— Да иди ты! — скромный плевок в лицо на исходе сил, после чего рука исчезла с шеи и почувствовался обжигающий, вышибающий остатки воздуха из лёгких, удар в солнечное сплетение. Парнишка полетел на пол, больно ударившись об край тумбы спиной. Он тихо простонал, но глаза не закрыл, наблюдая, как его мучитель медленно встает с кровати и, продолжая светить в лицо фонариком, начинает снимать штаны.

— Не хочешь красиво стонать, тогда начинай выть от боли, маленькая сука!

Изуна закрыл уши предплечьями, пытаясь в то же время защитить и лицо. Он сжался в комок, прижав колени к груди, и только тогда смог расшевелить онемевший язык.

— Стоп!

Учиха уже слабо видел, как открылась дверь в спальню, как руки младшего Сенджу были ловко загнуты за спину. Плохо слышал, но всё же слышал, как клацнули наручники, а за спиной стоял Хаширама, отчаянно прижимавший брата к себе, чтобы тот не мог вырываться.

— Что вы делаете, ублюдки?! — хрипло кричал он, всë же пытаясь освободиться из стального захвата.

Лицо старшего оставалось спокойным, он только время от времени сжимал зубы, стараясь держать крепче.

— Успокойся, Тора, всë хорошо. Ты просто встал не на ту дорогу, так делать не нужно.

— Вы всë равно ничего не докажите! — ответный плевок полетел в сторону сидящего на полу, дрожащего Изуны.

Каково же было его удивление, когда из-за плотной занавески вышел Обито с телефоном в руках. Всё происходящее здесь с самого начала снималось на камеру.

— Ещё как докажем! — крикнул он своим детским голоском. — Нужно вызвать полицию и сдать его…

— Ах ты, маленькая гнида! — с новыми силами, что прибавляла бушующая ярость, закричал Тобирама и рванул вперёд. Снова неудачно. — Ну конечно, опять ты бросаешься защищать своего ебаря! Скажи мне, малыш, как часто он облизывает твое личико, «чисто по-братски», когда лезет к тебе со своими слюнявыми поцелуями?! Поэтому ты его защищаешь?!

Изуна видел, как мальчишка вытянулся в струнку, а маленькие ладошки выронили телефон на пол и сжались в кулачки. Назревало что-то нехорошее, потому он постарался быстро подняться и подползти к племяннику, чтобы прижать того к себе.

— Успокойся, Обито! — нежно шептал Учиха, воткнувшись носом в живот мальчишки. — Не надо сейчас этого! Он шутит, он просто дурак, так всегда было…

— Нет! — снова взорвался Обито и постарался вывернуться из цепких рук. — Он не имеет права так говорить. Давай позвоним в полицию.

— Пусть идëт, отпусти его, Хаши, — снова опустив голову, прошептал Изуна, и голос его стал почти спокойным. — Мы не будем никуда звонить, но не только из уважения к тебе.

— Но, как?! — взмолился мальчишка, и немного успокоившись, поднял свой телефон и нажал запись на «стоп».

— Он прав, Обито, Мадара этого не выдержит, а если мы позвоним в полицию, то он обязательно обо всём узнает.

— Но он должен понести наказание…

— Если мы это сделаем, то нас постигнет куда более суровое наказание, — Изуна легонько стукнул племянника по носу. — И когда-нибудь ты это поймёшь.

Все четверо замолчали, осмысливая произошедшее, Даже Тобирама перестал вырываться, обмякнув под натиском старшего брата. Учиха подошëл ближе и вынул из его кармана телефон, намереваясь удалить сделанную запись. Аппарат потребовал отпечаток пальца, но и это оказалось не проблемой. Парень быстро ввёл заветные четыре цифры и с первого раза оказался прав. Телефон звякнул, показав, что он разблокирован. Запись успешно удалена, гаджет вернулся в карман владельца.

— Как ты это делаешь, маленький засранец? — больше удивлëнно спросил Тобирама, когда Хаширама наконец отстегнул наручники.

Изуна улыбнулся и ткнул младшего Сенджу пальцем в область сердца.

— Твой телефон, как и твоё сердце не так сложно взломать, тем более, что пароль на них один и тот же. Вот так.

Тобирама потëр затëкшие запястья, схватил свою футболку и плюнув на прощание, но, увы, промазав, поспешил удалиться. После его ухода снова воцарилась тишина, которую в скором времени нарушил Хаширама.

— Чаю погреть? — робко спросил он, глядя на мило обнимающихся родственников. Да, у Учих любовь в крови. — Что-то в горле пересохло.

