Хаширама сделал наигранно серьëзное лицо и нагнулся к уху братишки.

— Я никому не расскажу, Тора, только удовлетвори моё любопытство.

— Какое? — пытался подыграть младший, а руки его уже тянулись за подушкой.

— Ты все-таки попробовал его, м? — Тобирама чувствовал, как около виска расползается липкая улыбка, словно ему улыбалась противная рыба-капля. — Вы были близки? Ну, сознавайся, вас долго не было.

И вот после этих слов младший ударил подушкой своего обожаемого братишку с чистой совестью. Ничего он не знал, раз думал, что они занимались этим не дома. Просто действует на нервы, так и не поняв за столько лет, что не на того напал.

— Пошли завтракать, — только и сказал Тобирама, поднявшись на ноги и схватив со спинки кресла заботливо предоставленный халат.

— Значит, всë же были… — послышалась ехидная усмешка сзади. Теперь Хаширама потирал не только спину, но еще и голову.

— Хаши, я всë слышу. Ещё одно слово, и я тебя ударю. Пойдём, у меня ещё дела сегодня. Нужно забрать свои вещи из квартиры, сдать её, а после меня ждёт важная встреча. Там я планирую распрощаться с прошлым и начать жить заново.

Под встречей он подразумевал каменный пляж, на котором Изуна любил просиживать время с ноутбуком. Даже несмотря на календарный выходной, парнишка должен быть там, ведь его график работы был связан лишь с загруженностью, а уж никак не с днями недели.

Пляж после наводнения выглядел прекрасно, чисто, будто кто-то недавно пробежал с тряпкой и протëр каждый камешек до блеска. Рядом с водой было не так жарко, а ещё приятно пахло свежестью. Тобирама дошёл почти до самой кромки прибоя и обернулся назад на большой дом, отметив, что из него прекрасно видно это место. Тем лучше. Не будет соблазна. Слабый ветерок колыхал траву, покрывающую склон дюны, и качающиеся стебли казались волнами. Всё кругом выглядело каким-то мягким и текучим: тихие волны, прохладные камни, колышущаяся трава… Развевающиеся блестящие смоляные волосы…

— Привет, — тихо поздоровался мужчина в надежде не напугать сидящего к нему спиной парнишку. — Догадывался, что найду тебя здесь.

— Очень приятно, что ты так осведомлëн обо мне, — без тени злости ответил Изуна и повернулся в пол оборота. — Не приходится выдавать себя звонками и переписками.

Тобирама скинул сумку с плеча и стянул футболку, бросив всë на камни. Он осторожно присел рядом с Учихой и заглянул в рабочие записи. Судя по переписке — какая-то богатая леди пыталась развестись со своим мужем, не оставив ему ничего.

— Интересное дело? — Тобирама кивнул в монитор.

— Не очень, как всегда, — Изуна захлопнул крышку и поставил ноутбук с другой стороны, а сам подвинулся ближе. — У неё всё равно ничего не получится. Как говорит мой брат: все женщины курицы, за исключением тех, кто овцы. Её мужик — альфонс, но довольно грамотный. Сама виновата. Но ты же не за этим сюда пришёл? — он легко провёл пальцем по голому плечу приятеля. — А я смотрю, что ты уже перестал прятаться. Красивое тело. Где занимаешься?

Сенджу дёрнул бровями и улыбнулся на столь откровенный комплимент. Он потëр ладонью то место, до которого коснулся Учиха, чтобы избавиться от щекочущих ощущений.

— Нигде не занимаюсь, но иногда бегаю, когда не сильно жарко, и есть желание, а вообще, это наследственность хорошая.

— А что скажешь про меня? — хитро прищурился Изуна и встал напротив, закрыв собой солнце.

Подняв голову, Тобирама смотрел одним глазом на соблазнительные узкие плечи в майке без рукавов, почти девчачью талию, в меру худые бëдра, обтянутые короткими шортами, ровные ноги, но в голову ничего не шло. Ему всё нравилось, это бесспорно. Но как об этом сказать? Не умелец он выдавать комплиментов.

Потеряв терпение, Учиха схватил друга за руки и положил его ладони себе на талию, сунув их под майку.

— Потрогай, не стесняйся. Ты чего засмущался? — улыбнулся он. — Боишься на меня смотреть? Не поздно ли ты спохватился? Между нами уже всë было.

Тобирама отвëл взгляд в сторону, задержавшись им на пенящихся волнах, но руки так и не убрал. Он боязно трогал бархатистую кожу, чуть касался большими пальцами выступающих рёбер. Все почти как и тогда, в детстве, только сейчас этот мальчишка от него не бежит. Интересно, если бы все случилось тогда, что было бы сейчас?

