Там его Борис отлавливает сразу же, испрашивать начинает, от чего Федя шустро отмахивается и вновь принимается за обыденную батрачку.
За работой незаметно, в зенит войдя, солнце переваливает небосвод и к исходной точке движение начинает, тогда-то и оказывается вновь в руках юношеских лопата.
Со ступеней он на чистоту скалывает льдинки, поднимаясь всё выше и выше по трапу, да в один момент, неловко совсем ступив далее, соскальзывает. Лопата мёртвым грузом так и остаётся в ладони, полетев впридачу с телом беспомощным вниз, и вместе с ним же о палубу ухает, поднимая грохот, который сопровождается коротким в своём изречении: “Блять!”.
Болью острой в затылке удар нежданный-негаданный отдаётся и пред очами темнеет в миг. Болезненно скривившись, Федька жмурится, руку одну к головушке чернявой прижимает, да на бок заваливается, покуда сквозь звон в ушах голос Иваныча глухо слышит и совсем не разумеет ему то адресовано иль нет.
Когда наконец страждущий очи раскрывает, пред ним уж Еремей стоит, руку протягивая навстречу, да поднимая его ноги. Пред очами рябит неимоверно, волнами картина мира идёт, отчего Басманова ведёт в сторону, и только ерёмкины руки не дают ему вновь завалится. Крепко цепляясь за радушно подставленное плечо, он моргает часто-пречасто, силясь в чувства возвратится, да смута поднявшаяся из глубин плоти утихомириваться явно не желает. Голову кружит на все лады, а чрево вновь, как в первые дни на корабле, крутит начинает от совершённого финта.
- Баманов, цел? - окрикивает его с возвышения юта старпом.
Но те слова лишь шумом в голове отдаются и, пропустив мимо ушей заданный вопрос, он руку к ушибу тянет, чувствуя, как тот горячеет. По перстам, к ране приставленным, да власам, тягуче ползёт жижа, что при осмотре кровью оказывается.
- Ооо, - при виде еёном только и тянет Борис не весело, опосля повелев ему несчастному сесть и не дёргаться теперича, покуда в прежнее состояние не придёт, да за сим оставляет юношу на радетель Ерёмы, что подводит его к трапу и на ступени, с которых он ранее полетел, усаживает, чуть погодя также покидая его.
***
Закатное солнце искрит златыми всполохами в поверхностных толщах воды. Тут и там лучи длинные пробиваются сквозь окиянскую гладь, на множество бликов разбиваясь о неё. И так пестрит в этой огненной пляске брюхо змия-хозяина шершавое, что выпячено ввверх в изгибе крутом, который исполнен в танце плавном, всё тело могучее поражающем, как пестрят токмо самые богатые до камней, да злата сокровищницы королевские и ничего более в мире земном.
Подгребая единственной парой передних лап морской дьявол выдаётся широкой грудью вперёд и в разверзнутую пасть рыбёшек рядом проплывающих загоняет, из ноздрей вытянутых притом пузыри воздуха выпуская.
Глазищами большими, точно изумрудами отделанными меж прожилок медно-золотых, хлопая, князь киль мельтешащий судна свого высматривает. Хвостом острым море рассекает и порывом единым, до ныне в плоти изворотливой хранимым, к нему устремляется, решая, что швартоваться уж пора, обратиться желая, да обстановку проведать на корабле.
Шустро приближаясь, да когтистые конечности к телу прижимая, владыка по оси своей изворачивается и подныривает под днище каракки покатое. После отталкивается от него и выбрасывается наружу. Во всём великолепии кажа облик свой царственный наблюдающим.
Покамест судно далее проплывает, Михаил выжидает и, с кормою равняясь, принимается тереться о неё главою, да боками, сгоняя с себя остатки шкуры слинявшей. Капюшоны, до того мирно сложенные от затылка до основания черепа, расправляет, прихлапывает ими и всё чешуёю отмершей сыплет, точно червонцами, что с судёнышек знатных покрушившихся также в окиян летят, последний раз блистая в свете небесном, прежде чем на веки на дно залечь, будучи так никем и не найденными.
Окончив сию процедуру, змий, взъерошиваясь, отряхивается, да, на борт взбираясь, лапами прямо на ют становится, где его по обычайности жизни с одеждами в руках уж поджидает Борис. Обращается там же и пока вещи натягивает, выслушивает хриплую лепетень старпома своего, лишь время от времени слово от себя вставляя, большим выразиться сейчас не желая.
