– Конечно, – сказал Чавез. – Значит, вот почему этот парнишка так важен? Он на самом деле утопил целый корабль береговой охраны?

– И отбил ракетный залп, – сказал Кларк.

– Тогда почему бы на самом деле не отвезти его в Лондон?

Кларк покачал головой.

– При всем моем уважении, Джон, эта операция – сплошная самодеятельность, в которой факап идет за факапом. Где‑то нам повезло, где‑то мы тупо выигрываем за счет темпа, но долго это продолжаться не может. Когда их спецслужбы раскачаются по‑настоящему…

– Это будет уже не наша проблема, – сказал Кларк.

– Так почему же не Лондон?

– Лондон не сможет его грамотно использовать. Кроме того, я обещал его отцу.

– Вряд ли это будет единственное нарушенное тобой обещание, – заметил Чавез.

– Конечно, нет, – сказал Кларк. – Но я не собирался увеличивать этот счет.

– Не мое дело, – сказал Чавез.

Кларк вылез с заднего сиденья и пересел за руль.

– Спать хочу, – сказал он. – Где ты остановился?

– В обычном месте, – сказал Чавез. – Можешь смело ехать туда, еще пару дней там будет безопасно.

– Кто вообще может на такое рассчитывать? – спросил Кларк. – Как ситуация в целом? Я, видишь ли, на несколько дней выпал из информационного поля.

– Австралия почти вся под контролем, – сказал Чавез. – В смысле, освобождена. Но я не думаю, что азиаты на этом остановится. Скорее всего, они хотят контролировать все регион, так что Новая Зеландия на очереди, а местные никакого сопротивления оказать не в состоянии.

– Подмога из Метрополии?

– Разумеется, не придет, – сказал Чавез. – Хотя такие разговоры ходят постоянно. Но ты сам все понимаешь.

– Понимаю, – сказал Кларк. – Есть более перспективные направления.

– С военной базы каждый день уходит несколько бортов, – сказал Чавез. – Преимущественно, ночью. Они вывозят технику и личный состав, чтобы сберечь ресурсы для другой войны. Которая теперь уже не за горами.

– Стабильность полетела к черту, – согласился Кларк. – Нас ожидает новый передел мира.

– Не мы это начали.

– Но все равно отхлебнем по полной, – сказал Кларк. – Сколько ты дашь освободительной армии, чтобы начать освобождать эту колонию?

– От двух недель до месяца, – сказал Чавез. – Но это прогноз на уровне «плюс‑минус» две недели, так что лучше бы тебе свалить отсюда пораньше, пока еще есть возможность.

– Я всерьез рассматриваю все варианты, – сказал Кларк.

– То есть, у тебя есть здесь какое‑то другое задание, – сказал Чавез.

– Всегда есть какое‑то другое задание, – сказал Кларк. – Меня выпустят без досмотра или надо кому‑то что‑то показать?

– Выпустят, – сказал Чавез. – Береги себя, Джон.

– И ты будь осторожен, – сказал Кларк.

– Но, как я уже говорил ранее, больше мне не звони, – ухмыльнулся Чавез, застегивая летный комбинезон.

– Когда придет время, я просто постучу в твою дверь.

Так далеко от дома Ник еще никогда не забирался, но большого притока новых ощущений это путешествие не принесло, ибо дальше аэропорта его все равно никто не выпустил. На Мадагаскаре обещанный Джеком «коллега» вытащил его из потайного места, оборудованного среди коробок, помог выбраться из самолёта, усадил в электрокар и довез до следующего самолета, где Ника уже ждал очередной рукотворный тайник. Правда, по пути он заехали в туалет, где Ник смог умыться и привести себя в порядок.

В тайнике была бутылка воды, небольшой запас непортящихся продуктов и пустая канистра понятно, для чего.

В общей сложности Ник провел на Мадагаскаре не больше двух часов, и понятия не имел, куда направлялся самолёт, в который его погрузили. Парень в форме авиатехника не отвечал на его вопросы, только качал головой и мычал что‑то невразумительное. То ли не говорил по‑английски, а то ли вовсе был глухонемой.

Когда шасси самолета оторвались от бетона взлетной полосы, в тайник заявился дед. Места тут было мало, поэтому он сел у противоположной стенки, и тот факт, что половина его тела тонула в грузовых контейнерах, его совершенно не смущал.

