Ну, это если выехать в десять, как намечалось. Однако быстро загрузить толпу учительниц не вышло: сначала «главная училка» устроила разборку по поводу «кто виноват в непредоставлении сервера», затем она пересогласовывала список «экскурсантов» с вышестоящим начальством (которое в праздники тоже не горит желанием срочно поработать), потом ещё минут сорок ждали когда подъедет «замена»: вместо двух «виноватых» и самой «главной» (у которой в результате всего случившегося давление скакнуло в красную зону) на экскурсию отправились те трое мальчишек, которые вчера сервера ставили, затем – уже утром – грузили высвобожденный из отпертого наконец класса ранее подготовленный сервер, который при первой возможности мальчишки включат вместо уже воткнутого в автобус древнего агрегата. И в результате «экскурсия» продолжилась уже ближе к полудню.
Алёна ещё подумала, что пассажирки будут долго перетирать детали утреннего скандальчика, но в салоне все сидели тихо и спокойно, и даже назначенная новой «главной» молодая женщина не дёргала её традиционными для подобных поездок вопросами «когда приедем». Причём в этот раз Алёна точно знала, что ответить не сможет: где-то на полпути автобус догнал здоровенную фуру, ползущую неторопливо и с явным перегрузом – причём прицеп ещё и мотало изрядно, так что обгонять её Алёна не рискнула. Ведь в любом случае автобус должен был доехать в город до половины третьего – оговоренного времени экскурсии по городу. Да если бы и опоздали на полчаса… Алёна к расписанию давно уже относилась философски.
Лариса Иванова сидела за столом у себя в кабинете и занималась очень важным делом: плевала в потолок. Не буквально, конечно, на самом деле она размышляла. Просто размышления её никоим образом не касались работы. Например, размышление о том, почему каждый второй мужчина, к ней обращаясь по имени и фамилии, отчество старался опустить, а в фамилии делал ударение на первую букву «а», она уже давно догадалась. А вот почему она сама, если к ней обращались по фамилии, уточняла «капитан Иванова», все ещё оставалось загадкой. То есть откуда уточнение возникло, тоже было ясно, а вот почему ей крайне редко удаётся от него воздержаться…
Зато было кристально ясно почему именно такое времяпрепровождение стало столь неизбежным. Дежурить в праздники с одной стороны плохо: все отдыхают, а ты вкалываешь. С другой стороны дежурить в праздники – еще хуже: работы невпроворот, а ты сидишь и плюешь в потолок в ожидании какой-нибудь гадости. Но с третьей стороны дежурить в праздники совсем паршиво: почему-то отдельные граждане, откушав спиртосодержащих жидкостей, рвутся демонстрировать собратьям по тому, что они считают разумом, силушку свою молодецкую и часто эту силушку не рассчитывают. И тем более не рассчитывают, чем дольше эти праздники длятся. Зато с четвертой стороны хотя в праздники дежурить и плохо, никого твое мнение не интересует, поскольку офицер полиции действует сообразно приказа. Или сообразно приказу?
Лариса Иванова еще обдумывала последнюю мысль, когда процесс обдумывания прервало появление вышестоящего начальника. Вышестоящего потому что Лариса сидела на стуле, а начальник, с шумом зашедший в ее кабинет, встал напротив стола и смотрел на нее сверху. Нехорошо так смотрел, подозрительно…
– Зачем пришел? Опять кого-то зарезали? И на выезд именно мне ехать?
– Нет, пока вроде обошлось. Ну а тебя, похоже, и вовсе подобная неприятность в ближайшие дни не коснется. Я принес тебе радостную весть, и даже не попрошу за это выйти вне графика. Лариса Иванова, ждёт тебя дальняя дорога и сладкий пряник!
– И ты туда же… Капитан Иванова! Ну, вещай, – Лариса давно уже в приятные подарки от начальства не верила, но куда деваться-то? – Мне все же на выезд? А раз не мокруха, то что же столь изысканное, что сразу эксперт понадобился?
– Я же сказал «радостную», – с деланным укором в смеющихся глазах ответил подполковник. – Сначала я постараюсь в меру своих скромных возможностей подсластить пилюлю. Причем пилюлю тоже довольно скромную: собирайся-одевайся, едешь в командировку. Местную практически: надо срочно в Калугу груз для тамошней вохры доставить. Не спрашивай почему срочно, я и сам не понимаю – но приказ с самого верха.
