Если бы можно было остаться и тихо умереть, чтобы не навлекать гнев Небодержателей на свою семью, я бы сделала это.

Жертвы угодны Богам. Особенно, если проливается королевская кровь.

Но и этого всевидящий отец лишил свою земную дочь. Ненасытный Бог хотел видеть меня в прислужницах у Матери-Богини.

Я должна была сохранить девственность, чтобы молиться за других и одаривать женщин плодовитостью во славу Богов. Это меня не пугало, страшило иное: по человеческим меркам я проживу долго, но не увижу дневного света, если на то не будет воля Небодержателей.

Храмовница не должна покидать Обитель невинных дев. Только в исключительных случаях, которых могло и не представиться вовсе.

И когда старая Бритта, прежняя Главная Храмовница, отошла в Тень, я должна была занять её место незамедлительно.

Мне как раз исполнилось восемнадцать. Медлить было больше нельзя.

– Как тебя зовут? – спрашивал незнакомец, внешности которого я не могла разглядеть за туманом, окутывающим одинокую фигуру.

– Рогенда, – произнесла я, ни на секунду не задумавшись о том, какое имя назвать первым. Хельга умерла в Вудстилле, и теперь, во сне, я не могла вспомнить те ощущения, которые я хотела сохранить от славного прошлого.

Я больше не была частью семьи, Боги моей стороны отворотили с презрением свои сиятельные лики, а новым Небодержателям не было интереса рассматривать пришлые фигурки на доске мира. Они вечно перемещаются туда-сюда, большинство так и остаются безымянными птичками, раздражающими назойливым чириканьем слух Богов.

– Советница в битвах? – насмешливый голос незнакомца влёк к себе и одновременно вызывал жжение в ладонях, которые сами собой сжимались в кулаки. – Вроде так, но твоё имя звучало иначе, впрочем, без разницы. Не все выигрывают битвы, выпавшие на их судьбу.

– А как тебя зовут, незнакомец?

С вызовом спросила я, но сон уже таял. Кто-то тряс меня за плечо, слов было не разобрать, я лишь улавливала настроение: тревога.

– Госпожа Рогенда, корабль!

– Хемминг, – протянула я, цепляясь за нить уходящего сна и тут же уставилась на фрейлину Эрину: – Что нужно кораблю? Разве уже утро?

– Нас подняли и сказали, что корабль отправляется сейчас, потому что подул благоприятный ветер, – Эрина говорила быстро, смотрела в глаза и никогда не приукрашивала события. Если она сейчас говорила, что кораблю отплывает, то так и есть.

– Не нравится мне эта спешка, – бормотала Виктория и держалась ближе ко мне, по привычке помогая одеться. Мы спали почти не раздеваясь, в чужом краю нельзя быть застигнутым врасплох.

Впрочем, как и дома.

Повзрослев, я более прочих девиц из знатных семейств была в курсе интриг сильных мира сего. Правда оскорбительна для слуха жаждущих её услышать, ложь приносит мир и успокоение. Хотя бы на время.

Мы собрались быстро, давно были готовы сорваться по первому зову и устремится прочь от земли, лежащей за спиной. На улице едва рассвело, слуга, нанятый в трактире, проводил до пристани. Наши подручные, молчаливые братья из верных людей лорда Эсмонда, близкого моей матери, несли поклажу.

– Женщины не должны выходить из каюты, пока мы не прибудем на землю Гринвида, – процедил помощник капитана с густой окладистой бородой и окинул нас таким неприязненным взглядом, что стало холодно. Осень подбиралась к морю, на землю она придёт чуть позже. – Ещё одни «невесты» Ледяного дома?

– Господин, всё так. Мы головой отвечаем за сестёр, – молвил один из братьев, вмиг приосанившийся, второй заслонил нас широкой спиной от любопытных взглядов.

– Девицы плывут в Ледяной дом, но никто не просит доставить их обратно, – кивнул помощник капитана и подозвал служку, молодого человека с оборванным ухом и недобрым взглядом крысы. – Проводи всех.

Нам вслед неслись странные пришёптывания. Местные молились своим Богам, моряки поминали только Свирепое море и тех, кто владел им, невнятных, не видимых глазу человека сущностей, которым молились с меньшим усердием, чем Небодержателям.

