От вопроса мужчины у меня просто волосы встали дыбом на затылке!

– Откуда ты знаешь?

– Тот, кто организовал поезду в Арктику, сделал это не только ради охоты. Он искал своего младшего брата, – отозвался Самир серьезно и собрано, явно пытаясь в этот момент вспомнить все, что только слышал на эту тему. – Эта «экспедиция» не была первой. Сначала уехал его брат с несколькими мужчинами. Но они бесследно пропали.

Холод прошел по коже от этих слов и осознания того, что эти первые охотники и стали первой бедой.

– Он ждал два года, чтобы отыскать брата?

– Приезжал сюда несколько раз, пытался добиться возбуждения уголовного дела, расспрашивал людей в городе, где останавливался его брат. Но ничего не вышло. Он словно сгинул.

– …сгинул… точно…

Я не помнила лиц ни одного из людей, которые убили маму-медведицу.

Но я знала точно, что это был первый раз, когда я увидела голубоглазого медведя.

Туунбака.

И теперь я думала о том, что раз он смог так быстро расправиться с этими охотниками, то значит, смог сделать это и в первый раз?

Самир снова замолчал, а потом потянулся куда-то под мех и достал сотовый телефон, чуть улыбнувшись:

– Хочу показать тебе кое-что. Вернее, кое-кого.

Он повернул экран ко мне, где я не без удивления увидела его самого и морду огромного тигра. Без одного глаза.

– Это моя Принцесса, моя Амира. Член семьи.

– У тебя дома живет тигрица? – я улыбнулась, видя, как глаза Самира стали теплыми и даже какими-то умиротворенными, когда он закивал:

– Да. Ей восемь лет.

– Красивая, – я рассматривала фотографию и видела по ней, что мужчина обожает хищницу. Даже несмотря на ее дефект. – …это сделали люди?

– Нет, Амира родилась без глаза. Но по этой причине ее хотели убить как бракованную. А я влюбился в нее, как только увидел, и не смог больше никому отдать.

– Для тебя она тоже дочка.

– Да. Самая искренняя и любимая. У меня две жены и пятеро детей, но только Амире позволено входить в мою спальню и спать на моей постели в любое время суток, со мной или без меня. Если бы только была такая возможность, я бы хотел, чтобы наши мохнатые дети подружились, как мы подружились с тобой.

– Не думаю, что это может быть возможным, Самир. Два самых сильных хищника на планете смогут дружить только при одном условии – если будут расти рядом с самого младенчества.

Мужчина протяжно вздохнул и закивал головой, а я широко улыбнулась, не представляя, как могут быть две жены, но зато прекрасно понимала, что он чувствует к тигрице.

– Я только одного не понимаю, Самир. Как ты оказался здесь с этими людьми?

– Это была ошибка, Алу. Чудовищная.

И я верила в то, что он говорил от души. И правду.

Мы еще немного поговорили, но когда я ушла, меня не покидало чувство, что в этой истории я упускаю кое-что.

Важное. И пугающее.

Люди умерли. Дважды. И это не было совпадением.

Но теперь я не могла перестать думать о том, что в этом была моя вина…

И что все это должно закончиться.

Я вернулась домой, но не для того, чтобы успокоиться и перестать думать, а для того, чтобы собрать собачью упряжку.

И найти его.

Туунбака.

Псы радостно подвывали, заскучав по активному бегу на много километров по ледяной пустыне и, ощущая долгую прогулку, были рады и взбудоражены.

И я была взбудоражена.

И напугана собственной смелостью.

– Алула.

Я вздрогнула, услышав знакомый голос.

Хант сидел на ступеньках моего дома и наблюдал за моими приготовлениями в дорогу тяжелым взглядом, в котором явно не было ничего хорошего.

– Что бы ты ни задумала, остановись сейчас.

Своими синими глазами он снова смотрел так, будто видел меня насквозь.

Но отступать я не собиралась.

– Торин и команда уже устали сидеть дома. Нужно устроить им прогулку. Ведь они ездовые собаки, им нужна нагрузка, нужна свобода, а иначе они заболеют и зачахнут в неволе.

