– Виноват. Все произошло слишком быстро.

– И девку упустил. Кто она? Откуда? Что за оборудование у нее в машине? Скачет по мирам, как в булочную за хлебом. Вместе с мокрицами. Кстати, – он поднял палец. – Мокрицы. Явившиеся из мира, где нет людей. Понимаешь, что это значит?

– Они уже давно занимаются тем, к чему мы только подбираемся.

– Не просто занимаются. Собаку съели. Имеют достаточно ресурсов, чтобы захватывать миры один за другим. И при этом их военные возможности, видимо, больше наших. Вот, – Крамер бросил на стол лист бумаги. – Заключение экспертизы по той смазке, которую ты собрал с «Арматы». Это не смазка. Это вещество, которое выделяется из композитной брони при запредельных температурах. «Армата» словно внутрь звезды попала. Всего на долю секунды. Попала бы на секунду – и пыли бы не осталось. Ни одно наше оружие, кроме ядерного, на такое не способно. – Крамер помолчал и добавил: – И с капитаном разведчиков у тебя тоже нехорошо получилось.

– Это вышло случайно.

– Да я не об убийстве, – отмахнулся Крамер. – Блок контроля. Вот что ты должен был из него вытащить. Мы должны знать, как они подчиняют себе людей. Короче, неуд тебе за работу по полной программе. – Он подошел ближе и развел руками. – Антон. Я тебя не узнаю. У тебя что, мозги сбоят? Импланты отваливаются? Может тебя на профилактику отправить?

Антон молчал, опустив голову.

– Или давать только те задания, где не требуется умственная деятельность? Стрелять, пинать, руками махать. Кстати, есть одно такое. Сегодня утром пришел запрос. Наш старый добрый Викентьев накрыл где-то в глубинке целую группу сбежавших вашингтонских чиновников. Просит силовую поддержку.

– Для силовой у него Багор есть, – сказал Антон. – У сбежавших чиновников наверняка в наличии половозрелые дочки. Багор найдет, где разгуляться.

– Не юродствуй. Снова поступаешь в распоряжение комитета по оккупированным территориям. В их методы не суйся. Там главное – эффективность. Вводную получишь на выходе.

– Вы меня отстраняете?

– Переключаю. Над «Хеллом» аналитики пусть поработают. Выдадут рекомендации. Нахрапом туда лучше не соваться.

– Время можем потерять.

– Лучше потерять время, чем очередную разведгруппу.

– Могу идти?

– Свободен.

У дверей Антон помедлил и обернулся.

– А как же «крот»? Девчонка знала, где и когда я появлюсь. Знала о «Сигме», а о ней даже в нашей армии мало кто знает.

– Не бери в голову. Этим пусть служба собственной безопасности занимается. Не наша поляна.

– Но…

– Свободен.

***

Дорогу преграждала толпа реднеков.

Викентьев оглядел грязных, оборванных людей с озлобленными лицами. Вооружены они были скудно. Старые винтовки, пистолеты, даже вилы и лопаты. Только чуть в стороне, в кузове припаркованного пикапа виднелось что-то более серьезное, похожее на миниган. Рядом сидели двое мордоворотов в охотничьем камуфляже.

Викентьев глянул на командира снайперской группы и глазами показал в сторону пикапа. Командир едва заметно кивнул, и двое его людей скрылись в зарослях кукурузы.

Викентьев снова повернулся к предводителю толпы, сгорбленному старику в широкополой шляпе.

– Еще раз повторяю. Отойдите в сторону и сложите оружие.

– Ха! Он повторяет, – старик глянул на толпу. – Вы слышали, парни?

Парни за его спиной недовольно заворчали.

Старик озлобленно сплюнул.

– Давай я тебе объясню, в чем твоя проблема. Когда вы только начинали у нас заваруху, то объявили, что воюете лишь с федералами и денежными мешками. А нормальных людей трогать не будете. И во внутренние дела штатов не полезете. И пообещали, что для нас ничего не изменится. Было дело?

– Было, – кивнул Викентьев.

Корявый палец старика уперся ему в грудь.

– Вы солгали. Для нас изменилось всё. Раньше мы отправляли урожай в Европу и Азию, а теперь даже в Африку не можем продать. Все сгнило. Нет денег. Нет семян на будущий год. Нас ждет голод.

