— Я хочу поговорить с Алексией. — Твердо, властно, повелительно.

Девушка тут же нахмурилась.

— Боюсь, что наши желания не совпадают. Я вот хочу, чтобы вы ушли.

Сергей Аркадьевич хотел от удивления вскинуть бровь. Ему никогда вот так вот не отказывали в лоб, не скрывая своей неприязни.

— Ви, кто там? — Слышится из глубины квартиры, не давая мужчине шанса поставить девушку на место.

— Сергей Аркадьевич, — не отрывая взгляда от него проговаривает рыжеволосая.

Проходит пара секунды и из-за спины появляется удивленное выражение лица брюнетки, за ней семенит пес.

— Мы можем поговорить?

Лекс хмурится. Подходит ближе, меняется местами с подругой, но так же как и она не впускает внутрь. Ви отходит на пару шагов не более.

— Слушаю. — Ее тоном можно заморозить океан. Сергей в очередной раз восхитился ее стойкостью.

— Я хотел предложить перемирие и попросить вернуться домой.

— С чего бы это?

— Твоя мама скучает по тебе.

— Это должно меня волновать?

— Это грубо с твоей стороны. — Хмурится он, не ожидая такой реакции.

— А с вашей?

— Алексия, послушай. Я знаю, у нас с тобой не сложились отношения, но твоя мама действительно по тебе скучает и любит. Она хочет…

— Если бы скучала, то прилетела бы ко мне, когда я слезно просила. А вы хоть раз задумывались, чего хочу я?

Мужчина нахмурился, понимая, что все идет не по его сценарию. Манипуляция с матерью не подействовала.

— Хорошо. Чего ты хочешь? — Меняет тактику.

— Чтобы меня оставили в покое.

— Хорошо. Я предлагаю тебе сделку. Ты возвращаешься домой на эту неделю, а мы больше никогда тебя не потревожим. Ни семейные праздники, ни на юбилеи, ни на рождения ребенка Андрея. — Мужчина заметил, как брюнетка вздрогнула на последних словах. — Идет?

— Какая вам с этого выгода?

— Я больше никогда тебя не увижу.

Лекс хмыкнула, пальцы начали теребить низ футболки.

— Я подумаю.

Проговорила она и захлопнула перед носом отчима дверь.

— Что ты будешь делать?

Подруги стояли около порога, переглядываясь друг с другом.

— Думать.

— О чем?

— Кому облегчить жизнь, себе или ему, — она хитро улыбнулась и подмигнула.

— Иногда, ты меня пугаешь.

— Иногда, я саму себя боюсь. — Проговорила Лекс, скрываясь в кабинете. — Буду готова кушать через пятнадцать минут.

— Слушаюсь, моя госпожа, — крикнула в ответ Ви, улыбаясь. — Вот так и живем, пес. Вот так и живем. — Сказала она рядом сидящему Лютеру. — Чего смотришь, пошли накрывать на стол.

В голове снова ворох мыслей. Бессонную ночь она провела в гостиной на мягком ковре, около электрического камина. Рядом устроился верный Лютер, которого только обрадовало присутствие хозяйки с ним на полу.

Лекс смотрела в одну точку. На искусственный огонь, который не смог ее согреть. Ей казалось, что она этот огонь. Яркий, привлекающий излишнее внимание, но такой холодный и не настоящий. Подделка. Безликая копия оригинала.

Брюнетка солжет, если скажет, что предложение отчима ее не заинтересовало. Но так же будет ложью тот момент, что ей хочется исчезнуть из жизни Андрея. Как бы ей не было больно, она хочет быть рядом. Видеть его детей и стать для них тетей. Знает, что каждый раз вид счастливого семейства будет раздирать ей душу. Морально уничтожать. Самое ужасное, что она готова на такие жертвы, лишь бы быть рядом, пусть даже в качестве сводной сестры. И все же люди бывают очень глупы, когда сердце любит, а душа тянется к родному человеку.

А потом в голове возникает образ серых глаз, крепких рук и нежных губ и это невероятное чувство безопасности. Отчего-то сердце перестает ныть. Оно порхает, бьется чаще от внезапного восторга. Губы растягиваются в трепетной улыбке. Это разве нормально? Когда один человек дарит невероятную больно, а другой надежность. А глупое сердце все равно тянется к первому.

