Следующий платёж поступит утром, когда один важный гражданин покинет пределы городской тюрьмы. Лотову обещали, что после побега сумма увеличится втрое. В общей сложности: шестнадцать тысяч сибирских рублей!.. с ума сойти, от таких деньжищ!

Как договаривались, ровно в 23 часа 40 минут ефрейтор Лотов и капрал Крушка встретились у выключенного фонаря, правее от входа в дежурку. Лотов передал сумку, почувствовав дыхание капрала, отдающее водочкой из ящика, который ефрейтор передал ещё вчера.

– Чего там? – хитро поинтересовался капрал.

– Жратва тама, – подмигнул ефрейтор, как договаривались.

Капрал шевельнул бивнями и рассмеялся, а потом, как совсем не договаривались, заглянул в сумку.

Правее от входа в дежурку было темно, но сверкающий пакет с чипсами, кабан всё-таки приметил.

– Что это блестит? – схватившись за край пакета, спросил капрал Крушка.

Ефрейтор Лотов заметно расстроился, но обещанные деньги придавали уверенности и даже ума.

– Бро, это специально для тебя. Бери, хрусти на здоровье и парней угости, – хрюкнул Лотов. – Ты сумочку только передай. Там ничего интересного. И о ящике водки помни. Я лучшую покупал – не скупился.

Капрал громко шмыгнул пятаком. Собрался уже распрощаться, но вдруг в нём проснулась деловая жилка.

– Есть сигаретка? – спросил капрал, выжимая максимум из сложившейся ситуации. Хотя ему тоже обещали заплатить, если не станет смотреть в сумку и вовремя подмигнёт.

– Нет проблем, бро, – хмурился ефрейтор, но сигареткой всё-таки угостил.

***

«Интересно узнать: а сколько стоит тур по Золотому кольцу Сибири? – размышлял ефрейтор Лотов, валяясь на кушетке в своей комнате. – Если рублей пятьсот, то меня устроит такая сумма. Если тысячу рублей или две, то я тоже согласен»

Ефрейтор крутил в лапах телефон, то включая экран, то выключая. Несколько раз прятал телефон под подушку, но быстро находил причину достать его обратно. Лотов снова оживлял экран, проверял электронную почту, на которую ему никто никогда ничего не писал. Потом заходил в соцсети, где была одна его фотография в профиль, без единого лайка и комментария. Затем открывал приложение, в надежде увидеть сообщение от «ЯкСбера».

«Капрал не подведёт. Капрал, кабан слова, – уговаривал себя Лотов. – Наверное, он зашёл в дежурку к парням рюмочку пропустить. Сейчас выпьет и обязательно сумку передаст»

Прошло ещё минут десять. У ефрейтора заканчивалось терпение. Валяться башкой на подушке он больше не мог. Лотов стоял у окна и смотрел на протоптанную в снегу тропинку за решёткой, представляя себя, несущим парашу к бетонному стоку. Почему-то вспомнилась одна песня, и он тихонечко запел:

– Несе Галя воду, коромисло гнеться… а за ней Иванко, як борвинок вьется…

Горючие слёзы потекли по щекам ефрейтора. В нём пела спрятанная глубоко в генах, где-то в закоулках подсознания прошлого – добрая славянская душа. Он вспомнил своего отца, погибшего на фронте, где-то далеко на западе; вспомнил мамку, которая ещё здравствует, но живёт совсем одна и, возможно, впроголодь.

«Получу денежки и маму с собой возьму, по Золотому кольцу кататься. Не нужен мне никто: ни водка, ни сухари, ни бабы – только мама нужна», – совсем расклеился ефрейтор. Из глаз текли слёзы, из пасти слюни, из пятака тянулась длинная сопля транзитом через кривой бивень. Ефрейтор так бы и шмыгал жидкостью до утра, но бодрый звоночек из телефона, вернул настроение – вернул веру в себя.

Лотов сразу сообщение не открыл, продолжая смотреть на тропу, представляя своё завтра. А завтра он обязательно свалит из тюрьмы. Купит себе билет на автобус и помчится по сибирским просторам. Он запасётся провизией и водочкой. Всю дорогу будет жрать, пить и пялиться на баб. С таким баблом ни одна хрюшка не устоит перед ним – все бабы его. А когда он отдохнёт телом, потому что заслужил, то сразу помчится к мамке. Купит ей полную сумку сухарей с солью и обнимет её, как в детстве.