Однако, когда же разговор до Федьки доходит, весь княже во внимание обращается к словам произносимым. “Вот те раз! Не было всего день, а он без меня уж расквасить голову успел. То-то гляжу совсем притихший сидит и носу не кажет, не то, что всегда”.
Спускаясь к юноше, да на ступень выше на согнутых ногах присаживаясь, Луговский отворачивает было развернувшийся к нему бледный лик мол: “Дай взгляну на творение”, - да из-за копны влас густых, рассмотреть худо выходит, и токмо бляха запёкшейся крови виднеется сквозь неё.
- Эх, Феденька, что ж ты тут такое учиняешь, покуда меня нет, - отодвигая космы смольные с плеча на спину, да поглаживая их, молвит порицательно, однако мягко Михаил.
- Этакого в уговоре нашем точно не было. Уж живи, терпи как-нибудь. К тому же на месте будем скоро.
- Вправду?
- Скоро-скоро…
***
Комментарий к 11
¹”Синдбад: легенда семи морей” все дела; уж слишком я ассоциирую Федю с Крысой, по крайней мере, его будущего)
²По предположениям, выражение возникло в связи с тем, что на английском языке корабль женского рода, и он будет ревновать к незваной гостье. И в отместку Миша отмечает, что ревновностью здесь захлёбывается пока только сам Борис.
В последнее время пробило на порисовать по теме фика и как бы приглашаю ознакомиться:
https://pin.it/56x9nse
https://pin.it/4nzfbt2
========== 12 ==========
Комментарий к 12
*Просинец - январь
*Quayside (Куэйсайд) - старый римский порт, а также район вдоль берегов реки Тайн в Ньюкасл-апон-Тайн
*Novum Castellum (новый замок) - латинское название, что носил в средневековье город Ньюкасл-апон-Тайн
*Нервюры - выступающие рёбра готического каркасного крестового свода
*Люкарна - оконный проём в скате крыши
***
К тому времени, как голова благополучно зажила, боле не беспокоя, всё чаще из общих уст экипажа то тут, то там стали звучать разговоры о скором окончании пути. Да и по словам самого капитана оставалось в дороге провести совсем немного, прежде чем из вод Северного моря они войдут в реку Тайн, что уж в остров английский вклинивается, а там и до порта рукой подать будет.
Право слово, столько уж всего Фёдор об том наслушался, что теперича только мыслию о приближающейся невиданной стране и грезит. Уж снится она ему, верно, начнёт, потеснив остальные безобразные сновидения. Да то бы и к лучшему было.
Оттого, больше времени он в последние дни на палубе проводит, на долго каюту свою покидая, несмотря на погоду зябкую, что до жил самых пробирает. И читать на палубу выбирается, не засиживаясь в четырёх стенах, а порою и будучи ещё гребнем в руках наружу выскакивает. Ночию, ежели пробуждается спозаранку, тоже не приминёт вылезти, да оглядеть округу с бака, а всё лишь бы скорее хоть клочок земли увидать, момент не упустить.
От и ныне, сидит, аки воробей на ветке, в совершенно утлом положении, чрез борт перебросивши ноги, да пейзажем баюкается, лениво очами краски евоные впитывая. Всё в этом панно до рези неизменно.
Подражающие друг другу две широты великие, что окиянской, да небесной сутью, туловами своими сливаются воедино, лишь чертою горизонта время от времени разливаясь по назначенным уделам. Кажется, бесконечное в своём раздолье пространство, заполненное рёвом вод кристальных, убийственных в силище и хладности для всех уроженцев земли твёрдой, которые при всём при этом лезут нарожон, думая, что смогут удержать капризную фортуну в дланях, что не будут погребены заживо, растоптанны диким табуном волн неприручаемых.
Юноша ещё до конца не понимает, но, наверно, именно потому княже так сюда и тянется. “Что это за зов, о котором он сказывал, ежели не зов края родного? Хотя ранее тот сам молвил об обратном. В таком случае, может сил прилив аль природы какой особенной, недоступной мне в понимании в силу многого?” - верно так и есть. Ну поди, разбери его, этого Луговского. В сокрытости своей был и так человеком не ясным для ума, а при раскрытии и вовсе непостижимым сделался. Этакая комната чудесатая, что разум дверью запертой к интересу побуждала, а когда наконец отворилась, оказалась с ног на голову поставленной, да невесть чем заваленной, ну точно. Ларец, чтоб его, с тайнами.
