— Наталья, добрый вечер. Прекрасно выглядите. Я выражаю искреннюю благодарность вам за помощь в организации этого праздника. Вы с Ираидой Аркадьевной и Анжелой потрудились на славу. А теперь я попрошу вас пройти к столику финансового отдела.

Наталья покраснела. Подхватила дрожащими от возмущения пальцами свой изумрудный клатч, окинула Олю ненавидящим взглядом и прошла мимо неё с гордо поднятой головой.

Дальше Миша поздравил всех сотрудников и рассказал о достижениях компании за эти годы, после вспомнил, как они вдвоём с Виктором Суховым строили планы, организовали фирму, потом сами ездили по вызовам, тянули провода, настраивали аппаратуру, работали практически круглосуточно.

— А ещё я хочу представить вам мою невесту. — Он улыбнулся Оле, подождал, пока она встанет рядом с ним, и, приобняв её за талию, продолжил: — Долго я искал и наконец нашёл свою половинку — Ольгу Сергеевну Громову. Скоро она станет Фадеевой.

У Оли зарумянились щёчки под бурные аплодисменты сотрудников, а Ираида Аркадьевна промокнула глаза от слёз.

Официанты подавали новые блюда и напитки, сотрудники по очереди говорили тосты. Ведущий устраивал игры, выступали приглашённые артисты. Оле абсолютно нравилось происходящее. Она ощущала гордость и некую сопричастность к успехам и достижениям Миши. Жалела, что её родители отказались идти на праздник, потому что, как назло, именно в этот вечер должен был прилететь Костя со своей девушкой и папа с мамой поехали их встречать.

А потом объявили танцы.

Миша вывел Олю в центр зала.

— Доверься мне, — тихо-тихо произнёс он.

— И ты мне и ничему не удивляйся, — ответила Оля.

Глянула в сторону оркестра и заметила Наталью, о чём-то разговаривающую с дирижёром.

Раздались первые аккорды. Оля с Мишей удивлённо переглянулись: вместо традиционного вальса зазвучало Аргентинское танго.

Он подошёл к ней близко, но так, чтобы и у неё оставалось личное пространство. Ведь в этом танце есть он, она и они вместе. Танго — это диалог темпераментов, характеров, судеб. Встреча взглядов, глубокое погружение в душу с самого начала, покалывание пальцев от соприкосновения энергий его и её. Тепло, которое легко чувствуете во всем теле… Сдача позиций… Потребность в крепких объятиях… Несколько пока ещё робких шагов, которыми Михаил как бы наступал на Ольгу, остановка. Короткий взгляд друг на друга, разворот, и снова шаги, теперь уже уверенные и смелые, повороты, остановки и изящные движения ног. Главное — ритм. Но они оба чувствуют его, как и понимают друг друга. «Тук-тук-тук». Оле кажется, что она слышит удары Мишиного сердца. Или своего? Она закрывает глаза, доверяет тело его рукам, а ноги сами движутся в такт музыке. Одна дорожка шагов, другая, остановка, разворот. Они успевают прожить целую жизнь в танце. Это как секс, только ещё круче.

Смолкла музыка, и зал взорвался аплодисментами.

Оля чувствовала одновременно восторг и усталость, хотелось запрыгнуть на Мишу, обнять крепко-крепко, повиснуть на шее и целовать. Внутри ещё бурлила энергия. Но ничего этого сделать нельзя, потому что они не одни, на них смотрят. Миша прикоснулся губами к её губам в знак благодарности и проводил к их столику. Щёки горели, и Оля решила быстренько сбегать в туалет умыться или хотя бы побрызгать на себя холодной водой.

Миша разговаривал с двумя незнакомыми ей мужчинами, Ираида Аркадьевна танцевала медленный танец с Виктором. И Оля, воспользовавшись тем, что на неё никто не обращает внимания, сбежала в туалетную комнату.

На её счастье, там никого не было, а окно на улицу оказалось открытым и из него веяло прохладой. Она остановилась около раковины и оперлась об неё обеими руками. Вдох-выдох, вдох-выдох… Постепенно дыхание начало выравниваться, и Оля глянула на своё отражение в зеркале, намочила руки в холодной воде и тыльной стороной приложила к щекам.

Думала о том, что разволновалась куда больше, чем устала, хотя отсутствие тренировок сказывается, вон как сердце стучит, аж выпрыгнуть хочет. Улыбнулась своему отражению, вспоминая, как Миша вёл её в танце.

