– Подожди, сейчас я тебя на мостки заброшу, тут ил сплошной, чего по грязи переть.

Она не возражала. Подхватил за талию, какая тонкая, поднял, подержал немного возле груди, пусть привыкает, поставил на мостки, подтянулся, залез сам.

Рыжая благовоспитанно кивнула:

– Спасибо.

Пошла к полотенцу. Правильно, маленький, занозу получить не хочется. Устроился рядом, еще раз оценивая пейзаж, ни души, хорошо то как.

Соседка лежала на полотенце, капельки воды высыхали на спине, Глинский, не выдержав соблазна, наклонился, лизнул, поясняя:

– Пить хочется.

Повернулась, легла на спину, даже сглотнул, какая грудь, зашибись.

– Хочешь? Я воды с собой взяла.

Нет, определенно, осада дает результат. Ты смотри, какая добрая сегодня, может пора переходить к активным действиям? Медленно, главное не испугать. Идеальное место, будем пробовать. Тем более, что и снимать особенно нечего. На рыжей купальник из двух кусочков ткани, размером с почтовую марку каждый, это ли преграда для наглого викинга.

Протянул руку, медленно коснулся груди, рыжая не отодвинулась, только взглянула настороженно. Приблизил губы, провел ими по коже, снова не почувствовав сопротивления.

– Малыш, а ведь ты не против, – подумал про себя, спуская верхнюю деталь купальника. – Какая грудь, она мне скоро сниться станет. А впрочем, чего сниться, проснулся, погладил и спи себе дальше спокойно.

Белизна кожи вдохновила на следующий поступок. Поднял рыжую, посадил к себе на колени, провел по спине, чуть изогнулась в ответ.

Поцеловав, продолжил дрессировку.

– Дай мне грудь, пожалуйста.

Выгнулась, открываясь ему навстречу. В этот момент почувствовал взгляд, искоса взглянул в ту сторону, откуда могли появиться обитатели поселка. На пригорке стоял Павел, настороженно разглядывая их. Даша сидела на коленях у Глинского. Павел оценил и ее руки, обнимавшие мощную шею и то, как она изогнулась, подставляя тело под поцелуи, которыми награждал ее хозяин городка. Маленький палец прошелся по губам, как бы прося продолжения.

Паша приехал к подруге, решив вместе позагорать, но, видно не судьба, здесь он третий лишний.

– Дашку не насилуют, сама захотела, – посочувствовал. – С кем же она связалась, вот черт.

Мужик недовольно изогнул бровь, губы поднялись, обнажив крепкие белые зубы, ставшие похожими на клыки, черные короткие и, поди, ж ты жесткие волосы переплелись с нежными рыжими локонами. На мгновение Паше показалось, что это матерый волчара приник к маленькой козочке, так нежна казалась Даша в руках этого здорового мужчины.

– Хоть бы не сломал, – подумал, исчезая, спасать на данный момент Дашу было не от кого. Полезешь сам, получишь от обоих.

Глинский снова взглянул в доверчивые зеленые глаза.

– Да, тяжело тебе будет, когда я уйду, а что делать, мужик я непостоянный, натура такая. Ничего, брошу как-нибудь нежно, этот Павел и подхватит, авось не пропадешь, – думал, лаская тело.

Между тем действие продолжалось. Почувствовав, что рука, достаточно наигравшись с грудью, начинает следовать ниже, Даша вздохнула. Сосед понял вздох по-своему:

– К тебе или ко мне пойдем? – прошептал на ухо.

– Давай здесь.

– Здесь?

Сначала хотел возразить, но решил в первый раз не перечить, а то передумает. Нет уж, здесь, так здесь, мы и здесь можем, мы уже готовы.

– Закрой глаза, – попросила рыжая.

– Ладно, ты только не тяни, – подумал про себя, но глаза послушно прикрыл.

Даша слезла с колен, чуть надавила на грудь, заставляя лечь на спину. Послушался.

Руки нежно провели по груди, спустились вниз, прошли живот, он даже зубы сцепил, чтобы не застонать, так приятны были ее прикосновения. Можно уже и начинать, но женщины любят театр, пусть уж делает, как хочет. Потерпим, больше терпели.

А вот на счет театра это было не в бровь, а в глаз. Но пока об этом знал только один из участников спектакля. Девица медленно стянула с него плавки, провела пальчиком по вздыбившемуся органу, ничего привлекательного.