Викентьев усмехнулся про себя. Как объяснить недалекому фермеру, что его сбыт обеспечивался авианесущими группами и банковской удавкой на шее иноземных правительств? Нет удавки – нет сбыта.

– Учитесь конкурировать, – сказал он вслух. – Если не можете продать товар, значит кто-то торгует лучше вас.

– Не говори о том, в чем не разбираешься, парень. Конкуренцию придумали высоколобые вроде тебя, чтобы лохов разводить. А на деле без лоббистов ты посрать не сможешь, не то что товар продать.

– Я не понимаю, к чему вы клоните.

– Сейчас разжую, раз не догоняешь. Те люди, за которыми вы пришли… Они помогли нам сбыть часть урожая. И обещали помочь еще. И если вы их заберете…

– Ясно, – перебил его Викентьев.

Видимо, сбежавшие вашингтонские ублюдки решили помочь реднекам и устроили сбыт по старым связям. Оплатили гостеприимство.

Реднеки напоминали ему давно умершего отца, который в конце прошлого века ходил на многотысячные митинги, помогая разваливать первый Союз. А через пару лет удивлялся, почему его выгнали на улицу, превратив в бесправного вечно голодного нищего. «Да потому что вы своими руками собственную империю развалили, – сказал ему тогда Викентьев. –Империя тебя кормила. Нет империи – нет работы».

Эти реднеки тоже слишком поздно поняли, что прошлое благоденствие – всего-навсего объедки со стола их элиты. Нет элиты – нет объедков. Ничего нет. Поняли бы раньше – зубами защищали бы своих престарелых миллиардеров, чванливых генералов и тупых ботоксных баб из конгресса.

Судя по суровому виду толпы, реднеки собирались исправить ошибку.

– Ну? – прищурился старик. – Теперь понял? Если хочешь их получить, надо что-то дать взамен.

Викентьев медленно повернул к нему голову.

– Я могу дать тебе взамен много свинца. Стоит мне сказать одно слово – и от твоей толпы даже лужи не останется.

– И что? – сплюнул старик. – Придет другая толпа. Нас много.

«Лжет, – послышался в наушнике голос Барановского. – Тут все жители, даже подростки. В домах осталась только пара лежачих больных».

– Ясно.

Викентьев поднял палец, и над головами реднеков прошла короткая очередь, заставив их пригнуться.

– Следующая будет на поражение. Убирайтесь с дороги.

– Стой-стой-стой, парень, – старик поднял руки. – Мы же будем отстреливаться. Ты потеряешь бойцов. Тебе это надо? Не обязательно пускать друг другу кровь. Есть другой вариант.

– Какой?

– Контракт с вашей администрацией. Вы помогаете нам со сбытом. Мы отдаем вам тех людей. Простая сделка. Все по-честному.

Викентьев скользнул по старику презрительным взглядом. Ну конечно. Все дело в бабках. За бабки эти гнилушки родную мать продадут, не то что левых чинушек.

– У меня нет полномочий вести бизнес-переговоры. Составьте заявку и обратитесь в экономический отдел.

– Нет, парень, это долго. А тебе ведь надо сейчас. Давай я покажу тебе наши амбары, ферму, завод по переработке…

«Шеф, – послышалось в наушнике. – Они явно хитрят. Там что-то происходит».

Викентьев прислушался.

Со стороны домов уже давно доносился едва слышный перестук.

«Сейчас дрон еще один круг сделает, увидим».

– Ну как? – старик криво улыбался. – Договоримся?

– Обязательно, – пробормотал Викентьев.

И тут перестук внезапно стал громче, будто приблизился, превратившись в стрекот раскручивающихся винтов.

«Это вертолет! – заорал Барановский. – Они выкатили из ангара вертолет! Все семь объектов рядом с ним. Готовятся к погрузке».

Вся эта толпа реднеков просто тянула время.

Удар был чисто рефлекторный, от слепой ярости, ворвавшейся в голову.

Старик отлетел к обочине, как мешок с костями.

– Поздно, тупни! – выкрикнул он, нагло ухмыляясь и вытирая кровавые сопли. – Они уже улетают. Но оккупас!

– Но оккупас! – подхватила толпа, вскинув ружья.

По капотам машин застучали пули.

Заныл, раскручиваясь, миниган. Но тут же смолк, когда головы склонившихся над ним охотников вдруг лопнули от снайперских выстрелов, раскидав мозги по кузову пикапа.