Йошики слегка кусает губу и отводит в сторону глаза.

— Эй, — уловив его дрожь, Ясухиро мягко гладит по щеке, — не делай такое лицо, куколка. Тебя я люблю не меньше. Просто по-другому. Понимаешь?

— Конечно. Наоборот, я рад, что она у тебя есть, — Йошики тянет его к себе, целует в висок. — И даже удивляюсь, что ты не захотел встретить с ней Новый год.

— Ну нет. Я хочу встретить его с тобой, — Сугихара улыбается ему. — А в Японию слетаю во время праздников, на пару дней, успею побыть с дочкой. И, кстати, я буду рад, — он усмехается и целует легонько руку, — если моя новобрачная составит мне компанию.

— Сдурел? — Хаяши дёргается. — Как Луна-чан отнесётся к тому, что ты теперь живёшь с мужчиной, который ещё и старше тебя?

— Нормально. Она знает. Я рассказал ей о нас с тобой.

Йошики широко распахивает глаза. Вот уж чего он от своего любовника не ожидал. Ясухиро спешит успокоить его:

— Не беспокойся, она никому не расскажет. Луна уже более чем взрослая, чтобы понимать, чем это может аукнуться. К тому же, ей с детства и я, и мать внушали: о личной жизни папы никому ни слова, иначе это может навредить ему. Она к этому привыкла.

— А то, что ты вампир, она тоже знает? — слегка нервно спрашивает Йошики, запустив подрагивающие пальцы в волосы.

— Нет, — сказал как отрезал. — Это уж совсем страшный секрет. Да и не поверит она, начнёт смеяться и говорить «пап, ты чего такую чушь выдумал». Это хорошо, что никто не верит в вампиров. Мы можем жить спокойно.

Хаяши только вздыхает тихонько. Многовато секретов в жизни становится. Их и раньше было немало, они всю жизнь обязаны прятаться и озираться в поисках папарацци. Но сейчас эти секреты стали совсем уж страшными, и не сказать что ему это нравится.

— Луна мечтает с тобой познакомиться, — Ясухиро смеётся. — К слову, несколько лет тому назад она заслушивалась песнями «X». А когда узнала, что я теперь часть группы, всё у меня выспрашивала, что и как, про тебя, про ребят…

— Привёл бы ее на репетицию, — Йошики дёргает плечом, — познакомил бы со всеми. Я бы не возражал.

— Нет. Ты же терпеть не можешь, когда на репетиции посторонние, — Сугихара качает головой. — И не отнекивайся, я видел, как ты синеешь разом, если кто-то врывается во время записи или репетиции. И потом, Луна здесь редко бывает, она обычно в Токио, а мы редко ездим в Японию всем составом.

Йошики только фыркает. Ловко же выкрутился.

— Я познакомлю тебя с ней, обязательно. Но чуть позже. Вот слетаешь со мной в Токио, тогда и устрою встречу. А сейчас, — он наклоняется и утыкается носом в щёку, — не хочу об этом думать. Сегодня и завтра я хочу просто побыть только с тобой.

Ясухиро вновь прикладывается мягким поцелуем к его губам, и Хаяши обвивает руками его шею.

Вообще-то ему не очень нравится перспектива делить внимание Сугихары с кем-то ещё, даже с Луной. Как Йошики ни уговаривает сам себя, как ни твердит, что любовь к дочери и любовь к нему — разные вещи и одно другому не мешает, получается плохо. И Хаяши с горечью думает, что друзья правы и он и впрямь просто законченный эгоист — ему хочется, чтобы всё внимание доставалось только ему одному. Как избалованный ребёнок.

И Йошики старательно топит эти неприятные мысли в бесконечных поцелуях.

Ясухиро за коленку тянет его на себя, задирает рубашку, гладит ладонью обнажённое бедро. Устроившись между его раздвинутых ног, запускает руку за скользкую чёрную ткань, и Йошики сладко вздыхает, когда он с нажимом поглаживает грудь, нарочно задевая кончиками пальцев затвердевшие соски. Его руки уже совсем не кажутся Хаяши холодными, как раньше. Привык, сам заледенел точно так же. Чмокнув в последний раз любовника в губы, Ясухиро поцелуями проходится по шее, прихватывает до красноты кожу на плече. Проводит легонько языком по соску, обведя по контуру, втянув в рот, горячий и влажный. Проделывает то же самое со вторым, замирает, прислушиваясь к сердцебиению. У вампиров оно есть, только гораздо слабее и медленнее, чем у людей, и пульс больше двадцати ударов в минуту не бывает, Йошики проверял.

