У нее оборвалось сердце. Силы небесные, он все понял! Он понял, потому что сумел так разозлить ее, что она забыла свою роль!

В панике она бросилась к двери.

– Нет, Эмили! – воскликнул он, устремляясь к ней.

Но он не успел ей помешать. Моля Бога, чтобы охранник был на месте, она громко забарабанила в дверь и во весь голос закричала:

– Мы готовы выйти! Можете нас выпустить!

– Слушаюсь, миледи, – отозвался приглушенный голос.

С огромным облегчением услышала она долгожданное звяканье ключа в замке. Но тут Джордан прижал ее к двери так сильно, что она ощутила сзади его твердую возбужденную плоть.

– Эмили, нам нужно поговорить! – тихо прошипел он себе поднос.

Она яростно замотала головой:

– Отойдите от меня! Я не хочу больше разговаривать с вами! – Дверь задрожала под ее пальцами. – Отпустите меня, или, клянусь, я буду кричать!

Он помедлил. Она чувствовала его горячее тяжелое дыхание на своей щеке. Она слышала, что охранник пытается открыть дверь, но Джордан продолжал прижимать ее к ней.

– Миледи, там что-то мешает открыть дверь, – крикнул охранник. – Я не могу сдвинуть ее с места!

Она повернула голову и сердито посмотрела на Джордана, пытавшегося удержать ее здесь. Он некоторое время молча смотрел на нее в ответ, и она испугалась, что он и вправду не выпустит ее отсюда.

Затем с проклятием он отступил в сторону, дав ей возможность тоже отойти от двери.

Та тотчас же распахнулась. Охранник с подозрением оглядел их с Джорданом.

– Все в порядке, миледи?

Она с усилием заставила свой голос звучать спокойно:

– Все хорошо, благодарю вас.

Эмили вышла в зал, благодаря Бога, что в тот момент в этой части музея никого больше не было.

– Подождите! – окликнул ее Джордан.

Она остановилась, ощущая на себе внимательный взгляд охранника. – Да?

– Вы оставили шляпку и перчатку, мисс Фэрчайлд, – язвительно сказал граф.

Она медленно повернулась к нему, не в силах вынести его безжалостный взгляд. Он протянул ей ее вещи, и она взяла их, даже не потрудившись его поправить. Глупо было и дальше притворяться перед ним. Теперь он знал, кто она такая.

Она заставила себя взглянуть прямо в гневные глаза Джордана.

– Я беру на себя смелость попросить вас… Я знаю, что не имею на это права, но я прошу… – Я умоляю вас не говорить никому о ваших… подозрениях на мой счет.

– Это уже не подозрения, Эмили.

– Я понимаю. Но только вы знаете правду, и я…

– Правду?! – подступив к ней, он понизил голос до гневного шипения. – Я не знаю правды. Я только знаю, что вы изображаете дочь леди Данди. Я не знаю, зачем, или как, или…

– И я не могу ничего вам сказать. Он сердито посмотрел на нее:

– Почему?

Она медленно натянула перчатку, затем заставила себя поднять на него взгляд.

– Это… очень сложно. Но, пожалуйста, поверьте мне, у меня очень серьезная причина для этого маскарада. Если вы откроете кому-нибудь правду – своим друзьям, слугам, вообще хоть кому-нибудь, – это погубит не только мою жизнь, но и жизнь многих других людей. – Она переступила через свою гордость. – Я прошу вас. Если я вам хоть немного небезразлична, сохраняйте молчание.

– А если я откажусь молчать, пока вы все мне не расскажете?

Слезы подступили к ее глазам, но она яростно боролась с ними. Она не допустит, чтобы он увидел, как она плачет! Ни за что на свете!

– Тогда я буду первой, кого вы погубите. Разве вам недостаточно, что вы лишили меня… девственности? Вы хотите отнять вообще все?

Раскаяние появилось на его лице, и его голос смягчился:

– Я не лишал вас девственности. Ваша добродетель не пострадала.

– Ну что ж, по крайней мере хоть так, – произнесла она шепотом. – Но это ничего не меняет. Я все равно не могу вам сказать.

– Проклятие, Эмили! Скажи же мне! Она взглянула на него с мольбой.

