У Кларка не было детей, но он жил уже достаточно долго, и видел, на что готовы пойти некоторые отцы ради спасения своих отпрысков. Хоть директор СВР при личном общении и производил впечатление сентиментального человека, но кто знает…

И все же, у Кларка осталось ощущение некой недосказанности. А может быть, даже неправильности происходящего.

Он никогда не жалел о выборе профессии, пусть это был не его выбор, и людям, которые принимали решение, на судьбу самого Кларка было плевать. Но то было время волков, и для того, чтобы не стать их добычей, ты должен был отрастить клыки и научиться ими пользоваться.

Время волков никуда не делось, пусть теперь Кларк бегал уже с совсем другой стаей.

Но и в этой извращенной охоте всех на всех, в этой извечном противостоянии, где одни волки дрались с другими волками, а травоядные опасливо наблюдали за всем этим со стороны, надеясь, что хотя бы в этот раз их не заметят, была определенная стабильность. Если ты в достаточной степени владел информацией, в этом даже была какая‑то предсказуемость. Оседлав информационные потоки, можно было определить, где возникнет очередной очаг напряженности, а где будет временное затишье, и изменить свое географическое положение в зависимости от того, какой образ жизни ты предпочитаешь вести.

Однако, теперь Кларка не покидало ощущение, что он помог выпустить из клетки бешеного тигра‑людоеда, рядом с которым большинство волков тоже покажутся травоядными. А предсказать поведение бешеного зверя не может никто.

И речь, разумеется, шла совсем не о Нике.

* * *

Ломтев закончил рассказывать.

– То есть, есть и другие миры? – уточнил Ник после довольно продолжительной паузы. – Параллельные вселенные? И между ними на самом деле можно путешествовать?

– Не физически, – сказал Ломтев.

– И ты, и мама…

– Из другого мира, – сказал Ломтев. – С другой Земли. Она во многом похожа на эту, даже большинство стран так же называются, пусть и в других границах и с другим государственным строем. Но самое главное отличие – у нас нет аристократии. То есть, она, конечно, есть, но только по названию. Молнии из глаз пускать или огненными шарами кидаться они не могут.

– Почему же они тогда называются аристократами? – спросил Ник.

– Исторически так сложилось, – сказал Ломтев. – В нашем мире практически невозможно получить титул, если ты изначально родился в неправильной семье. Но у нас и нет такой колоссальной разницы между аристократами и всеми остальными.

– И этот проводник… ты думаешь, что он может вернуть тебя в твой мир?

– Не думаю, – сказал Ломтев. – Тем более, я не думаю, что мне есть, куда возвращаться. Что бы там ни случилось с моим прежним телом, вряд ли кто‑то поддерживал его в жизнеспособном состоянии на протяжении двух десятков лет. Но этот человек разбирается в переносе сознания, и, возможно, он мог бы просто освободить тебя от моего присутствия.

– Но он не захочет тебе помогать, потому что…

– Потому что он работает на врага, – сказал Ломтев. – Однако, если ты оказываешь на людей определённое давление, порою они могут сделать для тебя даже то, чего не хотят.

– Если он вообще до сих пор жив. Двадцать лет же прошло.

– Что‑то мне подсказывает, что он жив, – сказал Ломтев. – Такие, как правило, отличаются повышенной живучестью.

– А если у тебя не получиться на него надавить? Ведь ты даже не знаешь, где его искать.

– Тогда мы попробуем другие варианты, – сказал Ломтев. – Может быть, у твоего отца есть решение.

– Все это время моему отцу не было до меня никакого дела, – сказал Ник.

– Какое‑то все‑таки есть, – заметил Ломтев. – Ты же сейчас летишь в самолете над Африкой, а не сидишь в китайском концентрационном лагере.

– Ну, хоть какое‑то утешение, – сказал Ник.

– У твоего отца есть связи, есть ресурсы, и, судя по всему, должны быть деньги, а это здорово облегчает любую задачу, – сказал Ломтев. – Возможно, он уже установил личность проводника и нашел его самого. Выкрасть человека из Москвы – не такое уж сложное дело, я думаю.

