Сбив противника с ног, Петр нещадно пинал его. Но с каждым разом удары становились все менее точными. Отойдя в сторону, Шкриба присел на корточки. Осыпая противника руганью и проклятиями, он осторожно массировал поврежденную скулу.

Стиснув зубы, превозмогая боль в не успевших еще зажить ребрах, Икя осторожно повернулся в сторону вертолета. Сейчас он хорошо помнил тот скрип и скрежет при посадке. Под вертолетом должны был валяться камни, некрупные обломки скал. Ползком добравшись до вертолета, Коля приблизился к полозьям.

Первые два камня, которые он смог нащупать, были лишь неказистыми острыми осколками. Но третий оказался внушительным обломком скалы. Крепко удерживая камень, Икя встал на ноги.

Гена не успел увернуться. Меткий удар противника размозжил его нос. Второй удар был нацелен в его голову, но край капюшон смягчил удар. В третий же раз Островитянин нанес более точный и мощный удар, разбив его лоб. Шкриба отступил, но убрав руки от лица, он невольно подставился под еще один удар, пришедший прямо в переносицу. Оступившись, он упал, оказавшись на самом краю обрыва. Прохрипев что-то невнятное, Петр ударил ладонью по поверхности скал. Бросив взгляд в сторону Коли, он вновь что-то прошептал.

Сейчас в глазах Петра можно было прочитать лишь ужас и отчаяние. Островитянин догадался — Шкриба почувствовал, как его тело начинает медленно сползать вниз.

Собравшись с мыслями, покрутив в руках камень, Икя вновь прицелился.

— Ничего личного… только, бабло, — с полным отчаяния всхлипом произнес Шкриба.

Вздохнув, его противник лишь промолчал. Островная крыса вновь пробудилась. И сейчас она легко могла учуять запах страха, запах нерадивой жертвы.

— Ничего личного! — вскрикнул Петр. — Слышишь, тезка? Ничего личного!

— Да какой я тебе, нахрен, тезка? — невольно усмехнувшись, произнес себе под нос Островитянин.

Размахнувшись, Икя метнул камень. Несильный удар был еще более смягчен краем капюшона. Но, попытавшись увернуться, Шкриба поддался назад. Соскользнув с обрыва, русоволосый здоровяк повалилось вниз. Он успел еще что-то прокричать, но прошло лишь мгновение и тело, с мокрым хрустом, ударилось о гребень одного из скалистых выступов.

— Ну что, поросенок Петр? — вздохнув, с усмешкой произнес Плотников. — Давай. До свидания. До скорого…

Прошли считанные мгновения, и тело его противника растворилось в сумраке расщелины, пролегшей меж двух скальных громад.

Погрузившись в раздумья, Икя все еще всматривался вглубь расщелины. Простояв здесь не более минуты, он двинулся обратно, в сторону вертолета.

Погода все более портилась. Перед вылетом показатель температуры достигал минус двадцати градусов по Цельсию. Но за последние полчаса этот показатель упал еще на пять-семь градусов. Все более сильным становился и ветер, холодным валом наступавший с обратной стороны скалистой гряды. Коля хорошо понимал: пройдут считанные минуты, и геликоптер невозможно будет поднять в воздух. Нелегкой была и посадка, но теперь перед ним стояла еще более сложная задача.

— Братуха, слушай… — тяжело дыша, медленно выговаривая каждое слово, произнес Гена. — Убей меня. А?

Не произнеся в ответ ни слова, Икя сел в кабину вертолета.

— Пожалуйста, — на выдохе прошептал Геннадий.

— Прости, дружище, — с сожалением произнес Коля. — Ничего личного… У нас впереди много дел.

— Давай-давай, — произнес темноглазый силач. — Шустрее.

Прошли считанные мгновения, и полозья вертолета коснулись просторной посадочной площадки, покрытой плотным слоем снега. Покинув комплекс станции, к совершившему посадку геликоптеру приблизились несколько человек. Не тратя время зря, пилот выбрался из кабины, выйдя навстречу незнакомцам.

— Не понял… — с удивлением произнес какой-то долговязый мужчина.

— Что-то не так? — спокойно переспросил Островитянин.

