— Пошёл ты!
Таджима бросился на сына, на сей раз без единого слова. Он приближался молча, как прорезающая воздух пуля. Теперь он не собирался уже просто избить его, а вполне себе — убить.
Он думал, что Изуна побежит, возможно, прыгнет в окно. Но нет, он не двинулся с места. Упëрся бедром в стол и крепко вцепился в него пальцами. Отбросил волосы назад, наблюдая за отцом в ожидании дальнейших действий.
— Раздевайся, — рявкнул Таджима, и сын, потерявшись, даже не понял сразу, что эта просьба была всего лишь отвлекающим манëвром.
Он бросился на мальчишку, прежде, чем тот успел что либо ответить. Ремень по дуге рассëк воздух, после чего вошёл в контакт с губами.
Изуна визгнул, прижал руки ко рту, его глаза широко раскрылись от боли и шока. Кровь полилась между пальцев.
Пользуясь этим положением, мужчина снова ударил сына ремнëм по груди. Этого удара вполне хватило. Боевой настрой сынишки сошёл, как с белых яблонь дым. Контрольный шлепок по спине, что уронил мальчишку на пол. Больше бежать некуда.
Придавив своим весом щуплое тельце, Таджима тут же набросил ремень на шею, сделав из него петлю. Одна рука тянула вверх, вторая держала удавку у тонкой шеи.
— Не хочешь раздеваться сам, так придëтся тебя заставить, — натужно выдавливал он из себя слова, готовый уже сам упасть в обморок от недостатка кислорода, но всё же смог порвать шорты сына, а вместе с ними и оторвать клочок майки. — Сучке нравится, когда её дерут, так я покажу тебе, как делать это правильно. Хочешь бесплатный урок, Изу?
Мальчишка обессиленно помотал головой, его шея напрягалась, на висках вздулись вены. Руки его были зажаты коленями, а бëдра ломило от веса отца. Так вот как чувствуют себя преступники, которых он задерживает.
— Я не слышу твоего согласия, — с усмешкой продолжил мужчина, начиная расстëгивать свою ширинку. — Тебе как больше нравится, а, малыш? Расскажи, как твой братик это делает с тобой. Насколько глубоко у вас всё это зашло?
Таджима рассмеялся от своего же каламбура, выдохнув отравленный алкоголем воздух в лицо сына. Но тут же замолчал, когда увидел, что испуганный взгляд того обращен не на него, а на что-то сзади.
Снова этот звук в голове, как от карандашницы, только боли от него гораздо больше, в глазах резко темнеет, а лëгкие в воздухе больше не нуждаются.
Изуна зажмурился, когда по глазам ударила кровь отца, что хлынула чëрной липкой струей из его виска, но успел разглядеть, как быстро глаза того остекленели, после чего мужчина рухнул сверху, вырвав из лёгких сына остатки воздуха.
— Ты как? — Мадара тут же спихнул мëртвое тело ногой, дав возможность брату дышать. В руке он крепко сжимал клюшку для гольфа с окровавленным концом.
Младший истошно прокашлялся, тут же скинул с шеи удавку и потëр затекшие кисти рук. Он не боялся даже сейчас, вероятно потому, что устал бояться.
— Ты убил его? — сипло пытался спрашивать он, хотя ответ был очевиден, но Мадара молчал. — Дара, не молчи. Что с ним?
Наступила тишина, только с кухни доносилось противное тиканье настенных часов, которые впоследствии Мадара выкинет, предварительно разбив.
— Нужно столкнуть его с лестницы, — холодно выдал старший, отбросив в сторону орудие убийства. — Так мы сделаем видимость, что он напился и упал сам…
— Ты что такое говоришь?! — закричал Изуна и бросился к отцу. Пульса не было, глаза оставались открытыми, а руки до сих пор были сжаты в кулаки, которые только что жадно ходили по его юному телу. — Ты действительно убил его…
Мадара присел на колени рядом с братом и одной рукой обнял его за плечи, а второй прижал голову к груди. Начиная с этого дня, ни один не проронил слезинки по умершему отцу, сейчас они больше переживали за себя.
— Я защищал тебя, — ласково ответил Мадара, а голос его даже не дрожал. — Прости, что так поздно, но он запер меня в комнате…
— Давай сделаем это… — перебил его Изуна, и заглянул в глаза. — Скинем его с лестницы.
