— Доброе утро, дамы, — мурлыкнула я, когда Лина завершила свою речь и, вставая, улыбнулась мне.

Кандидатки немедленно повскакивали со своих мест и поклонились. Я внимательно наблюдала за скоростью данного действия и их реакцией на мой внешний вид. Мне понравились не все, но были многообещающие. Одна пробежалась по моему платью взглядом и возмущённо прикрыла веки, на её лице появилось выражение типа “опять двадцать пять”. Другая негодующе сдвинула брови и поджала губы. Третья вообще опечалилась. Ещё одна сохранила каменное лицо. Эти четверо мне приглянулись. Остальных я готова была отсеять сразу.

Две, не таясь, закатили глаза, очень напомнив в своём пренебрежении служанок до моего фееричного выступления перед ними вчера. Седьмая легонько покачала головой и спрятала взгляд, опустив глаза, после чего подняла его на меня с явно фальшивой одобрительной улыбкой. А восьмая сощурила глаза так, как делают продавцы в дорогих бутиках, завидев посетительницу, у которой на лбу написано: “я избалованная дочка богатенького папеньки с его платиновой кредиткой и полным отсутствием мозгов”.

Две последние — обе графини — оказались, что занятно, теми самыми ценительницами королевских интерьеров. Это я узнала по их голосам, когда попросила всех представиться. Охотница за женихами, молодая баронесса, была одной из двух пренебрежительных. Второй же, что ожидаемо, являлась блюстительница ранецианского стиля. И что опять же ожидаемо, если судить по крайне надменному и уверенному тону, с которым она поносила листрийские вещи, её титул был высок — настоящая герцогиня, не хухры-мухры.

Чтобы было понятней, поясню по поводу титулов то, что было известно Сиенне. Самый привилегированный — герцогский. Затем идут маркизы, ниже графы и графини, за ними виконты с виконтессами. Замыкают список бароны и баронессы. Есть ещё шевалье, но это чисто мужской титул. Его носят внебрачные узаконенные наследники рода, которые получат родительский титул после вступления в права владения родовым имуществом. По сути, имеется в виду смерть родителя и принятие наследства. Законные же дети титулованных особ получают свои титулы, дублирующие родительские, автоматически, сразу при рождении. И мальчики, и девочки. Причём, сам титул не зависит от наличия имущества или благосостояния, одно название.

На Земле система сложнее, там титулы связаны с владением территорией (герцогством, графством и так далее) и передаются по наследству от отца к сыну вместе с этой самой территорией. Все средние и младшие сыновья титулованных аристократов именуются шевалье, ибо титул получают только старшие, наследники. И да, сугубо мальчики. Девочкам же титул полагается исключительно при вступлении в брак, такой же, как у супруга. Были исключения, когда женщины получали привилегии без замужества, но в таких случаях речь шла об особых древних наследных титулах, которые в некоторых странах, например, Шотландии, могут быть переданы старшей дочери. Должен же кто -то владеть землёй после смерти родителя, в конце концов.

Я изучала сей щепетильный вопрос, когда, будучи ребёнком, узнала, что младший сын королевы Елизаветы получил от венценосной матушки в день своей свадьбы не герцогский титул, как остальные её дети, а лишь графский. Так то мне было до фени, что происходит в королевской семье Великобритании, но об этом столько шумели и гудели отовсюду... мимо было не пройти, ведь я уже с детства следила за, скажем так, скандалами в прессе. Вот и полезла искать информацию, чем же так плох графский титул и почему Елизавета обделила младшенького.

Но ретурнон а но мутон, что в переводе с французского значит — вернёмся к нашим баранам. Точнее, овцам.

Я мысленно похвалила себя, что “прочитала” наиболее лживых кандидаток с первого взгляда. Впрочем, заслуга девушек в этом тоже была — сами спалились, не удержав лица. И языки за зубами.

