– Не видеть ее страданий? – подсказал ему Баязид и с печальным пониманием взглянул на друга. – Возможно, я снова задену твои чувства, но это эгоистично с твоей стороны. Тебе стоит поддержать ее, а не сбегать подальше. Кроме тебя у Фюлане Султан никого нет. Дочь ее умерла, остальные дети далеко. Ты один можешь помочь ей. И тогда она, возможно, перестанет грустить и плакать.

Задумчиво на него посмотрев, Исмаил мысленно с ним согласился и укорил себя в трусости. Зная, что отец причиняет страдания его матери, он просто убегал, чтобы не видеть этого, когда мог бы встать на ее защиту. Представив, каким он предстал в глазах смелого и благородного Баязида, юноша, не поднимая глаз, спросил:

– Считаешь меня трусом?

Баязид с каким-то слишком взрослым выражением лица повернулся к нему и ответил:

– Не мне судить, Исмаил, – он теперь вертел свой кинжал на свету, разглядывая сияющие камни на рукояти. – Знаешь, мы с родителями каждое лето на месяц уезжаем в Эрзурум. Там живет моя бабушка Михримах Султан с мужем и детьми. Я ее очень люблю. Добрее женщины я не встречал, да и не встречу, наверное. Она всегда говорит, что мы сами выбираем, кем нам быть. Трусом, предателем или же честным, благородным человеком. Наша жизнь – это наш выбор. Думаю, она права. Выбери сам, кем ты хочешь быть. Побори свои слабости. И тогда никто уже не посмеет назвать тебя трусом.

Проникновенно взглянув на него, Исмаил затем неуверенно улыбнулся.

– Мне казалось, что ты… не знаю. Слишком уверен в себе, чтобы понять меня. Но я рад, что ошибался.

Сказав это, Исмаил протянул ему руку для рукопожатия, которым они скрепили бы свою завязавшуюся дружбу. Баязид посмеялся и крепко сжал его ладонь, встав с дерева.

– Ну что, возвращаемся?

– Слушай, я хотел спросить… – осмелился на просьбу Исмаил, пока они направлялись к лошадям. – Могу я тоже одолжить у тебя эту книгу, «Государя»?

– Конечно, можешь. Касим должен после полудня вернуть ее мне с агой. Как во дворце окажемся, я прикажу, чтобы книгу отправили не мне, а в ваш дворец.

Топкапы. Дворцовый сад.

Подставляя солнцу лицо, Айнишах Султан пока что в одиночестве бродила по саду и с волнением думала о том, как отнесется султанзаде Баязид к письму, которое он вскоре от нее получит. Она с содроганием вспоминала, как открыто призналась в своих чувствах и просила о приватной встрече, чтобы они все смогли обсудить. Девушка была смелой и уверенной в своей красоте, но все же она боялась, что ее отвергнут. Ведь Баязид до сих пор не проявлял к ней особенного внимания. Казалось, он и вовсе замечает ее ухищрений.

Поделиться своими мыслями и переживаниями Айнишах Султан было не с кем. Она не очень-то доверяла своим служанкам, которых ей в услужение направила Валиде Султан. Наверняка они доложат ей обо всем. Матери о таком не расскажешь, а больше никого рядом с юной султаншей и не было. Она все чаще была предоставлена самой себе и потому была такой взбалмошной и капризной. Ей попросту хотелось привлечь к себе внимание, недостаток которого она со своей тщеславной натурой столь остро ощущала.

– Айнишах, наконец, я тебя отыскал, – это был голос шехзаде Касима, который минутой позже выступил из-за цветущих кустов. – Далеко же ты забрела.

– Брат, а я уж думала, что ты пренебрежешь своим обещанием составить мне компанию на прогулке. Известно, мое общество для тебя не очень-то желанно.

Поравнявшись с ней, шехзаде Касим тонко улыбнулся. Только он так улыбался – словно бы снисходительно, но и мягко.

– Я привык сдерживать свои обещания. И провести время с сестрой для меня нисколько не в тягость. Ты преувеличиваешь степень собственной невыносимости, Айнишах.

– Да, мне свойственна тяга к преувеличению, – откликнулась она и немного грустно опустила голубые глаза. Возможно, она переоценила свою красоту, и Баязид над ней лишь посмеется? – Ну как у тебя дела? Слышала, ты добился больших успехов на занятиях. Совсем скоро ученым станешь.

