Банник живет со своей женой, которая имеет говорящее имя — Обдириха, и детьми в бане. Любит проказничать и строить козни всем неугодным, кто входит в его баню. Может облить вас кипятком или кинуть раскаленный камень с печки. Сам он выглядит, как маленький дряхлый голый старичок, однако имеет колоссальные физические возможности. Были даже свидетельства, в которых утверждалось, что на них нападал банный дух и сдирал клочки кожи. Так же зачастую в этих проказах участвует и жена банника, Обдириха, она принимает образ знакомого человека и заманивает в баню, где обливает кипятком и сдирает кожу, порой это может закончиться очень печально. Поэтому, если что-то случилось в бане, во всем винят эту жуткую семейку. Так же, если в бане останется ребёнок, один, без взрослых, банник может его украсть, а взамен оставить своего.

После трех перемен посетителей в бане моются черти, лешие, овинники и сами банники. Если кто-нибудь в это время пойдет париться в баню, то живым оттуда не выйдет: черти его задушат, а людям покажется, что тот человек угорел или запарился. Это поверье о «четвертой» банной смене было распространено на Руси повсеместно, но сейчас уже забыто. Свою красную шапку-невидимку он кладет сушиться на каменку, ее даже можно украсть ровно в полночь — ежели кому повезет. Но тут уж нужно бежать как можно скорее в церковь. Успеешь добежать, прежде чем банник проснется — будешь обладать шапкой-невидимкой, иначе же банник догонит и убьет. И эта шапка меня очень интересовала. В качестве подарка Ириске будет самое то. Отнять или купить ее было нельзя, значит придется стырить. Наш путь благ — добро, любовь и кражи со взломом.

Мне еще предстояло познакомиться с местным домовым и дворовым. С духами дома следовало дружить, иначе могут напакостить. Был бы это мой дом, я бы не переживал. Но я тут чужой, поэтому ссориться не хотелось бы.

Но опять же, я был выше этого, и мне, в отличии от девушек, вредить дух бани попросту побоится. Я ведь и изгнать могу, а это для него смерть, причем, без права перерождения. И хотя над ним стоял Чернобог, как правитель Нави и владыка всех темных духов, я стоял выше Бога Нави. И банник это чувствовал и боялся. Что ж, с ним я встречусь позже, и мы все обговорим.

А пока девушки переодевались в предбаннике, я зашел в парилку и, прогрев ее до семидесяти градусов, плеснул на раскаленную каменку воду. Помещение мгновенно окуталось паром. В кадушки с водой я кинул сбор трав, которыми пользовался во время своих тренировок. Для девушек сейчас они будут очень полезны.

В общем, когда они, закутанные в полотенца, зашли в парилку, я уже стоял наготове и с хитрой улыбкой помахивал дубовыми вениками, с которых летели горячие брызги воды. Их попытки попятиться назад прервала захлопнувшаяся дверь. Мой приглашающий жест был встречен гробовым молчанием, после чего они несмело прошли внутрь. Посмотрев на них, я еще раз взмахнул вениками и отправился за ними. Эх, чую, сегодня кто-то познает дзен и проникнется русским духом, невзирая на цвет кожи и форму ушей…

Владислав Громов

Плеснув еще воды на раскаленные камни, я вновь засунул веники в кадушки с отваром. Девушки в смешных войлочных шапках разместились на нижних полках, предварительно постелив на них простыни, чтобы не обжечься. И лишь Ольга, по-видимому, не понаслышке знакомая с русской баней, сразу полезла на среднюю. Хотя, и это было не совсем правильно, но по ее глазам я видел — она знает, что делает.

Я скинул рубаху, оставшись только в простых холщовых штанах, и приблизился к уже устроившимся девушкам. Они следили за мной, как мышки за змеей, не в силах оторвать глаз. Мирами, стесняясь меня, забилась в самую глубину, а вот Селена скинула с себя полотенце и довольно нежилась, впитывая высокую температуру всем телом. Архимаг огня — она даже в подавителях хорошо себя чувствовала при жаре.

Хидеки и Эйелен явно ощущали себя не в своей тарелке да и вообще не понимали, что происходит. Но видя, что все девушки ведут себя спокойно, тоже решили расслабиться и посмотреть, чем все это закончится.