Я говорила подчеркнуто весело и миролюбиво.

Пожалуй, даже слишком. То, чего уже давно не делала в отношении этого мужчины, а потому выдавала себя с потрохами заранее.

Хант поднялся и прошагал до меня, возвышаясь и глядя в глаза так, что по спине прошел холодок.

Я никогда не считала его красавчиком, как Инира, хотя всегда признавала, что его красота необычная и цепляющая.

Но в это секунду мне казалось, что она хищная.

Почти звериная.

Давящая своей энергетикой.

Этот прищур пронзительных глаз. Его орлиный нос. Длинные сильные руки и ноги.

Хант не был излишне накаченным, скорее стройным и жилистым, но было в нем то, отчего я не сомневалась, что его сила была несравнимо большой! Куда больше, чем сила мужчин в деревне инуитов!

– Ты не умеешь врать, Алу.

– Предпочитаю вовсе не делать этого.

– Тогда зачем ты собираешься в пустыню Арктики? Сама ведь знаешь, что там сейчас опасно!

Мы не обсуждали с Хантом нападение демона на охотников, но я была полностью уверена, что от инуитов он знал все подробности… Впрочем, ему и говорить-то было не обязательно. Он видел тела растерзанных людей. И этого было более чем достаточно.

– Возможно, для меня не так опасно, как для других…

Хант вскинул брови, а я почему-то покраснела, словно только что призналась в том, что с демоном у нас были особенные отношения… Странные. Неправильные. Но все-таки они были.

– Я видела его дважды. И оба раза осталась жива.

– Может, не стоить проверять его выдержку третий раз? Не думаешь, что может не повезти?

Я только упрямо поджала губы.

– Я не боюсь смерти, Хант.

Глаза мужчины стали настолько тяжелыми, что физически придавливали к земле, заставляя при этом отчаянно сопротивляться и не поддаваться его силе и уверенности, когда он проговорил мрачно и холодно, явно стараясь запугать меня этим:

– Бояться нужно не смерти, а бесправной жизни, где тебе придется быть с тем, с кем ты не хочешь, и делать то, что тебе не понравится.

Это звучало зловеще.

Страшнее было только то, что в глазах Ханта я видела ту уверенность, которую нельзя нарисовать на лице ради увесистого слова. Он по-настоящему знал, о чем говорил сейчас.

Я с трудом заставила себя не двигаться и стоять на месте, когда он сделал еще один шаг ко мне. Так, что теперь я ощущала его дыхание на своем лице.

– Скажу тебе по секрету, что даже демонам не чуждо ничего человеческое. Они так же страдают, любят, горюют и боятся, как люди. А еще подвержены желанию, которое человек вынести не в силах, Алула.

– Я запомню твои слова, Хант.

Клянусь, я слышала, как он скрипнул зубами, когда я развернулась и пошла в сторону упряжки и своих довольных псов, даже если по коже пронеслись нехорошие мурашки.

Папа всегда говорил, что когда живешь в лоне природы с искренними людьми, которые чтили и любили людей и зверей, голос разума становится менее слышимым, но зато внутренний голос, именуемый чутьем или предчувствием, становится в десятки раз сильнее.

Зря я никогда не слушала этот самый голос.

Возможно, тогда бы все пошло совсем иначе…

Я не встретила никого из охотников, когда стала удаляться от деревни инуитов, прикидывая, как долго смогу забираться вглубь, чтобы потом успеть вернуться домой до наступления настоящей непроглядной ночи.

И сейчас солнце вовсе не светило. Как и положено в Полярную ночь, его рассеянный свет напоминал скорее настольную лампу, которая едва освещает и совершенно не помогает видеть, что происходит вдали. Но я и этому была рада до прихода тяжелых плотных сумерек, в которых синеватый дым стремительно опускающейся температуры намекал красноречиво о том, что пора разворачиваться и ехать домой.

– Все в порядке? – потрепала я по холке Торина, который был ведущим из псов и всегда бежал во главе упряжки, делая это потому, что темнеющая Арктика теперь вызывала не только восторг, но и первородный страх перед неизведанным.

Теперь я точно знала, что где-то в этом полумраке ходит демон.