— Кх-м! — услышала со стороны двери. Повернулась и увидела Наталью.

Та закрыла дверь на ключ, показала его Оле и скрестила руки на груди.

— Что, любуешься собой? — спросила она, нехорошо улыбаясь. — Радуешься, что получила лакомый кусочек? Не рано ли?

— Я вас не понимаю, — опешила Оля.

— Не понимает она! — Наталья рассмеялась. — Куда уж тебе с твоими-то мозгами! Наверное, считаешь, что джек-пот сорвала? Ну и дура! — зло выплюнула она и, окинув Олю оценивающим взглядом, продолжила: — Такого мужчину ещё удержать надо, а ты посмотри на себя — ни рожи, ни кожи! Ох, жаль мне тебя, Ольга Сергеевна, — с ложным сочувствием произнесла Наталья, — наплачешься ты с ним. Неужели думаешь, что он тебе верен будет, когда вокруг столько соблазнов? — И опять, как и тогда в приёмной, в её голосе и интонациях слышалось, что говорит она о себе. — Ой, а что это глазки заблестели? Неужто плакать собралась? Так нельзя тебе, — издевательски заявила Наталья, — ты же у нас невеста главы компании!

Наталья даже и не пыталась скрыть презрения и злобы, и Оля разозлилась. Нет, не позволит она ЭТОЙ над собой издеваться! Выпрямила спину, гордо подняла голову, подошла к Наталье.

— Ключ дайте и в сторону отойдите.

Наталья расхохоталась ей в лицо.

— А ты отбери.

Оля развернулась, чтобы отойти к окну и подождать, пока ЭТОЙ надоест и она откроет двери или Миша заметит Олино отсутствие и начнёт её искать. Надо просто переждать. Но спиной к Наталье она повернулась зря — та толкнула её что есть силы. Оля не удержалась на ногах, пролетела вперёд, попыталась схватиться за раковину, но стукнулась об неё животом. Внутри всё скрутило, боль зашкаливала, и Оля сползла на пол. Услышала, как хлопнула дверь, но встать уже не смогла…

Михаил так увлёкся беседой с партнёрами, что не заметил подошедших к нему Виктора с мамой.

— Извините, что прерываю вашу беседу, — произнесла Ираида Аркадьевна. — Я ищу свою сноху. Миша, где Оленька?

Михаил обернулся. Он был уверен, что Оля рядом, но ни за столом, ни среди танцующих её не увидел.

Он извинился перед собеседниками и отправился её искать. Заглянул в женский туалет, перепугав находившихся там дам. Заглянул в кафетерий и только потом поднялся к себе в кабинет. Он был уверен, что лифт не работает, и пошёл по лестнице. Ещё не видя, что происходит в приёмной, услышал голос своей помощницы.

— …она говорит, что уже отпустило. Дима, нет, я не давала ей никаких таблеток. Я поняла, я тебе поняла. Нет, тошноты нет. Даже щёчки вон порозовели. Да, я сейчас предупрежу Михаила и на такси привезу её к тебе. Позвоню, как подъедем.

Оля лежала на диване в приёмной, а Анжела сидела рядом с ней, поглаживала по плечу и разговаривала по телефону явно с мужем.

Миша бросился к Оле, напугав обеих женщин.

— Оленька, что случилось?

— Уже всё хорошо. — Оля попыталась сесть. — Вот что вы панику развели? Подумаешь, упала. Голова-то целая. Только на локте синяк.

— Как упала? Где? Оля, подробно расскажи. — У Михаила от волнения срывался голос.

— В туалете она упала, — ответила за Олю Анжела, — говорит, что сама. Я в туалет вошла, а она на полу скрючившись сидит, за живот держится, и рука вон сине-багровая. Я её осмотрела, помогла встать, и мы сюда поднялись.

— По лестнице? На пятый этаж? Да вы с ума сошли! — возмутился Михаил.

— Я лифт включила, мог бы на кнопочку нажать, а не красться по лестнице. Миш, Дима нас ждёт, сказал, что её осмотреть надо, даже если уже ничего не болит. Мы сейчас такси вызовем и поедем.

Миша держал Олю за руку и не позволял ей сесть, а у самого от волнения дрожали пальцы.

— Какое такси! Анжела, глупости не говори! Сейчас я её до машины донесу, и поедем.

— Миш, ты должен быть на празднике…

Он не дал ей договорить.