– Ваше высочество, вы опять прячетесь? – говорили мне няньки с самых малых лет. – Куда вы пропали?

Я не скрывалась за тяжёлыми занавесами, громоздкой мебелью и не пряталась в в оконных нишах, лишь проводила рукой по воздуху, и невидимая стена отделяла меня от всего остального мира.

Не знаю, когда я впервые обнаружила, что могу делать это. И не только.

– Ты удивительное дитя, – гладила меня Леди-мать и прижимала с такой силой, что становилось сложно дышать.

Позже я узнала причин такой любви, приправленной чувством вины. Я была особенной девочкой, дочерью королевы, отдавшейся Богу.

Чудеса тенью ходили за мной, иногда пугая, но чаще облегчая задачу. Например, когда мне хотелось лакомиться вареньем из дикой вишни, а Леди-мама запрещала есть сладкое каждый день.

Или когда хотела позлить старших братьев, порой обращавшихся со мной как с несмышленой малышкой. Бывало, что я забиралась в кладовые и выносила оттуда маленькую кадушку засахаренных ягод, и мы тайком с братьями лакомились ими вместе.

Я снова ощутила на губах вкус переваренных ягод в сахарном сиропе. Его не портила даже соль, которая была здесь повсюду, потому что это был вкус домашнего очага.

А теперь я от него сбежала.

Добравшись до самого моря, я впервые испугалась. Даже в самых смелых мыслях я не заходила так далеко.

Здесь кончалась моя власть, отныне я потеряю Силу и стану обычной смертной.

Могу повернуть обратно, наверное, меня ещё ищут, брат-король простит, разве можно не простить слабости будущей Храмовнице Богини-Матери?

Смалодушничала, сбежала от покрывала вечной девы, каждый её поймёт. И станут стеречь ещё больше прежнего.

Нет, сразу проведут обряд и избавятся от угрозы повторного побега.

Даже Леди-мать, великая королева Вудстилла, не защитит. Переступив порог Обители невинных дев, я уже не смогу выйти из неё до самой смерти. Мать-Богиня не даст сбежать той, кому оказала последнюю милость.

– Госпожа Рогенда, вы не замёрзли? Скоро отправляемся, – служанка накинула мне на плечи тёплый плед.

Я всё ещё не привыкла к новому имени и вздрагивала каждый раз, как слышала его. Оно не стало моей новой кожей, но вскоре я позабуду прошлое и начну откликаться на новую судьбу.

Поменять имя можно только в крайних случаях. Мой был именно таким.

– Спасибо, Мектильда, всё в порядке.

Я стояла на пристани и любовалась кораблём, на которым уплыву в Северные земли. Говорят, там живут люди с птичьими головами, они ходят в медвежьих шкурах, а кожа их настолько прозрачна, что видно, как по жилам течёт синяя кровь. Потому что в холоде она стынет и превращается в лёд.

– Выпейте чаю в таверне. Кто знает, чем нас будут кормить на этой посудине? – вздохнула подоспевшая Эстер, которая теперь превратилась в Эрину.

Мы путешествовали вшестером: я, две фрейлины, служанка, пара крепких подручных. Большой отряд привлёк бы внимание дозорных, рассеянных по границам Вудстилла.

Теперь, когда Лесное королевство осталось позади, я чувствовала, что теряю связь с Богами. Они всё ещё звали меня, протягивали руки в попытках вцепиться в тёмный плащ, который я носила не снимая, разве что на сон, чтобы вернуть меня в лоно Высокого Бога. Я должна была выполнить предназначенное, но смалодушничала.

Перед самым побегом я сказалась больной и почти не ела. Как и сейчас.

– Говорят, что на кораблях, катящихся по морю, кормят только солёной рыбой, – Виктория, моя любимая фрейлина и подруга, выглядела испуганной и старалась не смотреть на колышущуюся чёрную воду.

Казалось, она бы с удовольствием повернула назад, только знала: стоит переступить через ворота столицы, лорд моей матери, Эсмонд из рода Светлого Гаролда, обезглавит весь её род до седьмого колена.

Поэтому она жертвовала собой и дрожала, как осиновый лист, ночами поминая Богов и прося их защиты. Дурочка, здесь они слабы, мы поплывём в земли, которыми правят иные Небодержатели!