– Ты только глаза не открывай, – то ли попросила, то ли приказала.

Не послушался, взглянул одним глазом, интересно же, что там. Она собиралась снять остатки купальника, взглянула сердито:

– Я же просила!

Вздохнул:

– Не иначе, как у нее на заднице бородавка, вот жалко-то будет. Потом как тронешь… Да ладно, один раз и потерпеть можно.

Она затихла.

– Ты скоро? – спросил, боясь рассердить. В ответ молчание.

– Открываю глаза! – это произнес уже с удивлением, оглянувшись по сторонам, рыжая резво удирала в сторону поселка, таща в руке, даже рот открыл от изумления, его брюки, полотенце, в общем, военную добычу.

– Ах ты зараза! – выругался, шаря рукой в поисках плавок. Нигде нет, не иначе, как в список трофеев попали и они. Глинский осмотрелся, вокруг ни души, но и одежды тоже нет, вон, туфли оставила, ах да, в его руке был зажат лифчик от ее купальника. Его добыча, а какой с нее прок спрашивается. Послышались шаги.

– Черт, а я без трусов.

Яростно матерясь, хозяин городка прошелся голым телом по траве, вставать во весь двухметровый рост не стоило, не так поймут окружающие, сполз по илистому берегу в воду, чувствуя, как наматывается слой за слоем ил на его задницу. Отплыл подальше, посверкивая все тем же местом. По берегу медленно прогуливалась бабка с ребенком.

– Здравствуйте, Митрич! – как и все в их городке, она знала его хорошо. – Водичка какая! Плаваете?

Митрич кивнул, яростно отгребая от берега. Навстречу плыла лодка, пришлось рвануть в противоположную сторону.

– Ишь, разъездились, – ворчал, размышляя над ситуацией. А ситуация была не то, чтобы очень. До конца дня далеко, придется плавать, Олег прийти не решится, видел, как он рванул за этой паршивкой.

– Тьфу, так купиться! На заднице бородавка, стесняется! Она не стеснялась, она одежду воровала! Дурак, как есть дурак. Ну, рыжая, погоди, мне только ночи дождаться. Дом сожгу, в рабство продам, фирму разорю, – с каждым гребком заводился все сильнее, а говорят, плавание успокаивает. Ни в жизнь! Интересно, а луна на небе будет?

Посмотрел, хотя до ночи было ой как далеко. Если луна, как же он по дороге пойдет? Из веток что ли юбочку соорудить. Господин олигарх продолжал давать кросс, яростно выгребая то в одну, то в другую сторону, речка была в этом месте не очень широкая, вот километров через пять она начинала разливаться, превращаясь в полноводную реку. Там было излюбленное место рыбаков, излучина, несколько речушек собирались в одну большую. Говорят, в глубинах водились древние сомы. На берегу в тех краях у него была небольшая избушка. В принципе, десять километров, там и одежда есть. Черт, что же я с тобой, милая сделаю, когда доберусь до тебя, ой…

Даже стало приятнее плавать, месть одна другой ужасней придумывалась на удивление легко. Ишь, дурак, расслабился, трусы последние отдал без единого скрипа, вот просто так снял и отдал. А как же, попросила! Ее теперь мужикам отдам, пусть забавляются.

***

Олег вышел во двор случайно, шефа не было и, судя по всему с рыжей у них надолго. Интересно, может сегодня он все-таки снимет с нее скальп или не скальп, а что-нибудь другое.

Рыжая сидела на ступеньках крыльца, внимательно изучая собственную ногу.

– Подождите, а где шеф? – удивился Олег. – Судя по всему, явно не в доме.

Рыжая была завернута в полотенце, уселась, похоже, надолго, значит, опять не срослось. Но где же шеф?

Подошел, посмотрел, на ступеньках валялись брюки и плавки шефа. Стоп, а в чем он сам? И на крыльце кровь, а это вообще куда отнести? Может у нее критические дни, и они не стали экспериментировать?

Взглянул на рыжую сурово:

– Где Александр Дмитриевич?

Подняла глаза:

– Плавает.

– Без трусов?

– Он сам разрешил снять. Без белья плавать приятнее.

Олег начал медленно вникать в ситуацию. Она сперла у него плавки, кто его знает, как ей удалось их снять, понятно, что не силой, а шеф там бороздит просторы голым задом. Схватил одежду: