В ее глазах запрыгали чертики.

— Ты можешь мне не верить, но светские леди часто делают такие вещи, о которых мужчины и понятия не имеют! Потому что считается, что леди не должны об этом знать.

— Это уж точно. — Например, светские дамы не должны позволять мужчинам так целовать себя — а она ему позволила! Что же это такое получается? Выходит, Прекрасная, но жестокая дама на самом деле обладает дьявольским темпераментом, который никто из ее слащавых поклонников просто был не способен разбудить?! Склонив голову, Маркус очень нежно стал покусывать мочку ее уха. — Ну, со мной ты можешь попробовать все, что твоей душе угодно, — прошептал он, обжигая своим дыханием ее шею. — Я буду нем как могила, клянусь…

Регина отпрянула, словно он дал ей пощечину. Лицо ее запылало.

— Я не имела в виду… — Слабо скрипнула дверь, и слова замерли у нее в горле. С силой толкнув его в грудь, Регина высвободилась из кольца его рук. И в этот момент дверь распахнулась.

В кабинет быстрым шагом вошел Айверсли. Заметив Маркуса с Региной, он словно врос в землю. Глаза его перебегали с одного смущенного и пылающего лица на другое.

— Прошу прощения, если помешал… — пробормотал он. Когда Регина спустя мгновение подняла голову, перед ними уже была знакомая виконту безупречная, чуть холодноватая и недоступная светская дама. Он едва слышно выругался. Не привиделась ли ему нежность в ее глазах, которой он упивался совсем недавно? Маркус едва удержался, чтобы не встряхнуть ее за плечи.

— Ничего страшного. — Голос ее звучал до такой степени невозмутимо, словно хозяин дома застал ее за чаепитием. — Мы просто разговаривали.

Естественно, Маркус не мог не понимать, что она права — как-никак она обязана была думать о своей репутации. Но сейчас, когда сам он едва владел собой, когда кровь еще кипела в его жилах, эта невозмутимая холодность была для него худшим из всех оскорблений.

— Да. — В голосе его слышался нескрываемый сарказм. — Леди Регина любезно объяснила мне, что она предпочитает дуэт в интимной обстановке… а не на глазах у всех.

Взгляд, который она метнула в него, обжег Маркуса, словно удар кнутом. Теперь он мог не сомневаться, что все ее равнодушие было всего лишь маской, скрывающей неистовый темперамент. В глазах Регины вспыхнуло пламя. И, словно в подтверждение его догадки, она подняла руку и ударила его по щеке. Ударила со всей силой, на которую была способна.

— Идите к дьяволу! — выпалила она. И выбежала из кабинета.

Как только шаги ее стихли в коридоре, Айверсли плотно прикрыл дверь.

— Надо признаться, ты это заслужил.

— Наверное. — Маркус потер скулу. Да, для элегантной светской дамы удар у нее что надо! И просто дьявольский темперамент. Вдруг он разъярился. — А что я такого сделал? Просто сказал все как есть.

Айверсли укоризненно покачал головой:

— Ну, любая другая женщина, на которую бы ты положил глаз, возможно, и стерпела бы и твои оскорбления, и подобные обидные намеки… но только не леди Регина! Королева лондонского све…

— Что за чушь! Чтобы я положил на нее глаз, как ты выразился! — Возмущенно фыркнув, Маркус схватил со стола бокал, в котором еще оставалось немного виски.

— Лжец! Я же видел, какими глазами ты на нее смотрел.

— Как на всякую мало-мальски привлекательную женщину! — отрезал Маркус. Схватив графин, он щедро плеснул себе виски, с неудовольствием заметив, как дрожат его руки. — Кстати, точно так же я смотрю и на твою жену! — вызывающе рявкнул он.

— Только попробуй взглянуть на нее так, и я тут же вызову тебя на дуэль, — сухо процедил Айверсли. — На леди Регину ты смотришь так, словно умираешь от желания затащить ее в постель.

Боже правый, так оно и есть!

— Какой мужчина на моем месте не захотел бы затащить в постель такую красивую женщину? — пожал плечами Маркус. Потом одним махом опрокинул бокал с виски. — Что тут странного?

