Лишь знанием, что делаешь то, к чему лежит твое истинное желание.

Адепт так и не выпустил заготовленную молнию. Буквально подавившись заготовленным заклинанием, он захрипел и сполз с лошади, когда тонкий золотой шип, отделившись от его собственного воротника, пронзил трахею.

— Кажется, у моего Бога длиннее, — сделал вывод Вотан, подходя к поверженному противнику.

Тот был еще жив и теперь захлебывался собственной кровью. Покачав головой, чужеземец достал из ножен противника саблю и нанес удар милосердия прямо в сердце. А заодно — подобрал один из золотых браслетов, прежде чем выпрямиться и посмотреть на солдат.

— Господа, я даю вам один шанс уйти по-хорошему.

Разумеется, они не прислушались. Не вступая больше в пререкания с наглым чужеземцем, солдаты взяли оружие наизготовку.

— Как хотите, — пожал плечами Вотан, отпуская, наконец, сдерживаемый гнев и позволяя ему преобразить его тело. Вернулась боль, ломавшая его с самого падения; как будто одно превращение перечеркнуло все время, что он провел, стараясь притерпеться к ней. Но сейчас это было неважно. Он знал, чего хочет: спасти этих людей. А когда знаешь, чего хочешь, очень многое перестает быть важным.

Казалось, время замедлилось. Даже в боевой трансформации он не смог бы увидеть пулю в полете; однако солдаты Халифата просто не успевали водить стволами за стремительно двигающейся мишенью. Развеяв захваченный браслет, Вотан поразил разрядом молнии сразу троих. Их тела еще не успели осесть на землю, а он, проскочив между ними, поразил четвертого саблей в лицо. Двое оставшихся бросили винтовки и выхватили собственные клинки, пытаясь зажать противника в клещи.

Однако в эту игру можно играть и вдвоем. Клинок одного из убитых вдруг оторвался от земли и ударил в спину еще живому. Последний боец остался один на один со стремительным черным демоном, и шансов у него не было.

Вся битва не заняла и пяти секунд.

— Снимите с них колодки, — приказал Вотан, возвращаясь в человеческий облик.

Он не удержался от стона. Вернувшаяся боль не исчезла после завершения трансформации. Но странное дело: то, что некогда казалось ужаснейшей из адских мук, сейчас воспринималось как нечто… терпимое.

После же того, как в глазах прояснилось, первым, что увидел Вотан, стало разозленное лицо Джамиля.

— Чужеземец! — воскликнул ансарр, — Ты хоть понимаешь, что ты наделал?! Ты погубил нас всех!

Вотан хотел было возразить, привести свои, несомненно правильные соображения, но был слишком ошеломлен новым приступом боли. Зато неожиданно за него вступилась Нагма:

— Что наделал? Спас нас, может? Пока ты, Джамиль, просто стоял и смотрел!

— Ну, да, — фыркнул воин, — Лишь до того момента, как халиф обнаружит отсутствие своих посланников и пришлет карательный отряд. Вместо четырнадцати человек мы потеряем сорок шесть.

— Нет, — вдруг громко и четко сказал Вотан.

Боль никуда не исчезла. Но снова вернулась она на то место, что он отвел ей. В самую глубину.

Туда, где она не будет ему мешать.

— Нет, — повторил чужеземец, — Никого мы больше не потеряем. Пусть присылают свой карательный отряд. Мы дадим им бой на наших условиях. И победим.

— Это безумие, — почти прорычал Джамиль, — Ты представляешь себе силы Халифата? Нас просто раздавят!

— Представляю, — спокойно ответил Вотан, — Я не ставлю себе целью уничтожить Халифат. Но выжить и победить — это мы сможем. Если будем следовать плану.

— Джамиль, руганью делу не поможешь, — подал голос Яруб. После чего спросил:

— Что за план?

Благодарно кивнув, чужеземец заговорил:

— Приготовьте все, чтобы покинуть это место. Вы больше не будете мыть золото для Халифата. Вместо этого мы двинем на восток, в сторону Этбайского хребта, так, чтобы ваши кочевые предки вами гордились. Но прежде мне понадобится селитра. Точнее, прежде всего сера, но она наверняка найдется в запасах у этих ребят.

