— О русалках тоже мечтал? Они, как я посмотрю, тоже очень красивые.

Коннор часто ходил к другим женщинам, и Мэлис никогда не ощущали ничего подобного тому, что чувствовала сейчас. Обида? Ревность?.. Зависть?

— О русалках? — он заломил черную бровь. — Никогда. У них холодное сердце, неспособное любить, а в крови лед подводных глубин. Во всяком случае, так писали в книгах… А еще о том, что они могут читать людские души. И то, что лежит на поверхности и то, что спрятано глубоко, в самых ее недрах.

— И что, правда, могут? — вспомнился пронизывающий тяжелый взгляд черных нечеловеческих глаз, и по спине побежали мурашки.

Ян опустился на дно лодки рядом с Мэлис. Плечо к плечу.

— Не знаю.

— Она ведь сказала тебе что-то… обо мне.

Кивок.

— Что?

— Русалки лживы, не стоит верить их словам.

— А все же…

Глаза Яна такие же огромные, как луны над ними, смотрели на Мэлис и в нее. Будто ища подтверждение тому, что могла сказать ему водяная нежить. Мэлис зажмурилась, словно пытаясь так отгородиться от него. Тщетно.

Ян обхватил ее лицо руками, пальцы скользнули по скулам, обвели изгиб щек. Первым порывом было — отстраниться. Спрятаться. Но она не пошевелилась… не пошевелилась и когда его дыхание стало так близко, что опаляло губы… не пошевелилась и когда его рот прижался к ее.

Их губы соединились, но это не было поцелуем. Ян словно вслушивался в нее, ловил тайные мысли и желания. И Мэлис поняла, что если она не ответит, не позволит ему продолжить, то ничего не будет. Ничего.

В груди отчаянно трепетало сердце, дыхания не хватало. И она приоткрыла рот и глубоко вдохнула, поймала верхнюю губу Яна и первой скользнула языком навстречу. Он не убрал рук с ее лица, они лишь поднялись выше, обхватили ее голову, притягивая ближе. Пальцы перебирали пряди длинных волос.

Поцелуй его был нежен и жаден. И Мэлис отвечала во всей страстью, всем жаром, что пробудили в ней его горячие губы. Она обвила спину Ян руками, желая быть еще ближе. Тело звенело точно натянутая струна.

Мэлис сжигали жар дыхания и жажда, иссушающее желание, что укоренилась где-то на уровне живота. Она впитывала каждое касание ладоней Яна, пытаясь навсегда сохранить их в памяти. Тяжесть чужого тела и нежные, изучающие касания, хрип дыхания и соскальзывающие с влажных распухших губ стоны — она плавилась, и первый раз в жизни в объятиях мужчины трепетала вовсе не от страха и отвращения.

И все же горечь растекалась по сердцу, стискивая грудь. Все закончится с рассветом, развеется, как сон… когда иссякнет колдовство этой ночи.

— Нет.

— Что? — она вскинула на Яна взгляд.

Он отстранился от Мэлис, но из объятий не выпустил:

— Ничего не закончится, Лис, — подушечки больших пальцев смахнули влагу с уголков ее глаз. А Мэлис и не заметила, что плачет. — Эта ночь скрепляет печати, связывает судьбы. Если хочешь, чтобы я отпусти тебя, то скажи это сейчас.

Ее волосы рассыпались по его груди, опутывая ее подобно золотым нитям.

— Я не хочу, чтобы ты меня отпускал… Но…

Он приложил палец к ее губам:

— Нет никаких но. Прошлое умерло, а будущее еще не родилось. И есть только бесконечное настоящее. Наше. Здесь и сейчас. Всегда — здесь и сейчас.

Его черный глаз был подобен бездонному колодцу, в который так легко упасть; золотой — подобен пламени, в котором так легко сгореть, вспыхнув от единой искры. И все же Мэлис не могла отвести взгляда.

— Тогда не отпускай меня, даже если я буду отталкивать тебя. Пожалуйста, не отпускай. Потому что мне страшно снова остаться одной… и страшно довериться кому-то. Помоги мне перестать бояться.

