В голове воспоминания. В глазах моменты. Внутри смертельная тоска. Лекс держится до последнего. Живет образами, словами, прикосновениями. Идя вместе с толпой перед глазами знакомая широкая спина, которая всегда защищала, даже сейчас. Она ловко вливается в очередной поток людей с сумкой в руках и идет к такси. Ее случайно толкают, но она будто не замечает этого. Хотя подсознательно вздрагивает каждый раз.

Лос-Анджелес душный, жаркий, выматывающий. Она задыхается. От города. От мыслей. От себя. Наружу что-то рвется. Очень знакомое, желанное, подавляющее разум. Нет больше сил этому сопротивляться.

Брюнетка заходит в квартиру, проходит до середины гостиной. На нее давят стены. Они сжимаются вокруг нее, выбивая весь воздух. Одиночество. Оно обвивается вокруг нее словно змея, подавляя. Кто-то кричит, подвывая протяжно, словно раненый зверь. И до Лекс не сразу доходит, что это она сама. Сидит на коленях и кричит.

Потому что больше не вывозит нахлынувших чувств. Она в них тонет, захлебываясь в истерике. Все что она сдерживала неделями, вырвалось наружу. Сметая все картонные внутренние стены, похлещи всякого торнадо. Там такое месиво из чувств, эмоций, воспоминаний. Все горит адским пламенем, вертясь в разбитом калейдоскопе искалеченной души. Она сходит с ума. Хочется вырвать душу, чтобы не так больно, чтобы не так одиноко. Больше не хочется вариться в своей ненормальности. Устала.

Алексия на четвереньках ползет до ванной комнаты, то и дело натыкаясь на преграды. Нужна вода. Она поможет. Смоет. Хотя бы эти липкие противные касания людей. Тело жжется, чешется, зудит. И ко всем эмоциям присоединяется брезгливость. Брюнетка чувствует себя грязной. Она залезает в одежде в ванную. Включает ледяную воду. Трясущимися руками находит вехотку и гель. Намыливает ее и начинает оттирать свое тело. Она трет, трет, трет. До красноты, до чистоты, до безумия. И снова плачет, воет, ревет.

Силы покидают ее, вместе с энергией. Руки наливаются свинцом и бессильно отпускаются. Она все еще грязная, мерзкая и липкая, но уже все равно. Безразличие. Это самый страшный ее режим. Лекс сидит в ванной, под ледяной водой. Вся промокла, кожа натерта до красна, а тело пробирает дрожь. От холода, от пугающей пустоты, от одиночества.

Ей придется начинать все с начала. Не сейчас. Завтра. Сегодня слишком больно.

Сколько прошло времени? Пять минут? Час? Сутки? Дни? Недели? Алексия не знает. Сознание приходит постепенно. Словно выходит из комы. Тело ломит, кожа горит. Невыносимо холодно, отчего зубы стучат, как отбойный молоток. Первая попытка встать потерпела поражение, как и следующие три. Новые ушибы ныли, доставляя очередной дискомфорт. Пришлось сменить тактику. Воду отрегулировать на теплую, а одежду снять лежа в ванне. Победа.

Тело постепенно начало слушаться. Пальцы рук вспомнили, как шевелиться. Мозг учился заново подавать команды для нормального функционирования, до жизнедеятельности пока еще было далеко. Девушка кое-как выбирается из ванны, заворачивается в махровый халат, игнорируя духоту в квартире.

Лекс и рада была бы сказать, что после выплеска, ей стало легче. Нет. Легче станет еще не скоро. Зато стало пусто. Без не нужных эмоций и чувств. Остался только голос нездорового рассудка. Но лучше уж он, чем ураган внутри.

Она знает, что ей нужно делать. Для начала заварить чай. Но это удается не сразу. Брюнетка зависает над чайником. Потом над краном с водой. Затем над кнопкой для кипячения. Подвисает когда ищет кружку и чайный пакетик. Проливает немного вскипяченной воды, обжигая пальцы, но боли не чувствует. По сути, ей все равно на свое физическое состояние. Внутри она уничтожена.

Брюнетка садится за стол, захватив с собой кружку. Но к чаю даже не прикасается. Ушла в себя, придет нескоро.

А мысли в голове снова ожили. Они кружатся подобно снежинкам, оседая глубоко внутри. В них серые глаза. Нежная улыбка. Широкие плечи.

