Он посмотрел мне в глаза и, видимо, что-то разглядел в них, потому что по его лицу вдруг пробежала тень. Но мужчина тут же напустил на себя отстраненное выражение.

– Хорошо.

Подошел, мимолётно взглянул на веревку, подвязанную к моим кистям, но в руки не взял. Просто отвернулся и пошел к поджидающей нас группе людей с осёдланными лошадьми.

– Пойдём.

Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Рабыня.

По дороге к лошади я то и дело спотыкалась, но больше не пыталась сбежать. Недавний выплеск сил выжал меня до предела. Николас ни разу не обернулся, будто демонстрируя уверенность в моем подчинении, показывая свою власть надо мной. Я понятия не имела, что думать об этом мужчине. Хотелось верить, что в отличие от других рабынь я попала не в самые плохие руки. Вот только Кезро не знали милосердия, а раз клан Николаса связался с ними, он ничем не должен был отличаться от этих дикарей. Да, он помог мне там, на помосте, а потом с ранами и одеждой. Но с какой целью? Осматривал товар? Оценивал ущерб и пытался оправдать выплаченную за меня цену? Но почему он обратил внимание именно на меня, когда в этом месте наверняка нашлась бы более смиренная и менее травмированная рабыня, которой помощь была бы нужна едва ли меньше, чем мне, и с которой у него не было бы таких проблем? Нравилось покорять? Хотел наблюдать за тем, как я рвусь на свободу, и медленно ломать меня на кусочки, пока я не сдамся, и тогда он найдет себе новую игрушку? Я потрясла гудящей головой, с ужасом отбрасывая все эти мысли, и посмотрела вперёд.

У едва различимой тропинки, уходящей в глубину леса, сгрудилось около девяти нагруженных мешками лошадей с всадниками. Некоторых из них я узнала сразу. Близнецы смотрели на меня чуть ли не обиженно, а тот, которого я укусила, все ещё потирал прокушенное плечо, недоуменно рассматривая мой рот. Возглавлял группу отец Николаса, который восседал на сером коне и с явным недовольством смотрел на сына, ведущего за собой меня. Рядом с ним, на крупной рыжей кобыле, с каменным лицом сидел длинноволосый воин с бритыми висками. Я нахмурилась, пытаясь вспомнить его имя. Фабиан. Высокий бородатый мужчина, которого я мельком видела в шатре рядом с отцом Ника, застыл по другую сторону от вождя. Остальные были мне не знакомы.

Десятый – огромный темно-гнедой конь с короткой чёрной гривой, удерживаемый одним из мужчин, при виде Николаса начал в нетерпении перебирать ногами и тянуть повод. Мужчина подошёл к животному, успокаивающе похлопал по его мощной шее и жестом подозвал меня. Я медленно приблизилась, не переставая любоваться великолепной лошадью. Отец Ника сверлил меня недружелюбным взглядом, поочередно переводя его и на сына, но тот намеренно не смотрел на него. Вместо этого сделал шаг ко мне и, с неожиданной осторожностью обхватив за талию, усадил на спину жеребца. Я закрыла глаза и сжала челюсти, переживая новый приступ боли, и даже не сразу заметила, что Николас уже разместился позади меня, взяв в руки поводья. Все мои мышцы напряглись до предела, когда я вспомнила, как совсем недавно ехала в таком же положении с дикарем позади. Но прислушавшись к своим ощущениям, поняла, что сейчас они были несравнимы с тем днём. Горячее твёрдое тело мужчины едва касалось моей спины. Его руки растянулись вдоль моих, пальцы привычно сжали повод. Едва слышное тёплое дыхание легонько всколыхнуло мои кудри, и я на некоторое время застыла, привыкая к этой близости.

Но что-то вдруг заставило меня резко посмотреть в сторону. Сперва я увидела вождя Кезро, а потом встретилась с горящими яростью глазами Истэка, который разглядывал меня слишком пристально. Вложив всю возможную ненависть и отвращение в выражение своего лица, я высоко подняла голову и посмотрела на него, мысленно обещая демону скорую смерть. Он лишь кровожадно ухмыльнулся, будто принимая вызов.

