– Правда?

– Я буду рад это сделать. Я знаю, каково это – быть разлученным с младшим братом или сестрой.

На его лице появляется грустная улыбка.

– Спасибо тебе большое. В теории я понимаю, что с ней все в порядке, но сейчас, когда я фейри… – Я пытаюсь подобрать слова, но глаза начинает щипать, и мне приходится сглотнуть, чтобы сдержать внезапные непрошеные слезы. – Когда я навещала свою сестру с Себастьяном, мне и в голову не приходило, что, возможно, я вижу ее в последний раз.

– Ты хотела бы привезти ее сюда?

Да, пожалуйста.

Я едва не произношу эти слова, но сдерживаюсь. Больше всего на свете я хочу, чтобы Джас была рядом со мной. Но я не могу. Я никогда не забуду ужаса в ее глазах, когда я предложила ей вернуться в королевство Фейри. Что бы она ни пережила, находясь в плену у Мордеуса, это не прошло бесследно, и теперь моя жизнерадостная, доверчивая сестра боится всех фейри. Я не отниму у нее возможности выбора, как Себастьян отнял эту возможность у меня.

– Нет, – наконец говорю я. – Нет. Она там, где хочет быть. Я отправлю ей письмо.

Не представляю, что я скажу ей, но я найду способ поговорить с ней так, чтобы она обо мне не беспокоилась.

Миша замедляет шаг, а потом мы и вовсе останавливаемся. Когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, на его лице такое искреннее сострадание, что мне приходится на мгновение отвернуться от него, чтобы взять себя в руки.

– Так будет не всегда, – мягко говорит он. – Ты знаешь, что такое одиночество, но когда-нибудь… Обещаю, когда-нибудь это будет не так.

Я внимательно изучаю свои сапоги.

– А я думала, ты не провидец.

– Нет. Но я очень, очень стар, и я могу распознать добрую душу. Добрые души никогда не остаются в одиночестве надолго.

Он сжимает мое плечо, а затем я слышу звук его удаляющихся шагов.

Я молча иду за Мишей. Мне стыдно, что я позволила эмоциям взять над собой верх. Когда мы входим в конюшни, я уже достаточно овладела собой, чтобы расправить плечи и поднять подбородок.

– Это Амира, – говорит Миша, указывая рукой в сторону высокой женщины, седлающей лошадь.

Улыбнувшись мне через плечо, его жена затягивает ремни и поворачивается ко мне. Не уверена, что удивляет меня больше: то, насколько искренней кажется ее улыбка, или то, что она сама седлает свою лошадь.

Она высокая – такая же высокая, как Миша, – с нежными карими глазами и темной, как ночное небо, кожей. Ее темные волосы коротко подстрижены, в стиле, который привлекает внимание к ее большим глазам и блестящим аметистовым серёжкам, обрамляющим ее изящно заостренные ушки.

Я делаю шаг вперед и протягиваю ей руку:

– Я Абриелла. Приятно познакомиться.

Она берет мою руку в обе свои.

– Очень рада, – говорит она низким мелодичным голосом. – Финн и Прета столько о тебе рассказывали.

Я напрягаюсь, думая о ее визите в дом Финна – еще до того, как я поняла проклятие и до того, как я узнала, что и Финну, и Себастьяну нужна корона, – и узнала, что ее ношу я.

– Рада видеть, что ты в порядке, – говорит она, с почтением наклоняя голову. Это меня удивляет. Она королева Диких фейри. А я всего лишь фейри, которая совсем недавно была человеком, разрушившим будущее целого королевства. Если бы Оберон не спас меня…

Миша прочищает горло, и я вздрагиваю при напоминании о его дарах. С таким же успехом я могла бы носить свое убожество на груди, у всех на виду.

– Ты уверена, что не против, чтобы я сегодня была с тобой?

Глаза Амиры загораются.

– Я с удовольствием с тобой покатаюсь, а ты сможешь увидеть часть наших земель.

– Спасибо, – говорю я.

– Выбери лошадь, Абриелла, – произнес Миша, указывая обеими руками в направлении стойл. – Наши конюхи ушли на обед, но если будет нужно, мы можем помочь тебе с седлом.

Здесь десятки лошадей, но одна черная кобыла при моем приближении встряхивает своей шелковистой гривой с серебристыми прожилками, словно пытаясь привлечь мое внимание.