Ефрейтор открыл сообщение. Текст был восхитительный: «На ваш счёт поступил платёж 4000 рублей». Кабан вернулся к кушетке, плюхнулся на спину и, прикрывая лапами пасть, беззвучно выкрикнул, снимая тяжесть с души последнего вечера.

***

Два дня назад Бучем заинтересовалась полиция. Зубов и Гомвуль, усиленные отрядом волчьей опричнины (под аббревиатурой ОВО) – вломились в ночной клуб, в котором отдыхал главарь алданской братвы. Ночной клуб принадлежал двоюродному брату Буча, но задержание криминального лидера прошло буднично, поскольку росомаха ожидал, что после его изгнания из вольного Алдана, якутские сыщики, несомненно, захотят пообщаться с ним: как говорится, встретиться тет-а-тет или с глазу на глаз, если по-русски.

По окончании прохладной беседы с Гомвулем росомахе надели налапники и поселили в городской тюрьме, в одной камере с антропоморфным бобром, который дожидался суда уже третий месяц. Обвинение росомахе выдвинули расплывчатое, но банковские счета не заблокировали, а финансовые компании, находящиеся под колпаком росомахи, продолжали свою деятельность в прежнем режиме. И показалось, что арест Буча выглядел рядовым событием, если не знать, что поставки свежатины во дворец князя Сибири прекратились с той поры, когда Роберт Варакин объявил Алдан не только вольницей, но и городом без криминальных крыш, уркаганских «малин» и пацанчиков, грызущих семки на корточках. Князь, его советники, дворцовая свита и другие люди, близкие к власти, подъедали мясо из запасов, законсервированных поварской службой. Но уже через неделю, максимум десять дней – холодильники опустеют, и вельможные особы останутся без так необходимой еды, без которой дворцовые люди непременно впадут в «ярость».

Буч коротал время в роскоши, как и подобает авторитетному лидеру. В камере находился компьютер, подключённый к интернету. Телефон у росомахи также не изъяли, – и кормили отменно, заказывая пищу в ресторане. Вчера, сразу после ужина Буч встретился с Парамоном Лизнёвым. Княжеский советник предложил хитрую схему, при которой обвинения автоматически снимались, а взамен возобновлялись поставки свежего мяса во дворец. Сложность возникала лишь в производственных мощностях, разделывающих тушки. Алданским мясокомбинатом завладел Роберт Варакин, который, судя по всему, объявил войну не только сибирскому криминалу, но и княжеской власти в стране. Для императора Сибири рейдерский захват фабрики звучал мелко и не пристойно, но, тем не менее рычаг воздействия на Якутск Роберт заполучил весьма действенный.

Фермы, где выращивали свиней и баранов, остались нетронутыми. Следовательно, надо организовать цех разделки туш. В перспективе построить новый мясокомбинат. Просчитав свою выгоду, Буч согласил, потому что вернуться в Алдан он не мог, а чтобы закрепиться на территории, где голодных банд не счесть, нужны связи на самом верху. Поддержка княжеского двора – неплохая опора, чтобы крепко встать на лапы и снова быть нужным людям. Если ты не на плаву, то совершенно человеку не надобен и жить тебе осталось недолго: месяц, ну два, – и всё, ты коммерческий труп!

Чтобы не множились перетолки и вредные слухи, Парамон посоветовал авторитету подкупить охрану и совершить побег из тюрьмы.

Подготовка побега прошла оперативно. За скромную сумму ефрейтор Лотов пообещал купить инструмент, а дежурный капрал Крушка вместе со своими подчинённым, продал интересы страны всего за ящик водки и крошечную премию, по сто рублей на рыло, передав сумку будущим беглецам.

– Тебе инструмента хватит? – спросил Буч у антропоморфного бобра, которого звали Дубич.

Морда у сокамерника росомахи была просто чудовищная. Бобры никогда не славились красотой и изяществом. Они умели работать, здесь им равных нет. Бобры могли построить хатку или огромный дом; могли разрушить хатку или огромный дом – только плати.

– Достаточно. Здесь даже много, – перебирал инструмент бобёр.

Дубич вытащил из сумки сапёрную лопатку, строго посмотрев на Буча. Рабочие гибриды никогда не признавали власти воров, считая пролетариат – высшей ступенью сословного общества.