И снова резкая смена эмоций. Будто кто-то взял в руки пульт, и умело переключает. Только ведь нет никакого манипулятора. Это она сама. Точнее ее ненормальная часть так профессионально управляет ей. А у нее нет никаких сил и желания сопротивляться.

Лекс снова думает о Мстиславе. Только нет былой радости и волнения, только грусть. Девушка понимает, что находится в его квартире и хозяйка здесь совершенно другая. Его невеста. А значит, она не имеет права здесь находиться.

Голова идет кругом. Мысли и чувства душат ее. Хочется кричать.

Решение приходит под утро. И оно совершенно не радует. От него внутри пустота, но часть ее нормального сознания уверена, что все правильно. Лекс должна это сделать не ради кого-то, не ради выгодного предложения, исключительно ради себя. Пора прекратить все мучения и терзания. Наконец, встретиться с болью лицом к лицу. Нужно продолжить жить дальше.

— Милая, все в порядке? — послышался сонный и обеспокоенный голос Ви.

— Нет, — еле слышно пробормотала брюнетка, — я совсем-совсем не в порядке.

Рыжеволосая села рядышком, притягивая подругу в свои объятья.

— Что произошло?

— Я чувствую себя чужой здесь. Везде. Это не мой дом. Здесь хозяйка другая. Там не мой дом. Оттуда меня вообще выгнали и не раз. В Америке не мой дом. Я не чувствую там безопасность, но именно там я хотя бы могу свободно дышать, подальше от всех этих людей. Им все что-то от меня надо. А я никому ничего не могу дать. Ви, я хочу спокойствия. Я хочу просыпаться со своей ненормальностью и все равно чувствовать счастье. А не постоянное давление и волнение. Я так устала.

Алексия прикрывает глаза, пока Виталина гладить ее по волосам.

— Скажи мне, как ты справляешься? У тебя проблемы намного труднее и важнее моих, но ты все равно не сдаешься. Где ты берешь силы?

— Милая, не говори так. Не бывает так, что у кого-то проблемы важнее или труднее. У каждого они свои. Именно такие, с которыми человек может справиться. Просто нужны время и силы. И на самом деле у меня не так много сил, как может показаться. Я устала Лекс. Очень сильно. Я не видела его семь лет. Это мучает меня, убивает. А он не позволяет мне вернуться. Я достаточно наказана, но я никогда не смогу искупить свою вину перед ним.

Слезы скатывались по щекам рыжеволосой от той бесконечной боли, в которой она постоянно тонет.

— Но ты ведь ни в чем не виновата, — прошептала Алексия.

— Виновата. Я очень сильно виновата, но не знаю, как все исправить. Мы обе ошиблись, Лекс. И сейчас расплачиваемся за этой.

— Мы любили…

— Разве это любовь? Алексия, послушай меня внимательно и постарайся понять. Я знаю у тебя много мыслей в голове и тебе сложно сконцентрироваться, но все же постарайся. Ты знаешь, что я семь лет живу в Америке и знаешь, при каких обстоятельствах туда попала. Я тоже любила. Так же была предана. И мне так же потребовалось время осознать. Лекс, то что ты сейчас чувствуешь по отношению к Андрею не любовь. Это больная зависимость от человека, который от тебя отвернулся, когда так был нужен. Прекращай строить в голове счастливый финал, что вы будите вместе. Он уже выбрал другую. И как бы он не говорил, что скучает и любит, даже если это правда, не верь. Пока ты в Америке страдала, он был счастлив и строил свою дальнейшую жизнь. Без тебя. Хватит этих иллюзий, милая. Хватит мучить себя. Хватит думать о нем. Возьми себя в руки и сделай этот последний шаг. Отпусти его. Отпусти себя. Запомни одно, человек, который действительно тебя любит, не будет кричать целой вселенной, что скучает и любит. Он будет рядом, чтобы не случилось. Будет держать тебя за руку и улыбаться. Слова всегда излишни, потому что они лживы. Действия, милая, именно они показывают истинные чувства. Скажи мне, что сделал Андрей, чтобы держать тебя за руку, несмотря на мнение отца?

— Ничего, — тихий шепот и всхлип.

— Скажи мне, он был рядом, когда у тебя были истерики и приступы?

— Нет.

— Он пытался с тобой связаться и поддержать?