– Почему это вас так беспокоит? Все это не имеет к вам никакого отношения. – Он ни разу не дал понять, что когда-либо интересовался Софи, так что не было смысла продолжать подозревать его, не важно, что думал лорд Несфилд по этому поводу. – Вам не будет никакого вреда, если вы сохраните мой секрет. Или вы так презираете меня за попытку провести вас, что не успокоитесь, пока окончательно не погубите?

Его лицо исказилось от ярости.

– Бог с вами, Эмили, я вовсе не презираю вас! Я никогда не смог бы неуважительно отнестись к вам и, уж конечно, не хочу погубить вас.

– Тогда сохраните мой секрет.

– Почему вы не можете доверить мне правду? Разве я не доказал, что хорошо к вам отношусь?

– О да! Я слышала, как хорошо вы ко мне относитесь! «Тут нет романтических чувств, моя дорогая», – с горечью повторила она его слова. – «Это просто желание, голое неприкрытое вожделение, и ничего больше». Вы просто хотели меня, вот и все. – Она обхватила себя руками, чувствуя, как обида вновь переполняет ее. – Нет, даже не меня вы хотели! Вы хотели эту распутную леди Эмму! И вы еще просите, чтобы я доверилась вам, ставя под удар все свое будущее! Да как вы смеете? – Слезы хлынули у нее из глаз, и она яростно смахнула их рукой. – Вы не имеете права требовать этого от меня, вы… вы мерзавец! Граф застонал. Выражение его лица из гневного стало виноватым, и он шагнул вперед, чтобы утешить ее.

Она поспешно отскочила назад и с запинкой пробормотала:

– Мне… мне сейчас нужно идти. Н-не могу здесь больше задерживаться. – Резко развернувшись, она поспешила прочь.

Поднимаясь со скамьи, Офелия с недоумением смотрела на Сен-Клера.

– Как это… Что значит – вы не смогли их найти? Они непременно должны быть где-то здесь!

Виконт, видимо, разделял ее озабоченность.

– Я осмотрел все комнаты, но нигде их не обнаружил. – Он протянул ей лоскут шелковой ткани. – Зато я нашел вашу шаль. Она была всего лишь за две комнаты отсюда.

Еще бы ей не быть! Графиня специально оставила ее поближе.

– Только попадись мне в руки этот бездельник… – пробормотала она, спешно направляясь к выходу.

Сен-Клер угрюмо шагал следом.

– Я предоставлю вам его, после того как хорошенько отделаю. Клянусь, я и представления не имел, что он может выкинуть нечто подобное. Обычно Джордан не ведет себя безответственно. Можно даже сказать, что иногда он бывает излишне серьезным. Но он вбил себе в голову эту дурацкую мысль, будто ваша дочь…

– Привет, мама, – раздался бодрый возглас у нее за спиной. – Боюсь, нам не удалось найти твою шаль. Мы все кругом обыскали.

Офелия повернулась и увидела приближавшуюся Эмили и лорда Блэкмора в нескольких шагах позади нее. Хотя девушка улыбалась, улыбка явно была искусственной. Лицо ее пылало, а шляпка сбилась на сторону. А Блэкмор выглядел таким же свирепым, как древние воины на рельефах, которые они недавно разглядывали.

Что-то явно произошло. Что-то значительное. Напряженность осязаемо исходила от них, опасная, как натянутый лук.

– Где, во имя всего святого, вы двое пропадали? – спросила Офелия, бросая на Блэкмора гневный взгляд.

Блэкмор выдержал его с неподражаемой наглостью. Это заставило ее слегка занервничать.

Ответила Эмили, торопясь и проглатывая слова:

– Извини, что заставили тебя беспокоиться, мама. Когда мы не смогли найти твою шаль, мы расспросили охранников, но они тоже ее не видели. Тогда мы вышли на улицу и посмотрели в карете. Не правда ли, лорд Блэкмор?

Он немного помялся, и лицо его стало еще более угрюмым, если такое было вообще возможно.

– Да, – наконец произнес он. – Конечно. Мы выходили, чтобы осмотреть карету.

Самая отъявленная ложь из всего, что ей только приходилось слышать! Но если они не выходили к карете, где они тогда скрывались?