Я различала в шёпоте как охранные заклятия от дурных глаз, так и пожелания невестам скорее умереть почётной смертью, нежели быть отданным на поругания ледяным людям.

– Что они? Странные и нелюдимые. Мы заплатили достаточно, – Эрина не могла сдержать негодование от холодного приёма. К счастью, двери каюты закрылись, никто не подслушивал.

Знали, что девицы с чистой магией способны наказать любопытных, а капитан или его помощник ничем не помогут.

– Госпожа, это люди, рискующие жизнями за медные монеты, – один из братьев повысил голос. Так, чтобы его слышали снаружи. – Вас не тронут. Никто не посмеет.

– А мы проследим, – добавил второй.

Наша каюта была просторной, с тремя койками по числу девушек, братья устроились рядом с нашей спальней, в помещении похуже, но зато нигде не пахло солёной рыбой, запах которой пропитал кораблю и сделался его духом.

Путешествие длилось несколько дней, а не неделю. Всё время дул попутный ветер, тогда я не придала этому значения и не увидела благоприятного знака. Мы шли аккурат по магическим нитям, натянутым стараниями шкиперов.

– Я боюсь перехода через их Порталы, – причитала Виктория, и мне приходилось успокаивать бедняжку, проплакавшую все глаза. Она поняла, что возврата не будет, даже если лорд Эсмонд простит её дерзость и предательство.

– Может, там не так уж и плохо, – размышляла вслух Эрина, когда мы ночами сидели рядом на одной койке, обняв свои колени, и слушали голос моря, оказавшегося не так уж и свирепым. – То, чего мы не знаем, не всегда оказывается худшим событием. Как вам видится, госпожа?

Некоторое время я прислушивалась к стону корабля, влекомому магией по тонкой струне воды , а потом ответила, подбирая слова, чтобы усыпить подозрения наперсниц:

– Я чувствую холод и красоту. Там нас ждут те, кому мы предназначены их Богами.

Сказать большего я не могла, не имела желания. Я слышала стоны девушек, доносившиеся издалека. Их рты накрывали чужие мужские ладони, а тела изнемогали под незнакомой тяжестью. Всем им надо было продолжить чей-то род, но не всем дано было войти в дом хозяйкой.

Корабль прибыл на пристань стылой земли поздно ночью.

– Мы проводим вас, госпожи, до постоялого двора, где передадим встречающим и простимся, – сказали братья то, что мы и без них знали. В Гринвиде не терпят долго чужаков, если это не пленники.

Магия здесь другая, с запахом хвойных лесов и прозрачных озёр.

– Хотели бы вы передать что-то на родную сторону?

– Нет, – отрезала я и посмотрела на фрейлин. – Мы больше не принадлежим Лесному королевству.

Как и ожидалось, нас сразу выдворили по трапу прочь с корабля. Казалось, его доски вздохнули с облегчением.

Коренастые толстоногие мохнатые лошади довезли нас в грубо-сколоченном экипаже до тихого постоялого двора, где служанка с пронзительно голубыми глазами, окинув нас взглядом, в котором читалось «свалились на нашу голову», в комнаты наверху.

– А вы уходите, откуда пришли, – хозяин двора, судя по лицу, отец служанки, замахал ручищами на наших провожатых. Я ожидала, что братья станут протестовать, но они только угрюмо переглянулись и сказали нам, что, видно, так тому и быть.

– Сбежали, трусы! – шикнула Эрина, стоило нам оказаться в тиши тёмной комнаты с двумя тусклыми подсвечниками, стоявшими на столе у окна. – Чтоб их Высокий Бог покарал!

– Не поминай чужих Богов там, где Они не имеют власти, – произнесла я то, чему меня учила мать-королева.

– Там кто-то есть в углу! – взвизгнула Виктория и, резко отступив ,  рукой сбросила масляный светильник на пол.

Огонь мгновенно охватил нас троих плотным кольцом и пожрал всё в комнате, словно голодный зверь, дорвавшийся до лёгкой добычи.

– Маленькая принцесса Хельга не боится даже огня, потому что она сама огонь, – смеялась Леди-мать и гладила меня по рыжим густым волосам. Гладким, как поверхность серебряного стекла, в которую королева любила всматриваться как в озеро.