— Чего бояться женщине, что смогла одним вздохом похитить душу у колдуна? — его губы улыбались, но глаза были серьезны. — Я обещаю тебе, Лис, что не оставлю тебя, даже если ты будешь отталкивать меня…

— И я обещаю…

Мэлис поймала его губы, скрепляя поцелуем печать.

Их позолоченные тени сплелись так тесно, что не осталось просвета. Сплелись и опрокинулись в темные безбрежные воды…

Ворон чувствовал себя хреново. И даже хуже. Казалось, что по венам струится раскаленный металл, тело налилось болезненной тяжестью и единственное, чего ему хотелось — прилечь и закрыть глаза. Только подняться снова сил уже не будет.

Пора выбираться из этого дерьмового мирка, а там уж видно будет естественное у болезни происхождение или колдовское. А может и вовсе у него аллергия на местный воздух! Он слышал о таких случаях — один на сотню, но с его удачей станется оказаться одним из сотни счастливчиков.

Он повернулся к Иссе. Она казалась бледным призраком — невысокая, худенькая, едва ли не прозрачная, окутанная ореолом серебристых волос.

Наивная девочка. Добрая.

Губы тронула улыбка, которую Ворон тут же спрятал под усмешкой.

И врать Исса совершенно не умела, как и скрывать свои чувства. Он видел ее обиду и неуверенность, знал, что она ему не верит… не верит, но и не уходит.

— Ты нужна мне.

И это была правда, спрятанная за двусмысленностью. Признание вышло тяжелым, но искренним. Первый и последний раз он произнес эти слова, когда ему было шесть. И тогда не помогло. Мать ушла, оставив его с отцом. А потом Ворон понял, что на самом-то деле не так она и нужна была, даже не искал потом, когда вырос. Наверное, зря.

— Что от меня требуется? — прозвучало обреченно.

— Просто приложи руку вот к этой пластине, — Ворон указал на приборную панель. — И не бойся. Ничего страшного не случится. Обещаю.

Исса недоверчиво хмыкнула и опустила ладонь в указанное место. Сначала не происходило ровным счетом ничего, Исса бросила на него извиняющийся взгляд, и в этот момент приборная панель вспыхнула, активизировавшись.

Исса вскрикнула и отдернула руку.

— Все в порядке, — Ворон завис над ее плечом. — Заработало. Программа признала тебя. Отлично! Теперь нужно выбрать мир, в который нам нужно.

Девушка равнодушно кивнула.

- Позволишь, если я немного поруковожу? — Ворон накрыл руку Иссы своей, прижимая ее к панели. Он был взволнован едва ли не больше. — Я бы начал с миров, из так называемого Особого списка, после войны они оказались закрыты для посещения. И теперь, как я полагаю, ты единственная, кто может открыть в них дверь.

Их руки скользнули на красный сектор. Несколько ударов сердца и открылся список из трех миров. Ворон облегченно выдохнул — сработало! Он не верил в то, что получится до последнего. Но теперь-то их точно не найдут. Да и надо думать, что для личного пользования император отобрал лучшие.

— Активируем первый — начнем по порядку.

Врата завибрировали сильнее и пространство внутри арки пошло рябью. Исса отшатнулась и врезалась в стоящего позади Ворона.

— Не бойся, так и должно быть, — Он чувствовал, как надрывно бьется ее сердце. — Первый раз всегда страшно, но я буду рядом и не отпущу, чтобы не случилось.

— Даже если мы упадем в воду, и ты будешь тонуть? — тень улыбки скользнула по ее лицу.

Ворон усмехнулся:

— Ну, тогда тем более не отпущу, так что хочешь, не хочешь, но тебе придется меня вытаскивать.

Он знал, что ее решимость готова вот-вот дать трещину. Его, впрочем, тоже. Будь он в здравом уме, то ни за что бы ни пошел на такую авантюру. Стоило поспешить, пока никто из них не передумал.

— А если мне там не понравится? — Исса повернулась к нему, ее губы дрожали. — Я бы не хотела жить в мире, похожим на твой.

— Мне бы тоже, — о том, что жить в мире, похожий на ее, он бы тоже не хотел, говорить не стал.

Никто никогда не смотрел на Ворона с такой надеждой, и он с тоской понял, что только что взял ответственность за жизнь этой девочки на себя.

— Пошли, — он стиснул ее руку и, получив кивок-подтверждение, шагнул в портал первым.