— Просто будь осторожен, вот и все. Она не… э-э-э…

— Хочешь сказать, она мне не подходит? Вообще-то мы неплохо поладили… вот разве что ты немного помешал.

«А я еще оскорбил ее!» — мысленно добавил он.

Ну уж нет, он не станет клясть себя последними словами, вспоминая вырвавшуюся у него фразу… и этот беззащитный взгляд, который она бросила на него. Дамочка просто удовлетворила свое любопытство — сначала позволила пресловутому виконту Дракону поцеловать себя, а потом как ни в чем не бывало повернулась к нему спиной и надеялась, что он тоже сделает вид, будто ничего не произошло. Ей, видите ли, неловко. Будь она неладна, и все остальные женщины тоже!

— А тебе-то что тут вдруг понадобилось? — взревел он.

— Кэтрин предупредила, что ты, мол, собираешься напиться. Не думаю, что стоит это делать. Конечно, я догадываюсь, что после… м-м-м…

— Ты, по-моему, слышал, что сказала леди Регина? Ничего не было. Так что ступай к своим гостям и пошли кого-нибудь сказать, когда будет пора спускаться к обеду.

— Хорошо. — Айверсли открыл дверь. — Но послушайся моего совета: когда у тебя в следующий раз «ничего не будет» с леди Региной, все-таки запри дверь. Просто на всякий случай.

Хлопнула дверь, и из коридора донесся сдавленный смешок. Маркус злобно скрипнул зубами. Пропади они пропадом, все эти родственники, особенно те, которые обожают совать нос не в свое дело, — Луиза с ее дурацкими дуэтами, Кэтрин с ее нотациями и Айверсли с его проклятой наблюдательностью и умением делать чертовски верные выводы. Почему только все они, словно сговорившись, не желают видеть правду — что Фоксмур и эта его сестрица являются живым воплощением того, что Маркус так ненавидел в свете?!

Чего он всю жизнь избегал, как чумы. Фоксмур, этот прожженный интриган… и леди Регина…

Для нее он пока еще, признаться, не смог подобрать подходящего определения. В конце концов, снова разъярился он, кто просил ее приходить сюда объясняться с ним? Так из-за чего он терзается? Неужели она действительно корила себя, что при всех отказалась спеть с ним? Или у нее на уме было совсем другое?

Впрочем, сейчас это уже не важно. После пощечины, которую она ему дала, вряд ли она станет придерживаться условий их соглашения. Позже она, вероятно, сама скажет ему об этом, ну а он, в свою очередь, потребует, чтобы Фоксмур держался подальше от Луизы. Стало быть, победа осталась за ним.

И никаких больше поцелуев… Ни нежных прикосновений, ни объятий, ни…

Шумно засопев, виконт с силой грохнул стаканом по столу. Ну, поцелуев в любом случае не будет. Это маленькое приключение наверняка стало для леди Регины хорошим уроком. Теперь ей известно то же, что давно уже знает он сам, — что они никоим образом не подходят друг другу.

И все бы ничего… Плохо другое — что ему безумно хотелось снова ощутить сладость ее губ.

Мерзавец! Грубое животное! Бессердечный дьявол! Черт бы побрал ее и эти пресловутые «дуэты»! Ну, она не даст ему забыть эти его слова! Он у нее еще попляшет!

Леди Регина кипела от возмущения.

Раз он настаивает на том, что она, мол, нанесла ему публичное оскорбление, раз отказывается слушать, когда она пытается объяснить, как все было на самом деле…

что ж, она умывает руки. Пусть возвращается в свою берлогу, пусть и дальше рычит и кидается на каждого, кому вздумается заступить ему дорогу, — она и пальцем не пошевельнет, чтобы ему помешать.

Локон, выбившийся из прически, упал ей на шею, и Регина даже застонала от злости. Чему ж тут удивляться — наверняка это чудовище своими грубыми ручищами помяло или сбило набок ее новенькую, чудесную шляпку а-ля Платофф! И она почти уверена, что виконт сделал это нарочно — чтобы всякий мог убедиться, что леди Регина, запершись с ним наедине, предавалась разврату.