– Приказ именно на меня?
– На отдел. Просто этот рас… расчудесный Гришин из канцелярии только сегодня протрезвел настолько, что смог вспомнить о приказе, обязывающим груз отправить еще двадцать девятого.
– Ну вспомнил… а если мы его отправим после праздников, то небо на землю упадет?
– С небом, конечно, ничего не случится, а вот не получить пи… пистон от начальства тогда не выйдет: у тамошней вохры какие-то показательные соревнования уже завтра начинаются.
– И кроме слабой женщины их никто не спасет?
– Сергеев осёл. Или просто рукожоп – он себе ящик этого груза на ногу при погрузке уронил… перелом трех костей стопы. А кроме меня и тебя доступных старших офицеров у нас сейчас нет. Ну не мне же ехать? Вот и выходит, что кроме тебя, получается, некому.
– И мне теперь этот ящик в свою бешеную табуретку самой перегружать?
– На казенной поедешь. Травматический ящик уже в машине, вместе с остальными тремя. Да, за рулем Леночка будет… кстати, приятное на этом не заканчивается. Командировка на три дня…
– Час за день считать?
– Я выписал на три дня. День туда, день обратно. И один день – заедете в Суворов, отдашь там материалы экспертизы по этому садоводу.
– А это тоже срочно?
– Я же сказал приятное, на Суворов отдельный день положен. Или тебе дежурства в отделении больше нравятся? А за тебя пока Сергеев здесь посидит, и на вызовы при нужде дохромает. А вы с Леночкой не спеша прокатитесь, полюбуетесь девственной природой… Кстати, из Суворова мне привези ящик конфет, жена очень просила: к нам послезавтра родственники нагрянуть обещали.
– Странные у тебя пряники. Я что, похожа на трудолюбивую пчёлку?
– Вылитая она. А командировка на три дня будет, так что вернётесь в отдел только шестого, я думаю, после обеда. Так вот, через час выезжаете… Кстати, жена моя вас ждет с конфетами не позднее завтрашнего обеда. А шестого сдаете командировки – и два дня отдыхаете после этого. И учти: пока что все, что я говорил, было как раз пилюлей. Я понятно выражаюсь? Деньги вот на конфеты возьми…
– Да за это я тебе и так конфет куплю… тут хватит на ящик-то?
– Хватит, я с запасом денег взял. И не забудь оружие получить, груз-то охранять положено. Леночка уже в оружейке, так что поспеши… хотя постой. Вот тебе к пилюле обещанная сладость, – и начальник протянул Ларисе небольшой пакет. – В машине примеришь.
– Что это?
– Твои майорские погоны, товарищ уже не капитан Лариса Иванова. В машине примеришь: в Москве приказ уже подписан, но к нам официально ещё не дошел, так что в отделе светиться рановато, но за три-четыре дня до нас приказ точно дойдет. Посему вернешься из командировки уже в новом звании. Кстати, когда вернёшься – к новому званию получишь и новую должность: я назначен замначальника областного управления, так что будешь начальником нашего отдела. И, обрати внимание, больше ты себя в Калугу на три дня послать не сможешь. Давай!
С Леночкой ехать было спокойно: все же победитель межобластного чемпионата по раллийному спорту машиной управлять хоть как-то, да умеет. Что же до имени – ну как еще-то обращаться к юной девушке, способной в одиночку и без домкрата поменять колесо на КамАЗе? Тем более что когда она пришла на работу, в отделе уже были две Елены Владимировны, и обращения «Лена» и «Елена» оказались занятыми, а по имени-отчеству Еленой Владимировной все называли только пожилую кадровичку из горуправления. Так что у нее и выбора не было, да Леночка особо и не возражала.
Лариса с Леночкой решили сначала заехать в Суворов: с тамошними ребятами договорились по телефону, так что дел там было минут на десять – а магазин у кондитерской фабрики, если на обратном пути заезжать, может и закрыться, ведь "спецгруз", из-за которого им выделили и спецмашину, был не простой: пять карабинов и три ящика с патронами к ним, его пока сдашь, пока все бумаги оформишь – времени уйдет непредсказуемо…