– Мой отец – террорист, – простонал Ник.

– Все мы по молодости творили званые глупости, – сказал Ломтев. – Но сейчас он – высокопоставленный чиновник…

– Террористического государства, – добавил Ник. – И я никаких глупостей не творил. Разве что не угадал с родителями, но тут от меня мало что зависело.

– Так твоя молодость еще не закончена, – сказал Ломтев.

– Я не хочу всего этого, – сказал Ник.

– Понимаю, – сказал Ломтев. – Я в свое время тоже этого не хотел.

– И кто же на тебя надавил?

– Тот, кто сейчас давит и на тебя, – сказал Ломтев. – Обстоятельства.

Самолет пошел на посадку.

* * *

Очередной техник помог Нику выбраться из самолета.

На аэродроме было жарко, асфальт обжигал спутник через подошвы кроссовок, сразу за забором были видны пальмы, а на горизонте виднелись очертания каких‑то гор.

– Похоже, это все еще Африка, – заметил Ломтев.

– Где мы? – спросил Ник у техника.

– Не говорить английски, – ответил тот и жестами призвал Ника следовать за ним.

Вокруг были и другие люди, в основном, чернокожие. Они занимались своими делами – обслуживали самолёты или что там еще – и не обращал на Ника и его провожатого внимания.

Они прошли метров пятьсот под палящими лучами солнца и путь их закончился в ангаре, где стоял очередной самолет. Небольшой, элегантный, явно не предназначенный для перевозки грузов.

– Частный самолет, – прокомментировал Ломтев. – Возможно, в салоне тебе даже предложат бокал холодного шампанского.

Но в салон Нику попасть так и не довелось. Техник подвел его к хвосту самолета и жестами объяснил, что Нику опять нужно забраться в небольшое багажное помещение.

– А если нет? – спросил Ник.

Техник произнес что‑то довольно эмоциональное на незнакомом Нику языке, а потом просто махнул рукой и пошел из ангара прочь. Этого Ник совсем не ожидал, он, в общем‑то, просто хотел небольшой определенности, и совсем не собирался саботировать операцию по собственному спасению, но так уж вышло…

Выглядело все это довольно странно. Ник не думал, что посреди этой сложной логистической цепочки может найтись звено, которое просто обматерит его и плюнет на все, предоставив дальше выпутываться самому.

Конечно, Ник был далек от того, чтобы впасть в панику, но такой поворот событий внушал ему определенные опасения.

– Справа, – спокойно сказал Ломтев.

Ник повернул голову и обнаружил, что к нему идет молодой мужчина в форме пилота. Молодой, загорелый, с белозубой улыбкой и зеркальными солнцезащитными очками, сдвинутыми наверх.

– Проблемы? – осведомился пилот по‑английски.

– Нет, – сказал Ник. В голове его лихорадочно менялись мысли. Кто этот человек? В курсе он, что тут происходит, или просто случайно проходил мимо и его заинтересовало присутствие посторонних в ангаре? Как лучше ему соврать? – Я тут… э…

– Я знаю, что ты здесь делаешь, Ник.

У Ника отлегло.

– Я просто…

– Ты просто не следуешь инструкциям и не выполняешь того, чего от тебя ждут, – сказал пилот, с улыбкой показывая на багажное отделение.

– Где мы? – спросил Ник.

– Где‑то в Африке, – сказал пилот.

– А куда я попаду, если просто уйду отсюда и перелезу через вон тот забор?

– В полицию, – сказал пилот. – Потом – в миграционную службы. А уж потом… кто знает.

– И куда я полечу дальше?

– Уже не в Африку, – улыбнулся пилот.

– Почему бы просто не сказать мне? – спросил Ник.

– Потому что мы хотим оставить этот маршрут в секретности, – сказал пилот. – Мысль в том, чтобы ты впоследствии не мог никому рассказать, каким именно путем тебя вывезли из Австралии и подставить под удар наших людей.

– Это человек Кларка, – сказал Ломтев.

Но Ник уже и сам догадался.