Не знаю, что с нами будет через несколько недель, но если человечество выкарабкается — шкатулку пандоры уже не закрыть. Наверное, такие интенсивы будут устраиваться время от времени для решения сложных научных проблем и только для тех, кто ментально подходит к нагрузкам такого типа. Хотя, может я и не прав? Слишком много работы по восстановлению буквально всего ждет нас на поверхности. Города пока еще не лежат в руинах, первые морозы еще не успели разорвать трубопроводы с остатками воды в них, часть электростанций и вовсе целы — только вернуть на место те опоры, что умудрились опрокинуть окты. И Россия отделается относительно легким испугом — если не считать потерю минимум половины населения.

Я взял свои вспышки ярости под контроль, даже не поморщился в ответ сжавшую саму душу боль. Дойдет, дойдет черед и до хозяев октов. До тех, что управляют вторжением — даже скоро. Месяц… хотя скорее два. Если только не начнется массовый сход в “отработку” “топлива”. Если только я сам не… Поняв, что непозволительно ушел в себя, я сосредоточился на том, что говорил мне профессор Попов. Эту производную из своей формулы уже видел. Уточнение коэффициентов — это нужно, но работы еще непочатый край. Все равно в итоге придется действовать науга… стоп.

— Терентий Михайлович, позвольте-ка, — я рукой сместил в виртуальном пространстве строки формул в сторону. Нарисовал треугольник, потом из углов собрал линии в трехгранную пирамиду. Просто же. Абсолютно элементарно. Ну и где были мои хваленые мозги? — Понимаете?

— Признаться не совсем, Саша, — мой первый учитель, оказавшись на передовой уцелевшей земной науки, не сдал, а наоборот, словно помолодел немного. Впрочем, индивидуальный подход к каждому физику и полностью спланированный не только график занятости, но нагрузок, питания и сна со многими сотворил что-то вроде маленького чуда.

— Грубо говоря, энергию, запасенную октом или обманкой, можно направить лучом, пучком или плоскостью, условно принимая себя за точечный источник, — я последовательно ткнул в грани пирамиды и в её навершие. Если четверо способных высвободить энергию одновременно сделают это в виде пересекающихся плоскостей, то…

— …Они вырвут, нет, отсекут кусок пространства из трехмерной реальности! — как и сказал, это действительно простая мысль. Попов вон влёт догадался.

— Именно так сидящие за Потолком кукловоды вторжения и вырывают наши химзаводы и атомные объекты, если засекут утечку, — кивнул я. — Только они могут себе позволить использовать побольше плоскостей. Потом достаточно соединить отсеченный анклав с любым материально существующим местом хотя бы пикасекундной связью, пробоем — и большой и малый объемы сольются. По координатам точки соединения. Вот и решение, как перебросить десантно-штурмовую группу.

Вот только четвертого “посвященного” у нас пока нет. Может, попробовать нанести рассечения сразу двумя мечами в двух плоскостях? Почему-то мне не нравится эта идея.

— Товарищ Жаров, — охранник аккуратно потрогал меня за плечо, разбудив. Что поделать, пока о приватности даже в собственном блоке пришлось забыть. — С вами хочет встретится главком. Прямо сейчас.

Ну да, отчет я отправил часа четыре назад, как раз хватило времени ознакомится.

На удивление, меня привезли в объем с недостроенными камерами, где располагались практические лаборатории. Ворота одной из них прямо за мной закрыли, причем вышли не только мои “тени”—телохранители, но и Верховного, который ждал меня там в окружении заряженных обманок.

— Владимир Владимирович?

— Александр Сергеевич, вам ведь приходил в голову вопрос, откуда нам так быстро удалось найти медиков и психологов, способных в индивидуальном порядке держать множество интеллектуально нагруженных людей на пике активности много дней подряд? — вместо приветствия мы просто обменялись кивками.

— Приходил, но сознательно даже думать в эту сторону не стал, не до того, — пожал плечами я. — А что?

