимости наконец-то заходит в дом тётки, он ему понравился, и начинает ездить ей по ушам. Она в долгу не остаётся. Ха, он хотел учителя по ушам переездить!

Вообще-то это был период диктатуры чёрных полковников, с графинями было туго. Допустим, это был сохранившийся осколок аристократии.

Долго и нудно поговорив дома, они идут в кафешку, где продолжают долго и нудно разговаривать.

Мужик возвращается к своему другу. Они что делают? Правильно, разговаривают. Не работать же им, в самом деле.

Ночь. По улицам идут четверо молодых людей, поющих песню под народные инструменты. Басы не зашкаливают, но графиня высовывается в окно и решительно отправляет их вдаль. Причина очевидна: фортепиано настраивается в хроматической гамме, а народные инструменты по натуральному ладу. А сочетание фригийской терции с миксолидийской квинтой – это, канеш, пиздос, какой нормальный человек это выдержит, скажите. Впрочем, удивляться не приходится, молодёжь во все времена тяготела к безобразной музыке.

На остров прибывает итальянская группа. Итальянцам хроматический строй вбивают промеж ушей ещё в утробе матери, поэтому они естественным образом останавливаются в доме графини. Сначала она их проверяет, разумеется, они играют под окнами, она прощает им неуместные морденты и группетто.

Постепенно музыканты скатываются в болото прогрессив-рока, а какой прогрессив без травки? Говно, а не прогрессив. Графиня высказывает свое «фе», худрук сообщает ей, что «бельканто е морто», она отвечает им, что они нихрена не понимают в музыке, а безладовый бас – для лохов. Заставив их вернуться в лоно равномерного строя, она поёт им песню.

Солистка ансамбля, которая должна была прилететь попозже, кидает группу через хуй, Тарья Турунен, блядь, нашлась тут. После продолжительных разговоров (которые явно являются любимой фишкой автора сценария) музыканты находят единственный выход и хищно смотрят на графиню. Но она уже опытная женщина, она в курсе, что солистку всегда ебёт ударник, и уговорить её оказывается непросто, она соглашается, если заменят на бас и кларнет.

На диктатуру, кстати, нихрена и не похоже: никто не работает, везде девушки в мини, песни, танцы, употребление алкоголя в общественных местах.

На первом же концерте графиня демонстирует своё бельканто, размахивая боа. На второе выступление приходит уже в нормальном халатике. Заводятся поклонники. Несмотря на успех, она всё также ходит за овощами на рынок.

Злобная диктатура проявляет злобность: у графини зачем-то изымают драгоценности, которых у неё и так немного. В гости к графине приходит субъект, с которым у неё выходит небольшое недопонимание. Он вернул ей драгоценности, но при этом получил люлей и был изгнан. Изгонятелем поработал жених графини.

В последнем эпизоде происходит свадьба, но как-то вяленько. Фильм заканчивается внезапно, как до-мажор на си-бемоле.

https://greek-movies.com/movies.php?m=2169

Фильм представляет собой невнятное изложение приключений скрипача Паганинакиса.

Очередь в церковь. Рядом стоят столики с выпивкой, сидящие за ними люди что-то обсуждают голосами актёров эпизода малобюджетной комедии. Батюшка соседней церкви поливает напалмом с амвона, увлекая прихожан на совершение актов агрессии против первой, где стоит очередь. Не очень эпичная битва двух отрядов прихожан под руководством батюшек заканчивается тем, что худенький скрипач (Сотирис Мустакас) отоваривает враждебного батюшку по репе твёрдым тупым предметом. Бедняжечку Сотириса утаскивают в каталажку и начинают судить. Дальше он рассказывает свою жизнь то судье, то сокамернику.

Раньше-то Сотис работал скрипачом в симфоническом оркестре, но бабы! Бабы! Всё зло от баб! Выперли его. Взяли в ресторан цыганом, но там ведь тоже бабы, что ты будешь делать! Сколько раз ни женился, ни разу не повезло, жёны, как одна, подобрались с брачком. Первая проебала все деньги на рулетке. Вторая танцевала развратные танцы и оказалась трансом, да ещё и сослуживцем Сотиса по флоту. Третью он нашёл в церковном хоре и немедленно трахнул в гамаке, а она ему изменяла и снималась в порнухе.