Айнишах оглянулась на него в изумлении, после чего впервые посмотрела прямо на Исмаила, и тот покраснел, утонув в ее небесно-голубых глазах. Он был ослеплен красивой султаншей, источающей манящий свет женственности и кокетства. Да еще она была так хороша собой, что у него в груди что-то сладко заныло. Они и прежде встречались на праздниках династии, но это было вскользь и очень редко, отчего все воспоминания стерлись.

– Ах да, здравствуй, – тон Айнишах можно было охарактеризовать, как презрительно-равнодушный. – Ты… сын Коркута-паши, кажется?

– Не кажется, а так и есть, – произнес Касим, недовольный ее поведением. – Ты разве не знала?

– Просто запамятовала, – легонько пожала плечами Айнишах и вернула внимание к Баязиду. – Вы уже слышали, что готовится новый военный поход?

– Любопытно, откуда ты об этом узнала, дорогая сестра, – Касим просто не мог остановиться и беззлобно подтрунивал над ней. – Неужто в тебе проснулся интерес к политике?

– Я стараюсь всегда оставаться в курсе последних новостей, – Айнишах подсознательно понимала, что он издевается, и озлобленно на него поглядела. – А о походе узнала сегодня, когда к нам зашел повелитель. Мы с ним поговорили, и он поделился со мной своими замыслами.

Айнишах любила похвастать тем, что отец-султан проявляет к ней, как к единственной дочери, особое внимание. Но она сильно преувеличивала его привязанность к себе. И уже тем более невозможно, чтобы повелитель рассказывал ей, дочери-подростку, о делах государства. Она наверняка подслушала разговор султана со своей матерью.

– Да, я тоже слышал об этом, – воскликнул Баязид. – Коркут-паша обсуждал это с моим отцом, когда мы ездили на охоту неделю назад. Повелитель пока еще сомневается, но я уверен, что Коркут-паша убедит его. Через несколько месяцев они снова отправятся в поход.

– И что, ты тоже отправишься на войну? – немного расстроенно спросила Айнишах. – Это ведь так опасно!

– Отец с матерью против, но если уж Коркут-паша этого пожелает, никто не сможет ему помешать, – спокойно отвечал Баязид, который привык к могуществу своего деда. – Если быть честным, я и сам не прочь поехать. Стать свидетелем военных действий, побывать на военном совете… Это захватывающе. А ты как думаешь, Касим?

Касим такой воинственностью и смелостью не отличался, потому осторожно ответил:

– Если повелитель сочтет это необходимым.

– Что вряд ли, – хмыкнула Айнишах и, поймав на себе хмурый взгляд брата, объяснилась: – Матушка тебя ни за что не отпустит. Небахат Султан очень за тебя тревожится, что не удивляет, ведь ты единственная опора ее положения.

– Остается надеяться, что Дильшах Султан заботится о вас с Хасаном не только ради своего положения, – холодно осадил ее Касим, который мать премного уважал. – Я привык считать, что мать заботится о детях из-за любви к ним.

Не придумав, что на это ответить, Айнишах повела плечиком и снова заговорила с Баязидом:

– Раз уж вы вскоре уедете, может, мы и завтра вместе прогуляемся?

– Увы, я не смогу, – разочаровал ее Баязид и улыбнулся притихшему Исмаилу. – Мы с Исмаилом собрались покататься верхом.

– Касим, а ты что же? – поддела брата султанша. – Снова останешься во дворце?

– Разумеется останусь, ведь кто-то же должен будет составить тебе компанию на прогулке, – извернулся он, раздраженно на нее посмотрев, после чего решил закончить этот спектакль. – Баязид, ты, кажется, хотел взглянуть на книги, которые я подобрал для тебя во дворцовой библиотеке.

– Да, в самом деле, – с облегчением выдохнул тот и виновато улыбнулся вскинувшейся Айнишах. – Нам пора идти. Буду рад увидеться вновь.

– Ну что же, раз вы так спешите… – протянула девушка, кольнув брата недовольным взглядом.

– А мне с вами можно? – Исмаил испугался остаться с нею наедине, зная точно, что от волнения будет вести себя, как идиот.

– Идем, – дружелюбно ответил ему Касим и с иронией улыбнулся обиженной сестре, которая снова осталась не у дел. Своими же стараниями. – Айнишах, надеюсь на нашу скорую встречу.

