Хаяши максимально погружается в этот поцелуй, уже стараясь не думать о том, что целуется с мужчиной. Но Сугихара вдруг открывает глаза и отлепляется от него, приподнимает голову и настороженно прислушивается, как хищник. Щурится и, чмокнув напоследок в губы, отстраняется.

— Подожди секундочку, куколка. Я запру дверь.

— Хватит называть меня куколкой… — вяло огрызается Йошики, лихорадочно облизывая губы. — Мне пятьдесят, какая я тебе куколка…

Хотя он уже чувствует, что это «куколка» теперь с ним навечно.

Ясухиро всё же встаёт, вновь превращаясь в растворяющуюся вдалеке тень. Хаяши слышит громкий щелчок запираемого замка. И от этого звука ледяной пот стекает по вискам.

— Ты что задумал? — севшим голосом еле сипит Йошики. Вопрос скорее риторический, он и так знает. И от этого осознания у него противные мурашки по всему телу.

Сугихара опять рядом, тянет его за волосы, целует подставленную нежную шею, особенное внимание уделив ранкам.

— Заняться с тобой сексом, что же ещё, — смеётся тихонько. — Идеальный момент, ты сейчас такой беспомощный.

Слабо бьющееся сердце мигом подпрыгивает к горлу.

— Не притрагивайся… — шепчет Йошики, пытаясь отодвинуться.

— А то что? — лукавая улыбка в ответ.

— Я тебя уволю! — бессильно выплёвывает Хаяши, понимая, как же жалко и смешно он сейчас выглядит в его глазах.

— Ты думаешь, это мне помешает тебя трахнуть? Ты никуда от меня больше не денешься, — Сугихара улыбается, тянет за волосы к себе и целует в губы. — Не бойся, куколка. Мы с тобой так прекрасно повеселимся, будем играть всю ночь. И поверь, ты больше никогда не захочешь отношений с женщинами.

Йошики отчаянно пытается лягнуть его, ударить локтем, но тело его не слушается, реагирует на сигналы своего хозяина слишком уж медленно. Его пижама и костюм лид-гитариста уже давно где-то на полу — Ясухиро довольно грубо вытряхнул его из одежды и быстрее рыси вывернулся из собственной. И Сугихара без всяких усилий скручивает его, заломав руки над головой и стянув их вытащенным из брюк ремнём. Обнажённый и бесцеремонно заваленный на живот, Йошики изо всех сил извивается, пытаясь сбросить с себя навалившегося на многострадальную спину Ясухиро. Но сил ему не хватает. А Ясухиро вновь тычется носом в его влажные волосы, прижимается грудью к спине, изгибается, явно стараясь не оставить между ними даже миллиметра, трётся об него. И даже сейчас он такой холодный, что Йошики невольно начинает дрожать. И он передёргивается от отвращения, чувствуя, как его стояк при каждом движении задевает ягодицы.

— Как же сладко ты пахнешь, боже… — со стоном шепчет Ясухиро, кончиком носа проведя от затылка по шее вниз, к лопаткам. — Кайф… Мне кажется, я мог бы тебя до смерти закусать.

— Не вздумай! — взвизгивает Йошики, и он тут же, хмыкнув, тянет за волосы, поворачивая голову слегка набок.

— Между прочим, — томно тянет Сугихара ему в ухо, покусывая за мочку, — питьё крови вампиром вызывает у жертвы невероятную эйфорию, покруче, чем выпивка и наркота. Тебе понравится. Хиде-сан говорил, что ты тот ещё любитель острых ощущений.

Хаяши дрожит, бессильно всхлипывает, кусая губы.

— Оставь мою шею в покое! — поздно, он, оскалив клыки, с силой впивает их под ухо, и Йошики вскрикивает, отчаянно цепляясь кончиками пальцев за подушку. Больно. Но в этой боли и вправду есть что-то острое, заставляющее хотеть большего. Тело перестаёт дрожать, расслабляется само собой, и он, обмякнув, ложится на подушку. Ясухиро самозабвенно сосёт его шею, длинные, острые клыки всё ещё глубоко в коже. Лишь спустя пару секунд он кое-как, с громким выдохом отлепляется, тут же облизывая окровавленные губы. Целует обмякшего Хаяши в макушку и вновь ложится ему на спину. Ладонями гладит бока, бёдра. Неспешно так, изучает, ощупью отыскивая особо чувствительные места, и то, что Йошики всё ещё слабо пытается извиваться, чтобы ускользнуть от его рук, его не волнует, он крепко придавил лидера собой к кровати. Вроде такой худой, особенно против Йошики, а сильный. Скользнув ледяной рукой под горячий живот, обхватывает крепко за талию, слегка поворачивает набок, чтобы Хаяши не задохнулся в подушках.