– Ты и впрямь любишь преувеличивать, – насмешливо заметил на это шехзаде. – Я делаю то, что необходимо. Наследник трона обязан быть хорошо образован. Зная многое, легче избежать ошибок. Это особенно важно, когда твои решения влияют на миллионы людских жизней.

– Думаю, ты стал бы хорошим правителем, – вдруг произнесла Айнишах Султан и, наткнувшись на недоверчивый взгляд брата, лениво улыбнулась. – Я не так глупа, как ты привык считать. Ясно, что из тебя выйдет достойный человек. О себе я такого сказать не могу…

– А вот это на тебя не похоже, – шехзаде Касим даже остановился и внимательно оглядел понурую сестру. – С чего такие мысли?

Султанша тоже остановилась и, невесело усмехаясь, поглядела куда-то поверх зеленеющих верхушек деревьев. Ее брат с удивлением заметил в ее голубых глазах искреннюю печаль, а еще обиду.

– Все относятся ко мне, как к несмышленому ребенку. Возможно, так и есть. Я просто глупая самовлюбленная девица, которая сначала делает, а потом думает.

Она явно имела в виду что-то конкретное, но шехзаде Касим понял, что она с ним не поделится, и потому философски заметил:

– Что бы там ни было, всегда можно измениться к лучшему. У тебя для этого есть все возможности, ведь ты – дочь правителя мира.

– Значит, ты думаешь также, – с досадливой улыбкой кивнула Айнишах Султан и отвернулась, продолжив путь по саду. – Что я безнадежна, верно?

Со вздохом шехзаде Касим последовал за ней, не понимая, что с ней происходит. Самобичевание его сестре свойственно не было. Разве что какое-то происшествие сильно подпортило ее мнение о себе

– Никто не безнадежен, Айнишах.

Но она промолчала и спустя пару минут уже стала прежней, хотя ее заново вспыхнувший энтузиазм и выглядел наигранным.

– Слышал уже, что в гарем привезли новых рабынь?

– Скорее видел, – ответил шехзаде Касим, и в его памяти сразу же ожил момент, когда он подхватил падающую девушку с фиалковыми глазами.

– Вот уж прибавится тревог у наших матушек, – хмыкнула Айнишах Султан. – Валиде Султан не упустит возможности и непременно прибережет одну из девушек для повелителя.

Шехзаде неожиданно представил, что выбор его бабушки падет на ту самую красавицу, которая упала в его объятия, и ему вдруг стало ужасно тоскливо. Она пробыла в его руках лишь миг, но он уже не мог спокойно думать о том, что она станет фавориткой отца-султана.

– Не будем обсуждать это, – юноша поспешно свернул неприятный разговор. – Лучше поговорим о том, что тебе понравилось в «Государе».

Айнишах Султан прикусила нижнюю губу, припомнив, что даже не удосужилась открыть труд этого Микавелло. Или как там его? Книга нужна была ей лишь затем, чтобы с ее помощью отправить любовное письмо султанзаде Баязиду.

– Я впечатлена, знаешь ли. Написано очень… глубокомысленно. И в то же время понятно.

Покосившись на сестру, шехзаде Касим подавил улыбку и тактично сделал вид, что поверил ей.

Топкапы. Покои Небахат Султан.

Султанша любила теплые, солнечные цвета, и ее покои всецело отражали ее предпочтения. Здесь переплетались песочно-золотой, терракотовый и коричневый цвета, в меру позолоты, а на столике возле тахты стояла изысканная расписная ваза из Греции, ее родины, в которой в эту пору всегда стояли благоухающие лилии – ее любимые цветы. Войдя в опочивальню, Джайлан-хатун с грустью огляделась в знакомой обстановке, ведь госпожа больше не разрешала ей входить сюда без ее приказа явиться, хотя формально оставила у себя в услужении. Держала при себе на случай, если ее вновь пожелают использовать против госпожи.

Вот и сейчас Джайлан-хатун явилась по зову своей хозяйки, однако, в покоях ее не оказалось. Лишь новенькая служанка суетилась вокруг стола, накрывая его к обеду. Она обернулась через плечо с испуганным видом, но увидев, что это не госпожа, расслабилась.

– Джайлан-хатун? Зачем ты пришла? Госпожа запретила…

– Мне известно об этом, – устало оборвала ее та. – Госпожа сама велела мне прийти. Где она?