— Да, пожалуй… — и перед тем, как Сенджу скрылся за дверью, Изуна крикнул ему вдогонку, не желая упускать такой момент. — Хаши!

Мужчина обернулся на пороге и обратил весь свой слух. Внизу хлопнула входная дверь, а это означало, что брат покинул дом.

— Спасибо тебе, это было смело. Я бы не решился пойти против брата…

Хаширама лишь коротко кивнул, прикрыв глаза.

— Не стоит, просто так, как он, делать нельзя, а смелым сегодня был ты.

И ушёл в столовую, оставив родственников наедине.

— Из, — Обито дёрнул его за палец и внимательно заглянул в глаза, чуть склонив голову. — Как ты так быстро разблокировал его телефон?

На что Изуна мило улыбнулся и протянул руку.

— Дай мне свой, я тебе покажу.

Мальчишка протянул телефон, но пытался пустить в ход весь доступный ему скептицизм, каково же было его удивление, когда он увидел на экране надпись «разблокировано».

— Как ты это делаешь? — искренне удивился он.

— Сантименты, — пожав плечами, с усмешкой ответил Изуна и натянул на себя брошенную недавно ночную рубашку. — Они всегда выдают тебя с головой, не давая думать трезво.

— Я не понимаю, что это, — продолжал настаивать Обито, требуя объяснений, но объяснения последовали очень необычные, в виде комбинации цифр.

— Один ноль, ноль два, — самодовольно ответил Учиха и направился к двери. — У тебя пароль такой же, как и у него. Это день моего рождения.

Мальчишка громко рассмеялся, не веря собственным ушам, чему не слабо удивил.

— Почему ты смеёшься? Я же угадал, не так ли?

— Угадал, — ещë больше залился смехом Обито. — Но это день моего рождения.

— Упс… — только и смог выдавить из себя Изуна, перед тем, как племянник снова кинулся ему на шею.

Комментарий к 7. Сантименты.

Бета: отбетила🍥

========== 8. У каждого свои секреты. ==========

Темнота. За ней — боль и туман. А потом осознание того, что боль хоть и не прекращается, зато время от времени как будто нехотя идëт на перемирие и прячется, и тогда наступает облегчение.

Кажется, что перед тем, как потерять сознание от боли в груди, он попросил своего друга показать племяннику папку. Как они оба это восприняли? Мозг будто заволакивало странной паникой. И только спустя некоторое время — когда тревога приобрела такие масштабы, что стало невозможно обращать на неë внимания, — он неожиданно понял, что этого уже не остановить.

Прошло уже четыре дня. Время тянулось бесконечно, а перед глазами ничего не менялось. Всë та же больничная палата, всë те же люди, что приходят в течение дня. Иногда Мадара поднимался с кровати и даже чувствовал себя вполне нормально, когда усаживался в кресло в своей одноместной палате, взяв в руки книгу, вчера принесëнную Хаширамой, ради того, чтобы скрасить существование. В крови было столько одурманивающей дряни, что хватило бы на всю прусскую армию, но в нижней части тела и на кончиках пальцев как будто метался рой обезумевших пчел.

Мужчина почувствовал чьё-то присутствие за дверью задолго до того, как в неё вошла молоденькая медсестра, и лицо её показалось то ли смущëнным, то ли расстроенным. Девушка смотрела куда-то на ручку двери или собственную руку, пытаясь игнорировать жгучий взгляд капризного пациента.

— Вот, — она протянула стаканчик с капсулами. — Сегодня только две. Вы явно идёте на поправку.

— Спасибо, я тоже так считаю, — сказал он просто для того, чтобы что-нибудь сказать.

— К вам посетитель, он ждёт за дверью. Если вы не против, то я попросила его подождать, пока я тут немного приберусь, — девушка окинула взглядом стерильную белую палату с задëрнутыми жалюзи окнами и поняла, что работы не много, хотя конечно, хотелось бы побыть немного дольше. Мадара же пристально за ней наблюдал. Нет, совершенно не потому, что она была симпатичной или привлекала внимание, а лишь потому, чтобы она вдруг не вздумала касаться его личных вещей. — У нас с посещениями строго, потому у вас всего минут сорок, а потом я принесу вам ужин. Сегодня у нас цыплячья грудка с картофельным пюре и зелёным горошком, а на десерт вишнëвое желе… Гадость та ещë, но может быть вам понравится. Я позабочусь о том, чтобы вы вовремя приняли лекарство…