— Почему я так быстро к тебе привязалась? — Спрашивает вслух Лекс.

Она пытается отогнать, прогнать так полюбившийся мужской образ. Но он упорно возвращается.

— Идиотка, — бормочет Алексия и встает из-за стола, так и не притронувшись к напитку.

Брюнетка плетется в свою комнату. Падает на кровать.

— Как же я устала, — вздыхает, слегка сжимая переносицу.

Разглядывания потолка очень занимательная вещь. Ей не спится, смена часовых поясов как ни как. Но самая главная причина моральное изнеможение. Лекс и рада бы уснуть, желательно навечно, но просто не может. А потолок просто прекрасный объект для исследования.

Засыпает только под утро и то только на пару часов. Просыпается совсем разбитая и не отдохнувшая, но с четким планом действий. Это действительно радует. Раньше Лекс ничего не хотела с собой делать, что-то менять, а сейчас хочется стать нормальной. Счастливой. Не одинокой.

Поэтому она записывается на прием к психотерапевту, с огромным желанием довести лечение до конца. После, Лекс делает еще один звонок. Перед тем как погрузится в мир беспокойных снов, пришла отличная мысль. Раз она не может контактировать с людьми, то может с животными. Поэтому найдя ближайший приют для собак, решает попробовать себя в качестве волонтера.

Алексия снова предпринимает попытку попить горячий чай. Проделывает привычнее махинации, только уже осознанно и без увечий. Но ее отвлекает видео звонок по телефону от Ви.

Внутри разливается тепло, на губах расплывается нежная улыбка. Девушка с удовольствием отвечает, поднимая телефон на уровне лица. На нее устало смотрит Виталина. Девушка лежит в кровати, желтый свет падает с ночника, придавая лицу болезненный оттенок.

— Привет.

— Привет.

— Как ты?

Рыжеволосая видит, что плохо. Видит темные круги под глазами, усталость и безразличие в глазах. Другого она и не ожидала.

— Я справлюсь.

Лекс даже и не пытается скрыть как ей плохо. Точно не перед Ви выпендриваться, показывая силу воли, которой, в принципе, нет. Этот человек видел и не такое.

— Записалась на прием к доктору и… — она замолкает ненадолго, — и хочу попробовать себя в роли волонтера в приюте для собак. Десять минут ходьбы от дома.

— Ты молодец. Я горжусь тобой.

И это действительно так. Зеленые глаза загораются неподдельной радостью и гордостью. Самый главный шаг сделан, осталось продержаться. И Ви отчего-то уверена, что в этот раз подруга дойдет до конца, как трудно бы не было.

— А ты как?

Тишина. Они смотрят друг другу в глаза и ответ не нужен.

— И я справлюсь.

Виталина тяжело вздыхает. Ей эти сутки дались нелегко. Алексия понимающе кивает, ободряюще улыбается. Верит, что обе справятся.

— Ты где сейчас?

— В отель заселилась час назад.

— Какой твой план?

Ви вздыхает. Молчит. Смотрит мимо камеры.

— Я не знаю с чего начать.

— Может разговора с отцом?

— Может быть.

— В любом случаи, знай, я на твоей стороне и поддержу любое твое решение.

— Знаю. — Улыбается рыжеволосая. — Спасибо, тебе.

— Брось, кто если не мы сами будем поддерживать друг друга.

— Ты сегодня на удивление права.

— А ты сегодня на удивление тихая.

— Я и не думала, что родной город может так вымотать. Он будто высасывает из меня энергию. Боюсь представить, что будет в доме.

— Намного хуже, — грустно хмыкнула брюнетка.

— Звучит ободряюще.

— У вас там ночь. Не спится?

— Совсем. — Вздыхает Ви.

— Постарайся отдохнуть. Люблю тебя.

— Хорошо. И я тебя. Позвоню завтра.

— Спокойной ночи.

Они улыбаются друг другу и прекращают видео звонок. Алексия еще с несколько секунд смотрит на потухший экран и грустно вздыхает. Ей обидно, что не может быть рядом с подругой, которая нуждается в поддержке. Но так же понимает, что ни чем не сможет помочь. Будет только обузой, пока не справится со своими проблемами.

Брюнетка переводит взгляд на кружку с чаем. Закатывает глаза. Он снова остыл.