— А если нет? — Маркус вопросительно поднял брови, и Регина торопливо добавила: — Если он будет ухаживать за ней?

— Пусть только попробует нарушить слово, и я собственными руками вырву сердце у него из груди! — И, смерив ее ледяным взглядом, добавил: — И ваше тоже, если вы вздумаете ему помогать!

— Мне и в голову не придет ему помогать, если это разобьет сердце вашей сестре. — И уже более мягким, даже слегка печальным тоном добавила: — Не знаю, поверите вы мне или нет, но я всегда желала Луизе только добра.

— Хорошо.

На этом разговор закончился, оставив после себя едкий привкус горечи, не пропавший даже после нескольких изысканных блюд, поданных гостям в качестве свадебного завтрака. Маркус помрачнел — Регина явно что-то скрывает от него. Он чувствовал это, только никак не мог понять, что же именно.

Это неприятное чувство не исчезло и после завтрака, а когда они уселись в карету, стало только сильнее. После выпитого шампанского у обоих слегка кружилась голова. Регина уже успела переодеться, сменив свадебное платье из серебристой и легкой, как паутинка, ткани на довольно скромный, зато удобный дорожный костюм. Жакет нежнейшего персикового оттенка застегивался до самого подбородка, а длинный ряд пуговиц упирался в изящный, но строгий воротничок, словно предупреждавший: «Руки прочь от меня!»

Нарочитая строгость туалета его молодой жены очень мало волновала бы Маркуса, если бы она не уселась напротив, вместо того чтобы расположиться рядом с ним. Ничего хорошего это не сулило.

Решив слегка разрядить обстановку, он сунул руку в карман и выудил оттуда то, что незадолго до отъезда дала ему Луиза.

— Вот, — объявил он, бросив на колени Регины конверт, когда карета тронулась в путь. — Луиза велела передать это вам, как только мы отправимся. Наверняка какие-нибудь женские штучки вроде «Добро пожаловать в семью!».

Похоже, вместо того чтобы успокоить, он лишь еще больше разволновал ее. Маркус нахмурился, глядя, как Регина трясущимися руками заталкивает конверт в сумочку.

— Спасибо, — пролепетала она.

— Разве вы не собираетесь его прочитать? — удивился он.

— Потом.

— Но я нисколько не возражаю, если…

— Нет. Я предпочитаю читать письма в одиночестве. Со временем вы к этому привыкнете.

— Понятно. — Черта с два ему что-то понятно, мрачно думал про себя Маркус. Возможно, именно так она представляет себе их брак — как некий союз, в котором каждый живет своей собственной жизнью? Его самого это нисколько не устраивало. Но что он может сделать?

Какое-то время они ехали в молчании, которое обоим было страшно прервать. Наконец Регина решилась.

— Куда мы едем? — дрожащим голосом поинтересовалась она.

— Это сюрприз.

Она сглотнула, стараясь подавить тревогу.

— Приятный, надеюсь?

— Очень рассчитываю, что да. Во всяком случае, там мы сможем побыть вдвоем.

— Долго?

— Сколько захотим.

Она втянула воздух сквозь стиснутые зубы и принялась смущенно разглядывать лежавшие на коленях руки.

— Это ведь… м-м-м… не слишком далеко?

Ее вопрос вновь заставил Маркуса насторожиться.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился он.

— Я смогу найти там слугу, которого можно было бы отправить с письмом?

— Конечно. А кому вы собираетесь писать?

— Хочу дать знать Сайсели, где мы, — пожала плечами Регина. — Просто на тот случай, если я ей вдруг понадоблюсь.

— Отлично. — Все эти вопросы и странная, почти детская зависимость от кузины почему-то не давали Маркусу покоя. — Надеюсь только, что вам не придет в голову пригласить ее составить нам компанию, — усмехнулся он. — А все остальное — пожалуйста. Пишите, сколько хотите. — Он впился взглядом в ее смущенное лицо и посерьезнел. — Скажите… неужели вы так боитесь остаться со мной наедине?

Регина, вспыхнув, бросила на него настороженный взгляд:

— Нет, конечно!

— Тогда в чем дело? Вы сейчас смахиваете на кошку на раскаленной плите. Даже раньше, когда мы не были еще обручены, вы не так нервничали, как сейчас. А ведь теперь вы моя жена.