— Раздвинь ноги, куколка, — ласково, но от этого почему-то прошибает ещё хуже, чем от угроз.

— Нет… — вновь дрожащий Йошики тихо всхлипывает, чувствуя, как вытекает из свежих ранок кровь. — Не хочу…

— Хм? А твой член говорит мне другое. Так и шепчет «да, да», — смешок в ухо, пальцами он поглаживает набухшую головку. И Йошики, покраснев, зарывается лицом в подушку. Ему кажется, что он от стыда сгореть может — у него встал, пока одногруппник сосал кровь из его шеи. Может, это и есть та самая эйфория, о которой Ясухиро говорил…

Вновь уткнувшись носом в шею и вдыхая, Ясухиро наглаживает его рукой. То быстрее, то медленнее, поддевая головку большим пальцем. И одновременно слегка шевелит бёдрами, трётся собственным членом между его ягодиц. Так эротично… Но Йошики всё равно дрожит от мысли, что он может оказаться внутри. Он никогда даже не думал, что может попасть в такую щекотливую ситуацию.

Хаяши судорожно кусает губы, почувствовав, как он слегка отстраняется, зато к сжатому сфинктеру прижимается мокрый от слюны палец. Тут же, не дав опомниться, проталкивается внутрь, за ним, почти сразу, и второй. Йошики только всхлипывает, всё ещё упираясь лицом в подушку. Ему тяжело дышать, грудь рвёт болью от малейшего вдоха, а воздуха попросту не хватает.

— Ну, ну, тише, — Ясухиро свободной рукой тянет его за подбородок, целует в губы. — Расслабься, куколка.

— Не хочу… — всхлипывает Йошики, отворачивается, пока он пытается заткнуть языком рот. — Я не хочу этого, Суги… Не хочу, не хочу! За что ты так со мной?

Так тщательно сдерживаемые слёзы текут по щекам. Сугихара выпускает его, дав упасть обратно на подушку, и нежно прижимается губами к уху. Молчит, только целует. А пальцами старательно растягивает его.

Стянутые ремнём руки уже начинают болеть. Йошики каждую секунду дёргает ими, пытаясь освободиться, но Ясухиро, похоже, настоящий мастер по обездвиживанию, тонкая полоска кожи держит хрупкие запястья лидера как железные наручники. Впрочем, вспоминая, как виртуозно несколько лет назад на концертах Ясухиро обращался с плёткой, это не так уж и удивительно…

Почувствовав, как он вынимает пальцы, Хаяши облегченно вздыхает. Но Сугихара тут же вновь вжимается в ягодицы членом, головка давит на мышцы. И миллиметр за миллиметром Ясухиро начинает проталкиваться внутрь.

— Глубже-глубже-глубже… — шепчет Сугихара нежно в ухо, упиваясь его плачем.

Йошики тихо подвывает от боли, вцепившись онемевшими пальцами в край подушки. Почему-то ему кажется, что если бы Ясухиро толкнулся в него разом на всю длину, было бы куда менее больно. А так это просто пытка, чувствовать, как тело медленно растягивается, упираясь такому вторжению.

Сугихара медлит ещё какое-то время, а потом подаётся назад, вновь вперёд, уже чуть более резко, покачивая бёдрами. Заплаканный Хаяши трясётся всем телом, уткнувшись носом в подушку, выгнувшись, изо всех сил пытаясь найти в этом хоть что-то приятное. Но нет, больно до ужаса и противно.

«Хиде-чан, ну неужели тебе это нравилось?»

Хиде открыто признавался в своей бисексуальности и пару раз мельком говорил, что практикует такие отношения. Йошики тогда посмотрел на него, как на чокнутого — впрочем, будто Хиде не чокнутый, не зря же Хаяши его звал «мой сумасшедший гитарист». И сейчас это вызывает ещё большее недоумение. А ещё страшнее от мысли, что если его слова про вампиров — правда, то теперь такие мучения станут постоянными.

— Ах! — Ясухиро резко толкается в него на всю длину и легко дёргает ремень. Запястья выскальзывают из плена, и Йошики шевелит ими. И тут же вжимается в подушку. Движения сильные, резкие, все ещё невыносимо болезненные. Он выгибает спину, слегка приподнимаясь, опираясь на колени, а Сугихара, усмехаясь, целует его шею.