— Для начала давайте распрощаемся с теми из вас, кто мне не подходит, — мило защебетала я, улыбаясь, и двинулась вдоль ряда кандидаток. — Во-первых, камеристки должны быть заняты мной, а не увлечены исключительно поиском женихов. Прощайте, баронесса, — я остановилась напротив хлопающей глазами девушки. Она не сразу поняла, о чём я говорю, но осознав, комично поджала губы и отвернулась, быстро направившись к двери. Ценительницы интерьеров заметно напряглись. Догадались, похоже... И я не заставила себя долго ждать, обратив всё внимание на них. — Во-вторых, камеристки должны искренне помогать своей Королеве, а не пытаться за её счёт нажиться, перетащив мебель из королевских покоев в свои дома. Прощайте, графини.

Одна из них выглядела заметно престыженной. Вроде бы это та, которая претендовала на сервировочный столик.

— Простите, Ваше Величество, — прошептала она, уходя.

А вот другая откровенно фыркнула и даже выдала гордым тоном:

— Больно надо было.

Я подождала, пока они покинут помещение, после чего продолжила путь вдоль ряда оставшихся кандидаток. Дошла до конца и повернула обратно. Испытывала при этом немного садистское удовольствие, наблюдая за проступающими на их лицах эмоциями.

Их хотя бы немного, но демонстрировали все, кроме одной маркизы, которая так и стояла с каменным лицом аки статуя, но это только добавляло ей некоего высокородного шарма. Вот такой должна быть потомственная аристократка, на мой вкус.

— В-третьих, — запела я, приближаясь к последней жертве, — мне бы не хотелось терять памятные вещи из Листрии лишь потому, что одна недальновидная герцогиня не понимает, как работает культурный обмен и сколько полезного он привнёс в быт ранецианцев.

— Вы это обо мне, Ваше Величество? — дама откровенно удивилась. Я кивнула с видом “разумеется”. — Думаю, это вы не понимаете некоторых вещей.

— Согласна, некоторые вещи я не понимаю. Невозможно понимать всё. Однако вы не понимаете гораздо больше и гораздо более значимые, фундоментальные аспекты. И да, думайте дальше, это полезно для мозга. Может однажды вам удастся сделать верные выводы. Рекомендую, когда покините мои покои, наметить себе первостепенной целью изучить принципы внешней политики Ранеции и их результаты. Иначе так и будете выглядеть смешно со своими давно устаревшими, не валидными в современном обществе взглядами. Того и гляди, предложите вернуть обратно узаконенное рабство. Я посмеюсь первой. Всего хорошего, герцогиня.

— Прощайте, Ваше Величество, — выплюнула дама.

— Библиотека на втором этаже, — кинула я ей вслед и улыбнулась громко хлопнувшей двери. После чего жестом предложила остальным сесть, сама же расположилась напротив рядом с Линой. — Теперь я задам вам несколько вопросов, дамы, и попрошу честный ответ. Предельно честный. Начнём. Что скажете, верно ли я прогнала этих

сои скательниц?

Первой заговорила каменная маркиза. На вид ей было около двадцати лет, средний возраст из оставшихся кандидаток.

— Ваше Величество, я могу судить только об отказе герцогине Денье. У неё действительно устаревший и узкий взгляд на... многое. Помимо того, очень недальновидно было планировать убедить уроженку Листрии избавиться от листрийских вещей. Откуда же вам известны озвученные факты об остальных дамах — не представляю.

— Подозреваю, — подхватила с лукавой улыбкой графиня, которая при моём появлении выглядела негодующей, — Ваше Величество подслушивали разговоры, произошедшие до нашего прибытия. Не подумайте, что я вас осуждаю, моя Королева. Способ, как выяснилось, весьма действенный. Все четыре дамы оказались по -своему не дальновидны, не подумав о подобном ходе с вашей стороны. И ваш выбор удалить их совершенно разумен.

— Выбор-то разумен, — вступила герцогиня “опять двадцать пять”, самая старшая из присутствующих, — но подслушивать — не достойное для Королевы занятие, я так считаю. Не сочтите за грубость, Ваше Величество, вы сами просили о честности.

— Не сочту, — улыбнулась ей. — И согласна, я поступила низко, хоть это и принесло результат. В свою защиту хочу сказать, что моё положение во Дворце сейчас... достаточно плачевное. Думаю, это не для кого из вас не секрет. Поэтому приходится действовать такими не королевскими способами. Но удовольствия я от них не испытываю.