Ясухиро всё же отлепляется от его кожи и, хмыкнув, вдруг легко переворачивает на живот. Привычно уже ложится ему на спину, уткнувшись губами в плечо, пока его руки бездумно блуждают по всему телу. Йошики прикрывает глаза и едва видит, как он тянется к тумбочке. И вздрагивает, когда в губы утыкается кусочек горького шоколада.

— Эй, — смеётся он. — Это лишнее.

— Что? Разве он тебе не нравится? — Сугихара жмётся к его плечу, посмеивается в ответ.

— Нравится, — томно тянет Хаяши и облизывается. — Но только с твоего тела.

Он всё же ухватывает почти чёрный квадратик зубами и, проглотив его, быстро облизывает кончики его пальцев. И хмыкает тихонько, опять вспоминая вчерашний вечер: они решили немного поиграть, Йошики привязал любовника к спинке кровати тонкими шёлковыми лентами, намазал его живот тёплым растопленным шоколадом и медленно слизывал его, с удовольствием слушая низкие стоны Ясухиро и доведя его почти до обморока. Йошики не нравится шоколад, сказывается аллергия из детства и жуткий страх перед вероятностью появления угрей на коже. Но употреблять его в таком виде и изредка он, пожалуй, совсем даже не против.

Прикрыв глаза, Хаяши целует кончики пальцев любовника, пока Сугихара оглаживает его второй рукой и касается губами плеча.

— Я люблю тебя, куколка.

У Йошики сердце сжимается каждый раз, когда он это говорит. Но он не может ответить теми же словами со всей уверенностью. Пока не может. Хотя Ясухиро это и не нужно. Ещё в самом начале, когда Хаяши не отвечал ему взаимностью и шипел, он обнимал своего лидера и приговаривал, что его любви хватит им двоим с головой. А Йошики только вздрагивал при этих словах, думая, как же сильно и долго Ясухиро мучился от этих чувств, если готов придерживать его вот так возле себя даже без всякой надежды на взаимность.

Не отрывая губ от плеча, Ясухиро опять пытается дотянуться до края прикроватного столика, на котором рядом с вазой валяется распотрошенная пачка презервативов. Но длины рук ему на это не хватает, постель слишком широкая. Йошики приподнимает голову, касаясь губами его скулы, улыбается, как бы говоря «давай я», и легко выуживает из коробки целлофановый квадратик, тут же надрывая его. В благодарность — нежный поцелуй в висок и пальцы, легонько тронувшие его собственные и забравшие пакетик.

Утренний «супружеский долг» — ещё одно привычное дело, когда у них есть время. Все движения уже кажутся до боли знакомыми.

— А-а-ах… — Хаяши громко выдыхает, чувствуя, как скользкая головка просачивается через сжатые мышцы. Больно, всё ещё, даже с презервативом. Но эта боль становится всё меньше с каждым разом, она словно волной откатывается назад, быстро уступая место удовольствию. Йошики с силой цепляется за подушку, чувствуя, как к щекам приливает жар, и Ясухиро жарко обцеловывает его шею, зарывается носом в рыжие волосы, быстро наращивая темп и глубину.

— Суги… — сдавленно, чуть слышно, со слезами, и Сугихара нежно прихватывает его распухшие губы, слегка оттянув голову за волосы. У Йошики мгновенно сводит шею, но он этого уже просто не замечает.

— Йошики, — отвечает ему Ясухиро в той же манере, так ласково. И снова целует, не давая даже пикнуть ничего в знак протеста.

Он двигается резко, раскачиваясь и ударяясь бёдрами в ягодицы лидера. Всегда так, начинает нежно и осторожно, но быстро теряет над собой контроль. Хаяши опьяняет его, лишает даже малейших тормозов. А Йошики кричит почти во весь голос, всхлипывает тихонько, понимая такую странность, что он счастлив, когда Ясухиро вот так овладевает им, когда обцеловывает, когда бьётся в его тело сильными толчками. И ещё более странно, если вспомнить, что их отношения начались с практически изнасилования. Психолог бы наверняка назвал это стокгольмским синдромом. Но Хаяши так не думает. Думает, что просто привык и привязался к Ясухиро за то время, что они провели вместе, до его обращения, да и не кажется ему больше такой секс столь отвратительным. И Йошики даже нравится разбиваться в его руках, когда Ясухиро содрогается и стонет в мощном оргазме, а потом ласкает Йошики рукой, помогая кончить. Даже если это в каком-то плане саморазрушение.