– Две Звезды, – говорит Амира, закидывая на плечо седло и направляясь ко мне.

– Красивая, – говорю я, гладя кобылу по носу.

– Она очень особенная и знает об этом, – говорит Миша, седлая своего коня, на которого я бы не смогла взобраться без лестницы.

Амира поднимает защелку и открывает стойло.

– Ее назвали так из-за серебристых отметин на ее задних ногах. Таких, как она, очень мало, все происходят от одного коня – и являются потомками жеребца королевы Мэб.

Во второй раз за сегодняшний вечер я слышу имя королевы фейри из старых легенд.

– А королева Мэб… правда существовала? – спрашиваю я, помогая Амире надеть седло и уздечку. Я делаю это только по памяти, стараясь повторять то, что делали конюхи Себастьяна. Но Амира спокойно показывает мне, что и в каком порядке делать.

– О, существовала, и еще как, и была очень любима своим народом, – говорит Миша. Он седлает свою собственную лошадь бессознательными движениями человека, который делал это тысячи раз. Учитывая, сколько им лет, вероятно, так оно и есть.

– Ее потомки сидели на Троне Теней до того, как его занял дедушка Финна.

– Семья Финна… свергла их? – спрашиваю я.

Амира поджимает губы и качает головой. Ее карие глаза полны грусти, когда она говорит:

– Дед Финна Кайрин был парой последнего живого потомка Мэб, королевы Рие, и сел на трон после того, как она была убита.

Как все удобно сложилось.

– Кайрин был привязанным своей королевы, – говорит Миша, выводя свою лошадь из стойла. – Он был ее суженым и умер бы за королеву Рие и любого из ее наследников.

Я склоняю голову, стыдясь своего предположения.

– Все в порядке, – говорит Амира, касаясь моей руки. Ее нежная улыбка успокаивает меня, хотя у меня такое чувство, что ее дары позволяют ей подстраиваться под мои эмоции. – Учитывая, что ты видела о нас, фейри, неудивительно, что ты сразу предполагаешь худшее. Но пресечение рода Мэб стало катастрофой для любого жителя этого королевства, который не хотел видеть, как Двор Солнца расширяется за пределы своих границ.

– Так вот почему фейри начали заводить детей с людьми? – спрашиваю я. – Чтобы иметь больше наследников? Чтобы линии не обрывались так легко?

– У Мэб было много детей – от людей и от фейри, – говорит Миша. – И у ее детей были дети, и у их детей тоже. Род была благословлен плодовитостью.

Я хмурюсь:

– Тогда что с ними произошло?

Амира долго смотрит мне в глаза, и я практически вижу в ее глазах невероятную боль, когда она говорит:

– Их убили золотые фейри. Всех до единого. Даже детей.

Мы едем в нескольких милях от дворца по горной тропе – каменистой, поросшей лесом и такой крутой, что от усилий, которые я прилагаю, чтобы удержаться на лошади, у меня болят бедра и поясница. Каждый раз, когда меня накрывает очередная волна усталости, я удивляюсь, почему я не отдыхаю в своей постели во дворце. Я не знаю, как решить, кому в этом королевстве можно доверять, но знаю, что о человеке многое может сказать то, как он обращается с теми, кто слабее его и кому нечего ему предложить. Сегодня вечером я много узнаю о приютивших меня фейри.

Во время спуска с горы король и королева постоянно называют лагеря фейри теней «поселениями», но я понимаю почему, только когда мы приезжаем туда. То, что они устроили для Неблагих беженцев, больше похоже на маленькую деревню, чем на временный лагерь.

Я ожидала увидеть примитивные условия, но маленькие хижины с соломенными крышами, которые аккуратными рядами стоят по обе стороны дороги, выглядят намного лучше, чем «адекватные» условия, про которые говорил Миша.

Когда дорога упирается в другую, Миша спешивается и помогает спуститься с лошади сначала своей жене, а потом и мне. Наших лошадей уводят два улыбающихся мальчика с крошечными рожками и длинными темными волосами. Кажется, мы находимся в здешней зоне общего пользования. Тут есть павильон, уставленный столами – наверное, это общая столовая, – за ним игровая площадка, где трое детей играют в мяч.