— Этот комплекс мер, который ваши острословы обозвали “человеческим реактором”, был изначально разработан для меня и по моему распоряжению, — спокойно сообщил мне главком. — Восемь лет заняло: клинические испытания, определение краевых нагрузок, сведение испытательной и теоретической базы в единую методику, потом еще два года для точной подгонки уже под меня лично. Скажу, нужна определенная сила воли и мотивация, чтобы это все соблюдать, а особенно возвращаться после неминуемых нарушений режима из-за дипломатических поездок и всего прочего…. Мы уже думали начать пробное внедрение в кадетских училищах и военных вузах, но Вторжение смешало все планы.

— Тем не менее, сейчас наличие обученных именно этой методике врачей нас буквально спасает, — кивнул я, гадая, зачем мне всю эту информацию озвучил собеседник.

— Вам на удивление моим психологам удалось буквально из ничего, “на коленке” создать мотивационную систему с вашим внешним волевым давлением, чтобы методика в полной мере заработала, — чуть улыбнулся визави. — Не волнуйтесь, Александр, я вас позвал не ради обмена любезностями. Эта преамбула была нужна, чтобы вы не удивлялись.

Столько лет в политике — не удивительно, что он даже меня “читает”. И чему я должен не удив… ого!

Верховный наклонился и распрямился с клинком в руке — судя по цвету металла лезвия, армейские спецы успели скопировать “Куро”. Резкий, на грани видимости замах — и обманка распадается на две половинке. И тут дальняя стена каверны взрывается каменными брызгами прочерченной плоскости.

— Даже средний ум можно заставить невероятно эффективно, если создать все условия… впрочем, по своим подопечным вы это и сами уже увидели. Признаюсь, в какой-то момент мне показалось, что задачка мне не по плечу.

Вот теперь я понял, почему меня позвали одного и всю охрану выставили. Я узнал главный секрет того, как формировались и упралялись “хитрые планы”, за двадцать шесть лет вытащившие Россию из пучины ельциновской политики назад в сверхдержавный статус. Всего лишь плотная работа с собственным здоровьем каждую свободную секунду… ну и задействовать пару-тройку медицинских НИИ. Плюс такая мелочь как стальная воля — и готовность пожертвовать всем, что мы называем “личной жизнью”.

— Того, что я продемонстрировал, достаточно, чтобы начать формировать десантную группу? — немного помедлив, спросил меня президент.

— Нужно провести несколько замеров, чтобы определить, сколько объема мы сможет отрезать, но это можно сделать прямо сейчас, — секунду подумав, решил я. — После этого понятна станет максимально возможная численности десанта и сколько груза дополнительно можно будет взять. После чего атаку можно назначать хоть на следующий день.

— Тогда не будем тянуть, — согласился главком.

Самым нервирующим и пугающим по итогам двух недель тренировок, исследований и подготовки к главному десантированию в истории нашей Земли стал последний натурный эксперимент. Где мне нужно было остаться внутри четырехгранной пирамиды отсеченного куска Пространства — и соединить его с другой точкой Пространства рядом. Все это происходило внутри все того же искусственного грота, где я в первый раз демонстрировал Верховному Главнокомандующему и Начштаба пространственный пробой — то есть риск вместо этого улететь прямиком на базу контроля октов или еще куда-нибудь был снижен максимально. Теория тоже была на моей стороне, как и практика более простых экспериментов — и все равно под ложечкой сосало. Это у меня-то.

Пирамида как материальный объект тоже существовала: сварная конструкция из балок без стенок. Она была водружена на невысокий помост, чтобы было удобно подрубать Пространство снизу. Разумеется, на конструкцию навешали датчиков и записывающей аппаратуры, отчего изнутри казалось, что ты в модуле космического корабля с ободранной обшивкой. Такой себе постапоклиптический образ. А когда из грота удалили посторонних, постап пополам с киберпанком скатился вообще в какое-то аниме.