— Меня поражает, насколько легко ты об этом говоришь, — лёгкая усмешка, после которой он всё же убрал ладони и сжал ими свои колени.

Тихо фыркнув и сморщив аккуратный носик, Изуна скрестил на груди руки и недовольно отвернулся.

— А что в этом такого? Мы взрослые люди. Захотели заняться сексом и занялись. Трахнулись, если хочешь, — он взглянул на приятеля, но тот всë ещё смотрел куда-то мимо него.

— Из, мне вот интересно, — поднял голову Сенджу. — Мадаре ты эту же пламенную речь преподнёс?

— Это другое, — махнул рукой парень, снова сел рядом вплотную и положил ладонь на чужое колено. — Я не за себя боюсь. Я боюсь за него, как он это воспримет. Боже упаси его снова нервничать, ведь сейчас всё едва обошлось.

Они оба с пониманием посмотрели друг на друга. Действительно, Тобирама понимал, что они не дети и ничьë одобрение в этом вопросе им не нужно. Но вот эта крепкая братская связь иногда сводила его с ума, ведь всë, что касалось младшего, сначала должно пройти через старшего. У них в семье было наоборот. Буцума даже иногда шутил, что когда всем раздавали мозги, Хаширама болтался на пальме и думал какой стороной удобнее засунуть банан в рот. Он, конечно, становился мудрее с каждым прожитым годом, но в душе был всё тот же мальчик, что иногда нуждался в сильной опоре, может поэтому и привязался к Мадаре, ведь тот придаёт ему больше крутизны. Да. Определённо, Мадара его стержень, без которого он и дня не простоит, сразу скиснув в говно.

— Мне жаль, что так вышло, — почти виновато начал Сенджу. — Жаль, что теперь тебе есть, что скрывать. Это брешь в ваших идеальных отношениях…

— Жаль тебе?! — визгнул Изуна и, ударив по ноге, вскочил с места, снова встав в вызывающую позу. — Что ты хочешь мне этим сказать?

Тобирама вздохнул и продолжил всë тем же бесцветным голосом.

— Хочу сказать, что зря воспользовался твоим состоянием и заставил тебя сделать это…

— Застааавил? — вопрошал Учиха с недовольной улыбкой. — Ха! Ты считаешь, что добился своей цели, что наметил ещё в детстве? — он согнулся и заглянул приятелю прямо в лицо, нервно ткнув его в грудь пальцем. — Ничего ты не добился! Это я, Тора, я заставил тебя сделать это. И у тебя талант сводить любой наш разговор к ругани. Знаешь что?

— Что? — машинально спросил мужчина, хоть и не собирался.

— Иди ты к чëрту…

Схватив ноутбук под мышку, Изуна скинул хвост с плеча и, одарив суровым взглядом отправился по дорожке к дому.

— Постой! — крикнул ему Тобирама вслед, даже не надеясь, что это сможет остановить, но парень всë же замер, но так и не повернулся. — Ругань сейчас начал ты, а я только сказал, что мне жаль. Я не сожалею о сделанном, но мне немного неловко, что всë произошло настолько быстро.

— Ты тоже считаешь меня маленькой шлюшкой? — крикнул Учиха, не оборачиваясь. — Что же, ты не первый.

— Я так вовсе не считаю. Ты своеобразный, но это и делает тебя особенным. Разреши мне кое-что сделать, чтобы ты поверил в серьёзность моих намерений, — схватив свою сумку, Тобирама направился ближе к воде. За спиной он слышал шелестение гальки, и это могло означать, что Изуна идёт к нему. Расстегнув боковой карман, мужчина достал четыре носителя, на которых хранил свои снимки, и, замахнувшись, бросил их в океан.

— Что ты делаешь? — чуть испуганно начал Учиха, но тут же замолчал, когда его приятель, расстегнув основную секцию, достал оттуда пачку фотографий, которая моментально отправилась вслед за флеш-картами, предварительно закружившись над накатывающими волнами. Затем ещё одна небольшая стопка повторила судьбу первой. — Подожди… Постой…

Изуна пытался схватить друга за локоть, но так и не смог сделать это одной свободной рукой. Тобирама же перевернул сумку и высыпал всë, что осталось на дне, а именно плёнки и негативы от старых фотоаппаратов. К ногам уже начало выбрасывать расплывшийся глянец, но потом медленно вода стала забирать фотокарточки всё глубже и дальше. Бумага тяжелела в противовес камню на душе, он крошился и совсем спадал с плеч. Больше нечего прятать.