— Удивительно, правда? — Ясухиро замечает это и, улыбаясь, подходит к нему поближе. Перехватив руку, бережно гладит запястье пальцами. — Ты такой холодный, что даже снег на руке не тает. Зато теперь можно рассмотреть снежинки без перчаток…

— Почему же тогда я сам всё ещё чувствую холод и должен носить тёплую одежду?

Йошики поднимает на него глаза. Несколько снежинок оседают на его растрёпанных рыжих волосах, и он слегка потряхивает ими.

— Ты просто слишком нежная куколка, вот и мёрзнешь.

Йошики недовольно морщит нос. Слово «куколка» которое как-то сразу, когда у них с Ясухиро начались отношения, к нему приклеилось намертво, очень раздражает его — слишком уж странным кажется по отношению к мужчине его возраста. Да, Хаяши хрупкий, тоненький, длинноволосый и на этот самый возраст не выглядит, но всё равно такое обращение ему не нравится. «Мне пятьдесят, какая я тебе, нахрен, куколка?» — злился одно время вслух Йошики. А Сугихара лишь улыбался в ответ. Так Хаяши и не смог его переупрямить и заставить звать себя как-то иначе.

— Ты уже замёрз? — заботливо спрашивает Ясухиро, погладив его по лицу ладонью, задев кончиками пальцев холодные омертвевшие губы.

— Пока нет. А если ты меня обнимешь, то и не замёрзну.

Сугихара смеётся, обхватывает рукой за талию и тянет к себе, Йошики прячет нос в воротнике его куртки. Тепло, и вправду. Хотя он такой же холодный, как и Хаяши.

— Терпеть не могу новогодние праздники, — тянет Йошики, уцепившись чуть подрагивающей рукой за его плечо.

Ясухиро смотрит на него слегка удивлённо, искорки в его глазах будто на мгновение вспыхивают ярче.

— Почему?

— Слишком много воспоминаний навевают. Думаю об «X», о концертах в «Токио Доум», — Йошики кусает губы. Ему трудно произнести имя того, о ком он думает чаще всего. — …О Хиде.

Опустив длинные ресницы, он тянется к любовнику и прикладывается к щеке губами. И Сугизо гладит его по скуле кончиками пальцев.

— Я тоже по нему скучаю, Йошики, — голос у него спокойный, как и обычно, но Йошики уже научился отслеживать в нём далеко не спокойные нотки. — Временами просто невыносимо скучаю. Но что же делать теперь…

Хаяши вновь зарывается лицом в ворот его куртки. Он знает, что Ясухиро и Хиде были близки. Пожалуй, из всех членов «X» Хиде был ближе всех с ребятами из «Luna Sea», в которой Сугихара был тогда и остаётся сейчас лид-гитаристом. И поэтому он как никто понимает боль Йошики от этой потери. Как, впрочем, и Хаяши понимает его. Это одна из тех вещей, которая объединяла их с самого начала, ещё задолго до того, как они стали любовниками.

— Не грусти. Мне не нравится, когда ты плачешь, куколка. Я обещаю тебе, — он улыбается краем рта, — это будут особенные праздники. Потому что ты больше не один, я с тобой.

Йошики поднимает на него глаза, щурится слегка.

— Спасибо.

И улыбается краем рта. Радужки его глаз вспыхивают жёлтым огнём в темноте; а за приоткрытыми пухлыми губами посверкивают длинные белоснежные клыки.

========== 1. ==========

Месяцем ранее…

Сидя в удобном кресле на балкончике, нависающем над большим залом, Йошики меланхолично покачивает в пальцах дымящуюся сигарету, уже третью за последние десять минут, и бездумным, почти пустым взглядом смотрит в никуда.

Съёмки клипа в самом разгаре. Площадка в павильоне выстроена в стиле старинного особняка, этакого мрачного поместья из какого-нибудь пафосного голливудского фильма о вампирах — огромный бальный зал с колоннами и золотой лепниной на стенах, изогнутые лестницы, гигантская, похожая на торт хрустальная люстра, переливающаяся множеством огоньков, и множество разодетых в роскошные наряды людей вокруг. Шум, множество голосов, ослепительный свет прожекторов, музыка… Йошики очень отвык от всего этого за время своей добровольной изоляции. И всё никак не может обратно привыкнуть, хотя этот тяжёлый период его жизни уже давно закончился.