– Благодарим вас за гостеприимство. Надеюсь, наш договор долгое время будет оставаться в силе, – громко проговорил отец Ника, кивая самым влиятельным людям этого клана.

– Можете в этом не сомневаться.

Вождь Кезро ответил тем же жестом, но я заметила, что Истэк и Николас проигнорировали это правило, сверля друг друга тяжелыми взглядами.

Нетерпение Ника выдавали едва заметно сжимавшие и разжимавшие повод кулаки. Я хмуро наблюдала за тем, как выступали при этих движениях вены и перекатывались мышцы на его руках, пытаясь концентрироваться на чем угодно, лишь бы отвлечься от непрекращающейся боли в спине и плече. Было очевидно, что мужчине не нравилось это место и Кезро, и я искренне недоумевала, гадая, что же заставляло его клан контактировать с этими чудовищами. Заключать с ними мир и верить в его соблюдение стали бы только глупцы. Эти демоны были опасны и не умели держать слово. И я видела, что Ник, очевидно, придерживался того же мнения.

Наконец его отец послал лошадь вперед, и всадники заняли свои позиции, настраиваясь на долгую дорогу. Мы ехали чуть позади него и крупного бородатого мужчины. Я смутно отметила, что Николас напрягался, стараясь не касаться меня сзади, когда мы покачивались в такт шагам коня. Неужели ему было противно? Я отказывалась даже думать о том, что он мог делать это, просто не желая тревожить мои раны.

Отвлекаясь от боли, я перебирала стриженную темную гриву жеребца, пропуская жесткие волосинки сквозь пальцы. Вновь оказаться верхом на лошади было потрясающе, но хоть в какой-то мере наслаждаться этими ощущениями не получалось. Я сидела в напряжении, прямая, как стрела, терпя мучительные волны боли, и с нарастающим беспокойством гадала о том, куда меня везли и что собирались заставить делать. Об очередном варианте побега я старалась не думать. Если Николас не врал, жизни волков зависели от каждого моего шага, и я не имела права на ошибку.

Мы шли уже достаточно долго, на лес стремительно опускалась ночь. Яркая круглая луна нависала над кронами деревьев, серебря их вершины. Воины тихо переговаривались и изредка разражались хохотом, шагая позади нас. Трава с приятным треском сминалась под тяжелыми крупами их нагруженных мешками лошадей. Животные радостно пофыркивали, вращая ушами, и бодро двигались вперед, освежаемые вечерней прохладой и запахами сочных растений. Лес наполнился голосами перекликающихся ночных птиц и сверчков, смешиваясь с размеренным поскрипыванием сёдел под раскрепощенными всадниками. Я же продолжала сосредоточенно смотреть вперед. Спина давно уже затекла, и удерживать ее прямо стоило огромного труда и терпения. Взгляд время от времени заволакивало усталой, болезненной пеленой, всем своим существом я ощущала возвращение лихорадки. Но до того момента, как она полностью завладеет моим телом, собиралась показать всю свою настойчивость и упрямство.

К моему облегчению, никто не пытался завести разговор со мной, видимо, считая ниже своего достоинства общаться с рабыней. Им не было дела до меня, а мне было все равно на них. Николас тоже всю дорогу хранил молчание, лишь изредка перебрасываясь скупыми фразами с близнецами, которые говорили со всеми подряд и без перерыва. Из их диалогов я узнала, что одного из братьев звали Дритан, а второго, того, на плече которого, распушив перья, неустанно восседал сокол – Дамен. Время от времени птица бесшумно упархивала в небо, скрываясь в чаще, но всегда неизменно возвращалась к хозяину. Порой с испачканным капельками крови клювом и крайне довольным видом, так что не оставалось никаких сомнений в том, чем он занимался в своих отлучках.

Ник по-прежнему пытался сохранять некоторое пространство между нами, но даже это не помешало мне почувствовать, что мужчина значительно расслабился, как только мы отъехали от лагеря Кезро достаточно далеко. Тишину между нами нарушало лишь беспрерывное урчание моего желудка. Однако Николас, оставаясь верным своему слову, не пытался предложить мне ничего из еды. Я скрывала неловкость за гордой осанкой и непринужденным видом, время от времени злобно косясь на молящий о пище живот.