– Это правильно, госпожи, – отозвалась Мектильда. – Солёное не портится, не отравишься, нам плыть, здесь сказали, не менее недели при попутном ветре. А ветра в Свирепом море изменчивы. Так матросы гутарят.

Черноволосая девушка смотрела с опаской, ранее она не смела поднять глаз на особ королевской крови, но теперь ей приказано делать вид, что мы всего лишь мелкопоместные дворянки, следующие по надобности к родственникам в дальнюю сторону.

На троих одна служанка, обычная дело для небогатых семей. Мы теперь три сестры, которых надо сбагрить с рук. Девы без приданного, такие только и могут что рассчитывать на милость сурового Северного ярла.

При его дворе принимают дев благородной крови и чистой магии. А кем они там станут: наложницами или жёнами, это уж сам ярл решит.

Виктория поморщилась, услышав деревенский говор служанки, а Эрина лишь неприязненно повела плечами. Теперь мы все равны перед судьбой, но мои спутницы ещё не осознали, что к прошлому возврата нет.

– Думаете, переживём путешествие? – Эрина впервые за время нашего разговора решилась взглянуть мне в лицо.

.– Переживём, но я не чувствую того, что ждёт нас при дворе Северного ярла Кая. Пойдёмте в таверну, здесь и впрямь холодно.

Я первой устремилась назад, где поговорить не удастся. Что мне ответить на робкие расспросы тех, кого Леди-мать заставила сопровождать меня в путешествии, из которого не будет возврата. Венцом которого может стать лишь смерть или, хуже того, бесчестие?

– Подумай, Хельга, хорошенько подумай, – слышала я голос королевы с чёрной меткой на руке каждую ночь и вспоминала её крепкие материнские объятия. – Двор ярла Кая закрыт для послов, даже королева Касия, дочь Анкильда Первого, моего мужа, не смогла добиться аудиенции в Ледяном доме. А уж эта дама старалась во славу рода своего мужа и сыновей.

Наедине с Леди-матерью мы давно не называли покойного короля Вудстилла моим отцом. Я с малых лет слышала голоса Богов, когда им было угодно изъясняться со мной, и знала, что мой настоящий отец – тот, в чьих Храмах нельзя находиться обутой, на чьих чёрных алтарях девы отдаются новобрачному, чтобы обагрить девственной кровью ложе будущей королевы. Они подарят ей плодородие и получат ребёнка от короля.

Ненасытный Бог помог королеве, но он был равнодушен к моим мольбам спасти от участи Главной Храмовницы. С детства во мне жил огонь иной судьбы, я не могла позволить его затушить. Пыталась не раз, но стыли руки, тело ломило от внутреннего жара, и я медленно умирала.

– Я рыжеволосая, ваше величество. Как мне скрыть этот цвет, чтобы сбежать и не вернуться?

– Я не знаю, Хельга. Хотелось бы сказать, положись на Богов, но ты будешь отступницей. Молись тем Небодержателям, под чьей властью окажешься. Мне это помогло. Не вспоминай тех Богов, которые остались на родине, – шептала королева, и я впервые видела испуг на её красивом породистом лице, когда она испуганно озиралась по сторонам.

– Боги нас не слышат, – успокаивала её я. – Они тоже не всесильны.

– Не говори так, – Леди-мама прикладывала палец к моим губам и продолжала: – И ещё. Если тебе будет плохо, возвращайся. Боги простят.

Королева присаживалась на корточки и крепко сжимала мои ладони, заглядывая в глаза. Я же не смела ей возражать. Знала, что не вернусь.

– Они накажут вас, ваше величество, за помощь отступнице, – плакала я беззвучно, падая в её объятия. – Не знаю, как, но накажут. Если скажете хоть слово против, я останусь и покорюсь.

– Ты зачахнешь в Обители! Я помогу, клянусь! Прости меня, моя Хельга! Прости, я принесла тебя в жертву своим сыновьям.

Мало кто видел, как плачет «Чёрная Луна», так прозвали мою мать за магическую метку на руке, но я не знала, чем её утешить. Моё сердце готово было разорваться ради семьи на мелкие кусочки. Я подбросила бы их в воздух как цветную бумагу, которой нас забавляли маги-фокусники на праздниках, и смотрела бы, как они падают, тихонько кружа. А мне уже совсем небольно и тепло.