Это странно, но Хаяши не может избавиться от мысли, что ощущает себя во всём этом шуме абсолютно чужим.

В каждом его грациозном движении, в каждом томном взгляде его раскосых карих глаз, направленном в зал, в каждой затяжке горьким дымом — печаль и меланхолия, такие серые и давящие, что Йошики сам отчётливо их чувствует. Словно какая-то мрачная аура вокруг сгущается.

Причина плохого настроения? Да нет её. Йошики просто в очередной раз ищет глазами родную розовую макушку в этом людском море, шумящем внизу. Не находит. И хмуро вздыхает.

Хиде нет уже семнадцать лет как. Пора бы смириться. Как и с тем, что на его месте, рядом с Патой и со сверкающей гитарой в руках — Ясухиро Сугихара.

Йошики наблюдает за ним, слегка сощурив глаза. Хаяши помнит Ясухиро, предпочитающего на сцене называть себя Сугизо, ещё с тех давних времён, когда основал свой лейбл «Extasy» и «Х» благополучно выпустили на нём первый альбом. Для многих инди-групп после этого «Х» стали путеводной звездой. И Хиде, живо интересовавшийся всем новым и любопытным и потому быстро находивший необычных музыкантов, как-то привёл к Йошики за помощью молодую группу «Lunacy». Ребята и впрямь были интересными, но именно к Сугизо Хаяши сразу почувствовал несколько особенное расположение — Ясухиро, помимо гитары, играл ещё и на скрипке, то есть, тянулся к классической музыке, как и сам Йошики. Но тогда это был минутный интерес, не более того. Хаяши даже имени его настоящего не знал. И, естественно, подумать не мог, что спустя много лет Ясухиро Сугихара займёт в «X» место Хиде.

Впрочем, нет, неправильно. Ясухиро вовсе не старается занять место Хиде и вытеснить его. Как и остальные члены группы, наученные Йошики, он повторяет, что на самом деле в «Х» шестеро участников, а не пятеро.

— Хиде-сан абсолютно непостижим, — говорит Сугихара в интервью, — и недосягаем. Заменить его попросту невозможно, второго такого человека существовать не может. Я даже и не пытаюсь быть как он. Зачем? Это бессмысленно.

У Ясухиро совершенно другой образ, другое поведение, другая игра. Он не имеет ничего общего с Хидето Мацумото и не подделывается под него — он такой, какой есть. Сугихара, скорее, просто изо всех сил старается заполнить собой ту зияющую брешь, что образовалась в группе после гибели Хиде. И у него это вполне получается; как кажется Йошики, он замечательно вписался в коллектив. Хотя Хаяши и знает, как непросто ему пришлось на первых порах — когда Ясухиро объявили официальным участником «Х», нашлось немало недоброжелателей, которые сравнивали его с Хиде, естественно, в пользу последнего. А ведь они попросту разные. Это как сравнить цунами и торнадо — оба разрушительные и опасные, но абсолютно разные природные явления.

И хотя Ясухиро, по ощущениям, всё же до конца не прижился и ведёт себя сдержанно, всё-таки в нём прямо сквозит какая-то дьявольщина; какая-то тихая, но всё равно невероятная сексуальность. Не зря же поклонники мило зовут его «ходячей порнографией». А Йошики самому странно от этих мыслей, но отрицать он их не может.

— Наслаждаешься красивым видом, а, лидер-сан?

Шутливый голос Тошимицу слышится над ухом, и Хаяши вздрагивает. Поднимает взгляд на своего вокалиста и улыбается ему краем рта, отняв сигарету от губ.

— Напугал, Тоши. И вовсе я не наслаждаюсь, просто слежу за съёмкой, вот и всё. Некогда расслабляться.

— Ну да. И от Суги ты просто глаз не отводишь, — фыркает Тоши, садясь на соседний стул. И щурится. — Впрочем, он от тебя тоже.

Йошики растерянно смотрит на лестницу в другом конце зала. Оба гитариста стоят рядом: Пата, дёргая струны, глядит куда-то вбок, а вот Ясухиро и впрямь ловит взгляд Хаяши и, улыбнувшись, приподнимает руку. И Йошики в ответ томно шевелит пальцами, отвечая на его знак внимания.

— По-моему, взять его официально в «Х» было твоей лучшей идеей за последние годы, — весело констатирует Деяма, сцепляя перед собой пальцы. Тёмные очки скрывают его глаза, но Йошики и так знает, что они сейчас откровенно смеются.