Трое молодых людей покинули беседку, и Айнишах Султан, капризно поджав губы, долго смотрела им вслед. Но сидеть здесь одной султанша не хотела и потому, раздосадованная, решила вернуться к себе в покои. Тоже оставив беседку, она недовольно покосилась на серое небо и надела на голову глубокий капюшон плаща, чтобы скрыться от начавшегося дождика. Девушка ступала по саду меж зеленеющих деревьев и благоухающих цветов, как вдруг разобрала знакомый голос, заставивший ее приостановиться.

– Надеюсь, вы понимаете, что мой сын должен будет находиться под вашим неусыпным контролем, если повелитель все же возьмет его с собой на войну.

Любопытно выглянув из-за кустов, она увидела Небахат Султан в нежно-персиковом платье и необъятной меховой накидке, а рядом с ней невысокого рыжебородого мужчину в богатом синем кафтане – Аламуддин-паша, кажется.

– Госпожа, можете на меня рассчитывать. Шехзаде будет надежно охраняться. Я лично за этим прослежу.

– То, что вы рассказали относительно этого похода, меня встревожило, – Небахат Султан говорила негромко, но ее слова можно было разобрать. – Коркут-паша столько лет пылал необъяснимой ненавистью к Генуе и даже пошел на союз с неверными ради того, чтобы дважды ее растерзать. Теперь же он хочет пойти с войной на своих недавних союзников. Странное дело… Возможно, им известно что-то, что он хотел бы скрыть? Могли быть какие-то тайные договоренности с Англией и Венецией?

Аламуддин-паша помялся и ответил с сомнением:

– Я бы не стал исключать такой возможности, госпожа. Коркут-паша на все способен. И если уж он пошел на тайный сговор с Англией или Венецией, то наверняка постарался скрыть это. Единственный, кто может что-то знать и рассказать нам, это Мехмет-паша. В свое время он может оказаться полезен вам. Мне известно, насколько напряженные отношения у паши с Коркутом-пашой и его сыном Саидом-пашой. Единственное, что их связывает, это Мерган Султан. Но это хрупкое равновесие может быть нарушено, стоит ей выбрать сторону мужа, а не отца. Тогда войны между ними не избежать.

– Это было бы неплохо, но Мерган Султан понадобятся весомые основания для того, чтобы отречься от отца, ведь это он питает ее силы. Сейчас предпосылок для этого нет. Меня другое беспокоит. Кого повелитель оставит регентом престола? Вновь Ибрагима-пашу?

– При всем уважении, но решающее слово за Коркутом-пашой. И раз Ибрагим-паша его преданный соратник, разумеется, он многовероятно выберет его кандидатуру. Ему нужен здесь свой человек, пока он отсутствует.

– Всяко лучше, нежели он назначит своего непутевого сына, – вздохнула Небахат Султан, молясь, чтобы великому визирю не пришла такая мысль в голову. – А если нам попытаться сделать регентом престола моего шехзаде? Он уже достаточно взрослый.

Подслушивающая их разговор Айнишах Султан навострила слух, желая разобрать каждое слово, чтобы потом передать все матери.

– Это будет сложно, – предупредил собеседницу Аламуддин-паша. – Если вообще возможно. Коркут-паша не допустит, чтобы ваше влияние усилилось, а это неизбежно, стань ваш сын регентом престола на несколько лет, пока будет тянуться война. Ему на руку, когда династия слаба, ведь только так он может управлять государством.

– Ты прав, добиться этого будет сложно, – тонко улыбнулась Небахат Султан. – Но я сложностей не боюсь. И пора уже Коркуту-паше начать понимать, что с воцарением моего сына все изменится. Его власти и ему самому придет конец.

Аламуддин-паша с опаской на нее поглядел.

– Вам следует быть очень осторожной, госпожа. Пока паша жив, он сделает все, чтобы сохранить власть в руках своей семьи. Они создали новую династию. Или грезят об этом.

– Вот именно, паша. Нужно лишить их влияния, пока не стало слишком поздно. Иначе династия Османов окажется под угрозой. Незаметно и осторожно мы будем менять положение вещей. Пусть пройдут годы. Мой шехзаде окрепнет, а Коркут-паша приблизится к смерти. Останется лишь подтолкнуть его в пропасть.