— Хочешь изготовить порох? — осведомился Джамиль, — Брось. Я думал об этом. Мы не сможем изготовить огнестрельное оружие, способное тягаться с их винтовками.

— Я не говорил, что мне нужно огнестрельное оружие, — с легким раздражением ответил чужеземец, — Я говорил только что мне нужны сера и селитра. Хотя винтовки — раздай лучшим воинам племени. Кому именно — выберешь сам.

Он не собирался тратить время и силы на объяснение процесса получения серной кислоты через окисление оксида серы, использования ее для получения азотной кислоты из селитры и купоросов из обычного железа — конечного «отхода» всех магических преобразований. Не собирался он и заострять внимание на том, как заклинание молнии позволит ему получить необходимый для окисления озон, и вообще на всей магической части.

Главное, что у них будет инструмент, необходимый для исполнения его плана.

— Еще нам потребуется животный жир, — добавил он, — Если что, его тоже можно вытопить из солдат.

По ужасу на лицах некоторых из ансарров он понял, что его несколько занесло.

— Это какие-то… страшные практики, — озвучила общее мнение Нагма.

Но прежде, чем чужестранец успел сказать что-либо в свое оправдание, она добавила:

— Но если это поможет, то я готова этим заняться. Я верю тебе, Вотан. И пойду за тобой.

— Спасибо, Нагма, — серьезно кивнул мужчина, — Но только еще одно. Не зовите меня Вотаном. Это… не мое имя. Это имя древнего бога из преданий мифического Севера. Я принял его, потому что хотел дистанцироваться от себя прежнего. Но сейчас я понимаю, что это была ошибка. Я прежний, я нынешний, я будущий — все это один и тот же человек. И даже если где-то я ошибался, я не отрекусь от своих ошибок, а извлеку из них полезный опыт.

Чародей улыбнулся — светло и уверенно. Целостно.

— Если вы пойдете за мной, вам нужно знать мое настоящее имя.

Для эксперимента Ланы был выделен небольшой домик у восточной стены Альбаны. Князь категорически воспротивился самой мысли о том, чтобы проводить одного из фанатиков Ильмадики внутрь замка. Но и делать что-либо у всех на виду тоже не было вариантом. У стен есть уши, и чем меньше знает враг, тем лучше.

По той же причине сама поприсутствовать Лейла не могла: в последнее время она не покидала не то что замок, но даже собственную комнату. Рассказать ей о результатах должны были Лана, Элиас и Роган.

— Привет, — поздоровалась Лана, входя в домик и оглядывая скудную обстановку. Голые деревянные стены, закрытые ставни, стол с распятым на нем мужчиной, и на этом все.

— Здравствуйте, эжени, — учтиво поклонился Корбейн.

Тэрл ограничился коротким кивком, не отрывая взгляда от пленника.

А пленник был недоволен. Изо всех сил он напрягал могучие мускулы и рвался, силясь освободиться, так что на какие-то секунды Лана даже испугалась, а выдержат ли его ярость стальные цепи.

А еще секунды спустя чародейка узнала его. Это был Хади — предводитель команды ансарров, помогавшей Килиану и Ильмадике. Тот, кого Килиан просил помогать Лане в его отсутствие.

И тот, кто, порабощенный королем, бросил ее в застенки, где ее едва не изнасиловали.

— Зрачки чуть расширены, — сообщил тем временем осматривавший пленника Элиас, — Вероятно, следствие промывания мозгов, но по всей видимости, единственное обнаружимое с моей стороны. Я тут ничего не могу сделать: это вопрос магии, а не науки.

— Для адептов одно неотделимо от другого, — напомнил Роган, но Лана проигнорировала их дальнейшую беседу.

Подойдя со стороны головы, чародейка положила горячие ладони на бритый затылок ансарра.

— Успокойся, — тихо произнесла она, — Я не причиню тебе вреда. Это для твоего же блага.

Легионер так явно не считал, — или не считала ментальная программа, заложенная в него Амброусом. Он продолжал вырываться, но Лана хоть и прикасалась мягко, удерживала контакт с твердостью и уверенностью, неожиданными для тех, кто плохо знал ее и судил по стереотипам.