Регина с трудом заставила себя улыбнуться, но улыбка вышла вымученной.

— В день своей свадьбы каждая женщина нервничает — это естественно.

— Ну, от этого есть прекрасное лекарство. — Усмехнувшись, Маркус сгреб ее в охапку и усадил к себе на колени.

— Маркус! — затрепыхалась Регина, стараясь вырваться. — Еще же светло!

— Уже смеркается, — любезно успокоил ее Маркус. — А кроме того, мы женаты, мадам. — И прежде чем она успела возразить, закрыл ей рот поцелуем. Регина так растерялась, что сначала даже не ответила на него. Однако не прошло и нескольких секунд, как ее чувства проснулись и желание вспыхнуло в ней с такой силой, что она даже слегка испугалась.

Почувствовав, как руки жены обвились вокруг его шеи, Маркус довольно зарычал и вновь припал к ее губам с голодной страстью, от которой он изнывал всю эту бесконечно долгую неделю. Кровь ударила ему в голову, но он крепко держал себя в руках. Нет, он скорее умрет, чем позволит себе лишить ее девственности прямо здесь, в карете, как сделал бы дикарь. Но он, черт возьми, джентльмен, и не допустит этого! Однако ничто не мешает ему слегка… э-э-э… скажем так, подготовить молодую жену к первой брачной ночи. Что будет вдвойне полезно, поскольку разожжет ее желание, а заодно облегчит те неприятные ощущения, которые ждут каждую девственницу в тот момент, когда она становится женщиной.

Если, конечно, ему удастся продержаться достаточно долго… С каждым поцелуем Маркусу становилось все труднее брать себя в руки. Вскоре он с горечью понял, что просто умрет от разрыва сердца, если тут же, прямо сейчас не испробует на вкус ее нежную плоть…

Он наклонил голову, чтобы запечатлеть поцелуй на изящно изогнутой шейке своей молодой жены… и едва не лишился при этом одного глаза.

— Дьявольщина! — взревел он, резко отшатнувшись. Потом озадаченно заморгал, разглядывая с безопасного расстояния ее обманчиво шелковистый воротничок. — Проклятие! Что это за колючка у вас на шее?

— Обычный плоеный воротничок, — невозмутимо объяснила Регина. — А внутри проволочка, чтобы он был жестче и не опускался на плечи.

— Нет, это не воротничок, — пробурчал он. — Это какое-то орудие убийства, честное слово! Или вы не желаете, чтобы я даже пальцем прикасался к вам?!

В сумраке кареты смех Регины зазвенел серебряным колокольчиком.

— Если честно, я как-то даже не думала об этом, когда выбирала фасон. В модном журнале он назывался весьма элегантным и наиболее удобным для долгого путешествия в карете. Вы не согласны?

— Э-э-э… не совсем.

— Жаль! Мне казалось, он выглядит весьма соблазнительно.

— Для какого-нибудь дракона — возможно. Глаза Регины вспыхнули.

— Тогда он идеально подходит для жены виконта Дракона. Он криво улыбнулся в ответ.

— Мадам Дракон! Хм, вам идет. Только вам, моя дорогая, могло прийти в голову украсить платье тем, что вполне можно использовать в качестве орудия пытки.

Регина насмешливо подняла одну бровь:

— Ну, знаете, мне и в голову не могло прийти, что вы наброситесь на меня, едва карета тронется с места!

— Вот как? Тогда вы плохо знаете своего мужа, мадам! — Он нежно коснулся мочки ее уха. — Похоже, с нынешнего дня мне придется помогать вам, выбирать себе новые туалеты — хотя бы для того, чтобы не подвергать себя опасности окриветь всякий раз, как мне захочется поцеловать свою жену!

— О, бедняжка дракон! — иронически простонала Регина. — Испугался воротничка на женском платье! Какой позор! Разве после этого вы сможете высоко держать голову среди своих собратьев?

— Никаких других драконов! — зловещим шепотом произнес Маркус. — Слышите, мадам? Только я! И так будет всегда.

Он сразу сообразил, что ляпнул что-то не то, хотя бы потому, что Регина, как-то съежившись, вдруг сникла и вся ее веселость разом пропала.

— Я ведь уже поклялась, что стану вам верной женой, — прошептала она. — А за завтраком вы сами признались, что верите мне.