***
— Вот так всё и было, а ты думаешь, что меня мог напугать какой-то маньяк, — улыбнулся взрослый Изуна племяннику. — Мадара просил Хашираму показать тебе эту папку, я не очень понимаю зачем, но раз уж просил, то я готов выполнить его просьбу.
Они сидели в полумраке кабинета. Изуна в рабочем кресле брата, а Обито на столе, перед ними лежала увесистая папка, что хранила в себе копию дела об убийстве отца, которое все приняли за несчастный случай, фотографии, что братья делали после каждого избиения. На них и смотреть было больно. Тела, изуродованные синяками, ссадинами, гематомами, вырванные пучки волос, посиневшие пальцы от перевязанных запястий, даже имелось фото той самой клюшки.
— Глазам своим не верю… — полушептал Обито, перелистывая снимки. — Как так можно издеваться над детьми…
— Теперь ты понимаешь, почему он такой? Почему мы такие… — поправился Учиха, принявшись складывать всё своё нелëгкое прошлое обратно в папку. — Ведь мы оба в этом виноваты, — он многозначно посмотрел мальчишке в глаза. — Не бывает так, что в конфликте виноват только один.
Обито кивнул. В последних словах он точно не сомневался.
На мобильный телефон пришло сообщение, когда Мадара уже намеревался покинуть больницу. Он собирал свои вещи в большой пакет, подумал, что как только выйдет, так сразу же затянется парой долгожданных сигарет, возможно даже обеими сразу. Сунул пачку в задний карман брюк, окинул взглядом палату на предмет забытых вещей. Всё собрал. После чего взглянул на телефон.
«Жду тебя у входа. Надеюсь, что ты безоружен. Нам нужно поговорить»
Мадара довольно хмыкнул. Всё же собеседник его боялся. Отчего бы не поговорить, ведь в этой богадельне так не хватало общения.
Выйдя на парковку, Учиха зажмурился от яркого солнца, что сразу припекло заскучавшую по нему кожу, закурил сигарету, зажав её губами, жадно затянулся, после чего сложил ладонью козырëк, чтобы осмотреться, где его ждет любимый враг. Приветственное махание рукой он увидел почти сразу, с другого конца парковки, отчего вальяжно двинулся в ту сторону. Вот и домой не придётся добираться на такси. Тоже не плохо.
Комментарий к 9. Папка с секретом.
Бета: отбетила🍥
========== 10. Мятные конфеты. ==========
Закатное солнце пробивается через запылëнное окно небольшой съëмной квартиры в рабочем квартале, отражается от чистой, пока ещё с капельками воды посуды. Наполняет маленькую кухоньку оранжево-красным свечением. Символично.
На подоконнике стоит кофе в любимой чашке, такой старенькой с треснутой ручечкой, с затëртым рисунком, но очень любимой, принесëнной еще из детства. Кофе не просто остыл, он буквально замёрз, покрылся пленкой и частичками пыли, залетевшими через приоткрытую щель.
В единственной комнате чисто. Одежда сложена на диване аккуратными стопками, в шкафах пусто, дверцы открыты, все предметы личной гигиены свалены в большой пакет, который туго завязан, обувь у двери стоит друг на друге, чтобы не занимать много места в узком коридоре. Квартиросъëмщик довольно педантичный человек, он любит, чтобы каждая вещь имела свое место, чтобы после использования, она возвращалась туда, откуда была взята. Он не любит грязь, но сегодня готов ее оставить хозяину квартиры. Он готов оставить здесь своё бездыханное тело.
На протяжении поколений в обществе существует стереотип: мужчины должны быть сильными и не должны признаваться в своих страданиях. Все твердили с детства, что мальчики никогда не плачут и не должны показывать своих эмоций. Он и не показывал. Но это не значит, что мысли о суициде в зрелом возрасте покинули его.
Он — внешне успешный профессионал, сделавший себе карьеру журналиста-репортера и поставивший её превыше всего остального, в том числе и отношений в обществе. Миллионы людей теряют работу, почти каждый пережил разрыв отношений. Он не пережил ни того, ни другого. Фактор риска оказался другим: одиночество, изолированность от общества. И это не редкость. Такое случается во всех слоях общества. Но больше всего хотелось уйти от собственного характера, перекроить себя, пусть таким страшным способом. Сталью по венам, сухожилия в клочья, чтобы кровь кружилась у ног и затягивалась в слив ванной, а после наступит темнота и тишина. Спасительная смерть.