– Окольными путями движешься ты к воссоединению с семьей, – заметил он.

– Прямых рейсов в ДВР из большинства стран попросту не существует, – сказал Ник.

– Потому что большинство стран за все эти годы республики так и не признали, – сказал Ломтев. – Понимаешь, чем это грозит?

– Понимаю, – сказал Ник. – Это значит, что у Российской Империи есть законный повод для вторжения.

– Законность поводов, как ты понимаешь, уже не имеет никакого отношения к действительности, – сказал Ломтев. – У Китая не было никаких законных поводов, а поди же ты…

– Так почему же Россия не вернула Дальний Восток много лет назад?

– Там все достаточно сложно, – сказал Ломтев. – Но самое простое объяснение – у ее руководства не хватило политической воли.

– А как дела с ней обстоят сейчас?

– Я не знаю, – сказал Ломтев. – Я был знаком с нынешним императором, но это, как ты понимаешь, было давно, а люди меняются, даже пожилые. Но, скажу прямо, он тот еще хорек, и от него и тогда‑то можно было ожидать, чего угодно.

– И что ты мне посоветуешь? – Нику совершенно не улыбалась перспектива сбежать с одной войны, чтобы тут же угодить во вторую. – Выпрыгнуть из самолета и начать жить заново? С тобой в качестве бесценного советника и вечного спутника?

Ломтев вздохнул.

– Я знаю… знал только одного человека, который – чисто теоретически – мог бы помочь в нашей с тобой ситуации, – сказал он.

– Но, – сказал Ник. – Здесь обязательно должно быть какое‑то «но».

– Тут их даже два, – сказал Ломтев. – Во‑первых, он жил в Москве, и если он до сих пор жив, то вряд ли переехал.

– А второе?

– Я уверен, что он не захочет мне помогать, – сказал Ломтев. – С моей стороны тоже все сложно. Я считаю его своим личным врагом.

– Почему же он до сих пор жив? – усмехнулся Ник.

– Руки не дотянулись, – сказал Ломтев. – Да и времени чуть‑чуть не хватило.

– Понимаю, – сказал Ник. – Должно быть, планирования заговора против императора отнимало все твои свободные часы.

– Да не было никакого планирования, – сказал Ломтев. – По крайней мере, с моей стороны. Это было исключительно спонтанное решение. О котором я, впрочем, ничуть не жалею.

– Да? То есть, если бы у тебя была возможность переиграть этот эпизод…

– Возможно, в некоторых моментах я был бы мудрее, – сказал Ломтев. – Провел бы некоторую работу над ошибками. Но в целом у меня просто не было выбора. Нынешний император мне его не оставил.

– Так, может быть, стоило бы подойти к его убийству с большим старанием?

– Поверь мне, я старался, – сказал Ломтев.

– Верю, – сказал Ник. – А что там с тем человеком, который мог бы нам помочь? Чисто теоретически? Кто он? Из‑за чего у вас конфликт?

– Он аристократ, – сказал Ломтев. – Ученый. Занимался как раз таки вопросами перемещения сознания и всякого такого. Впрочем, я не знаю, как далеко он продвинулся. Но других специалистов в этой области я тоже не знаю.

– А на чем был основан ваш конфликт?

– Он меня подставил, – сказал Ломтев. – И твою мать, кстати, тоже.

– И как это вышло?

– Это долгая история, – сказал Ломтев.

– Которую ты не собираешься мне рассказывать?

– Отчего же? – спросил Ломтев. – У тебя как раз много свободного времени, да и я на ближайшие часы никаких дел не планировал.

И Ломтев начал рассказывать.

* * *

Перед тем, как все‑таки лечь спать, Кларк сделал несколько телефонных звонков, которые ознаменовали окончание операции по спасению и эвакуации.

Что ж, несколько десятков человек могли облегченно (или разочарованно, люди‑то все‑таки были разные) выдохнуть, зачехлить оружие и загнать технику обратно в гаражи и ангары. Являющийся нанимателем всех этих людей Кларк прекрасно знал, сколько стоит такая операция и поддержание исполнителей в боевой готовности, и понимал, что с простой зарплаты заместителя директора службы внешней разведки самопровозглашенной Дальневосточной республики таких расходов не потянуть. Или у него есть какие‑то другие личные источники финансирования, или тут задействованы совсем другие фонды.