— Все не так, — покачал головой темноглазый крепыш. — Где Петя? Ты кто вообще такой?

— А Пети нет, — развел руками Икя. — Я — вместо него…

— Где эта наглая польская рожа? — вздохнув, с недовольством произнес долговязый.

— Пети нет, — спокойным тоном повторил свой ответ Островитянин. — Он вышел из дела…

— Исаак Кац, — с этими словами к Плотникову приблизился черноглазый мужчина с мясистыми чертами лица. — Можно, просто — «Изя».

— Николай, — кивнув в ответ, представился Островитянин.

— Пойдем, — кивнув в сторону комплекса станции, произнес Исаак. — Поговорим-обсудим, — жестом пригласив своего собеседника, добавил он. — Времени у нас много. Что скажешь?

— Я никуда не спешу, — неспешным шагом двинувшись вслед за собеседником, произнес Николай.

— Это хорошо. За серьезным делом всегда стоит серьезный разговор… — расплывшись в дружелюбной улыбке, продолжил Изя.

— Простой вопрос… казалось бы, — постукивая шариковой ручкой по краю стола, произнес светловолосый мужчина с круглым лицом. — Почему?

— Что «почему»? — ухмыльнувшись, переспросил его собеседник.

— Почему вы согласились? Странно же… — развел руками круглолицый.

— Странный вопрос, — управившись с остатками пельменей, произнес себе под нос его собеседник.

— Эти люди, уважаемый Тео, настолько влиятельны, что ваша жизнь для них — спичечный коробок… не более, — на несколько мгновений стук прекратился.

— Все это вполне законно, — пожал плечами Теодор.

— Но, если что, закон вам жизнь не спасет.

— Может быть, вернемся к задачам? Первоочередным и второстепенным, а?

— В общем, семь тысяч за начало, а еще семь — за финал.

— Вы оговорились, Владимир, — усмехнулся его собеседник. — Восемь за начало, и восемь — за финал… Вы ведь так хотели сказать?

— Наверно, — не раздумывая, произнес круглолицый. — В общем, начинаете завтра, то есть четырнадцатого августа… Проведете там, в Боровске, три недели. Определитесь с объектами — займетесь их фотосъемкой и видеосъемкой. Выйдете на контакт с кем-то из службы охраны… или с кем-то из числа младших научных сотрудников.

— Каждая «сессия» будет оплачиваться отдельно. Восемьсот за каждую, — задумавшись, произнес Теодор.

— Хорошо, — согласился Владимир. — Только вот что, постарайтесь достать образцы биологических отходов, — осушив чашку с остывшим чаем, он продолжил. — У них есть официальное место для захоронения и утилизации, но делишек темных слишком много, поэтому многое они отвозят… куда-то отвозят, — вновь перестав стучать, он добавил. — В общем, разберитесь.

— Так что там с биологическими отходами? — глядя собеседнику в глаза, произнес Тео.

— За каждый образец крови животных — сто пятьдесят долларов. За каждую разложившуюся тушку — девять сотен. Если сможете заморозить свежую тушку, получите полторушку.

— «Тушка» — «полторушка», — усмехнулся Теодор. — Зачем все это?

— Я уже пытался вам это объяснить, — теперь стук стал еще более частым.

— Не «пытайтесь» — просто, объясните в двух словах.

— Это — грязное место, — глядя собеседнику прямо в глаза, произнес Владимир. — Руководство уже давно начало смешивать интересы «международной общественности» с интересами крупнейших фармацевтических концернов. Они погрязли во лжи, и Мы должны с этим разобраться… От вас требуется одно — максимум информации. Нас мало интересует, как вы ее найдете. Просто, будьте осторожны и оставайтесь в рамках разумного.

— Хорошо, — уверенно кивнув, произнес Тео.

— Вы должны все время оставаться с нами на связи.

С этими словами Владимир поставил на стол коробку из-под обуви, стоявшую все это время у него на коленях. Дождавшись молчаливого согласия собеседника, Теодор открыл ее.

— Обычная «труба», — произнес Владимир, когда его собеседник достал из коробки мобильный телефон. — Мы будем вам звонить на нее. Но вы не перезванивайте… никогда… Вообще, никому с нее не звоните и не пытайтесь дать номер.