Подойдя к жене, я провел рукой по ее разгоряченному телу, едва касаясь груди и подтянутого животика, вызвав легкий стон удовольствия, а после мягко перевернул ее на живот. Взяв веники, я начал с легких похлопываний в направлении от ступней к плечам. После каждого прикосновения немного увеличивая силу ударов, периодически веником нагнетая к телу теплый, насыщенный паром воздух, стараясь обходить при этом голову, я не пропускал ни одного сантиметра ее тела.

После двух-трех проходов я перевернул ее на спину. Похлопывания спереди, естественно, были менее интенсивными, чем со стороны спины. Но все равно оставляли следы на разгоряченной коже. Тело жены обмякло и, будто превратившись в тесто, стало безвольным. Все, что она могла — это слегка постанывать, когда я окунал веники в горячую воду и снова проходился ими по ее телу. Наконец, я решил, что для первого раза достаточно, подхватил ее на руки и отнес в предбанник, где было более прохладно.

Оглядевшись, я принялся доставать из пространственного кольца кучу снеди, среди которой нашлись и бутылки с квасом, и расставлять всё это богатство на столе, что располагался в середине помещения. Да, я запасливый хомяк! Не зная, как нас примет Святогор, я запасся пищей на долгие месяцы, не переживая, что она пропадет. В кольце время не течет, поставив туда горячую кружку чая, я и через год достану ее такой же горячей, со свежим напитком, будто его только что приготовили.

Это я, надев волчью шкуру, могу прожить охотой, а моим красавицам нужен хотя бы минимальный комфорт. Мучить их спартанскими условиями я не собирался, не было в этом смысла. Мы тут для иного. Тем более, если есть возможность жить в комфорте, то к чему всякие превозмогания?

Убедившись, что с женой все нормально, я вернулся обратно. У меня ж еще несколько девушек сидят и страдают без моего внимания. А я такого допустить никак не могу.

— Ну, кто следующий? Давай, Ника, покажи, что русские ничего не боятся!..

— А я боюсь, — прошептала она, опасливо отодвигаясь и следя за тем, как я вновь достаю раскаленные веники из воды, — наверное, я не совсем русская… Может, я — японка, вот как Хидеки? Я вот прям чувствую, как во мне, просыпается дух самурая…

— Не надо к нам примазываться! — возмутилась та, в свою очередь отодвигаясь от Ники. — Раз Влад сказал, что русская, значит, русская. Давай, мы в тебя верим!

— Предательницы! — пробурчала Ника, скидывая с себя полотенце и ложась на живот. — Я вам это еще припомню — у — у — у!.. — не сдержавшись, завыла она, когда горячие капли воды упали на ее кожу.

Проходясь по Нике вениками, я следил за энергией в ее теле, что чутко реагировала на каждый удар. Мой отвар укреплял тело, выводил из организма токсины и, проникая в каждую пору, делал его пластичным. Он будто пропитывал весь организм изнутри. Я чувствовал себя скульптором, что из податливого куска глины, создает шедевр. Внезапно ее рука цепко схватила меня за член, при этом сильно его сжав. Но, получив веником по наглым пальцам, сразу оставила его в покое. Раз у нее есть силы на шалости, значит, можно и усилить напор. А непотребства в бане не будет.

Это в книгах про озабоченных ОЯШей тут можно заниматься всякими глупостями. Но, по факту, от такого напряжения можно и помереть. Высокая температура и влажность абсолютно не способствуют разврату. В бане очищают дух и тело, и иному тут не место.

Поэтому я еще активней заработал вениками, особое внимание уделяя ее заднице. Обещал же наказать, значит, накажу. И когда мне еще представится шанс отшлепать своих красавиц без ответных санкций с их стороны?

И начался у меня конвейер. Каждой из девушек я уделял не более двух — трех минут, тщательно следя за их состоянием. Все-таки подавители блокировали их эфир, и в них они превращались в обычных людей. А если учесть, что тут они находились не в привычных телах, а в виде духов, то все могло закончится более чем печально. К сожалению, хотя, это и нормально, их дух пока был слабее тела.