— Начерта ты тогда подсовывал мне кокс, таблетки и прочую химию?

— Разве же тебе не нравилось? — Робин лучезарно улыбается. — К тому же под наркотой ты особенно прелестно еблив. И драть тебя — самый чистый и острый кайф. А это уже в принципе не зависит от того, перекрыт ты или в сознании. Или перекрыт я или в сознании.

Фрэнк чуть меняется в теле, начиная что-то подозревать.

— Говорю же, ты смелее, чем все мои мечты об этом парне с календаря. И смелее, чем он сам в моих мечтах. Ты редкое совершенство, Фрэнк. Развода ты никогда не получишь, имей в виду, если что.

Фрэнк нервно и коротко улыбается.

— Чего ты боишься, Бобби?

Робин вскидывает брови.

— Боюсь?

— Боишься.

— По какому поводу вопрос?

— Лжи? Разбитого сердца?

— Фрэнк, — предупреждающе произносит Робин. — Я что, обидел тебя своими словами? Теперь возвращаешь мне заслуженное, да?

— Сильно обжёгся, когда был юным, доверчивым и нежным? — Фрэнк пропускает его вопрос, потому что чувствует: стоит давить именно в этом направлении. — Кто-то тебя опрокинул, поэтому я всё время у тебя под колпаком? Что, из года в год живёшь, не давая себе слабины?

— Замолчи, Фрэнк, — сдержанно говорит Робин. — Я в курсе, ты большая умница. Угадал, меня всё же опрокидывали. Но это не оставило глубокого следа в моём сердце. Боюсь я иного.

— Чего?

— Только того, что ты сон. И разбитого тобою сердца, тут ты прав.

— Я никогда…

— Уж постарайся.

— Ты сумасшедший. И сведёшь с ума меня, — Фрэнк с облегчением снова прижимается лбом к шее Робина.

— Пусть. Но я хочу быть сумасшедшим рядом с тобою, а не без тебя, любовь моя.

— Любовь моя? — хмыкает Фрэнк. — Любовь моя?

— Хотя этого так сразу и не скажешь, но я гей. И, случается, что эмоции берут надо мною верх, — говорит Робин, находя губами губы Фрэнка. — Да, ты любовь моя. Самая первая любовь.

— С наступающим рождеством, любовь моя, — говорит Фрэнк. — И, кстати, ты прекрасный любовник.

Робин улыбается.

— Но, не исключено, что только для меня.

— Плевать. Пока ты кончаешь подо мною, плевать на всё.

========== 20 ==========

— Я серьёзно тебе говорю, Донни, он сорвётся. Всё к тому идёт, — Келвин Уайт коротко глядит на Робина.

Они выбираются вместе на ланч в одном из кафе, расположенных в том же небоскрёбе, что и «Билдинг Донни корп.».

— А ты с какой радости решил обо мне позаботиться и предупредить? — Робин с совершенно равнодушным лицом разрезает кусок рыбного стейка.

— Потому что я твой друг. И я осведомлён по случайности.

— Полагаю, что даже из первых рук, — чуть иронично бросает Робин.

— Да, от Мелли. Воспользуйся предупреждением.

— Ты и Мелли до сих пор держите друг друга в курсе событий личной жизни?

— Это не лишнее. Она мне доверяет. Я ей тоже, — Кел игнорирует тон Робина.

— Слушай, согласен, ты мой друг. Друзей у меня немного. Поэтому я тебя сейчас слушаю. Этого достаточно?

— Нет.

— Да с хуя ли? — Робин вспыхивает.

— А с того, что не хочу, чтобы ты выглядел дураком, пока за твоей спиною развлекаются.

Робин откидывается на спинку стула и, продолжая удерживать в руках вилку с ножом, медленно жуёт. Потом говорит:

— Кел, я понимаю, что О’Нил — знатная потаскушка. Ты им здорово разобижен. Но это не значит, что Фрэнк работает точно с такой же кнопки.

Уайт тоже медленно пережёвывает, разглядывая Донни. Продолжает, всё же пропустив камень в свой огород:

— Фрэнк и Мелли встречаются регулярно. Раз в неделю-полторы. Кино, ланч, парк, в её галерее. Она в восторге от него.

— В курсе, Фрэнк отличный собеседник и радует глаз. Но у него прорва знакомых, с которыми он встречается в таком же режиме. Дальше что?

— Он ей нравится. И она свободна.

— Только время от времени ты греешь её свободную постель, когда блядство Мака переходит все границы. Верно?

— Грею. Но причина не в этом.

— Да в чём бы ни была, Кел. Я вот тоже доверяю мужу.

— Считаешь, что ты для него свет в оконце? — Уайт позволяет себе улыбнуться, от чего сеть живых морщин обегает его тёмные глаза.

— Фрэнк взрослый и осознанный. Я много работал над собою, чтобы понять это. Вся его жизнь со мною — безупречна. Он безупречен.

— Что ты несёшь? Ты ревнив как чёрт!

— Да. Но Фрэнк не даёт мне повода. И подозревать его я не буду.

Уайт глубоко вздыхает, закрыв глаза. Когда открывает, то говорит:

— Опиши мне Мелли.

Робин поднимает взгляд на Уайта, медлит несколько секунд:

— Умная, эрудированная, красивая, тактичная, сдержанная. Мелли очаровательная.

— Она очаровательная, — кивает Кел. — А ещё она нравится Фрэнку. Это он ей сам сказал.

Робин спокойно раскидывает салфетку, но не спешит смотреть на собеседника. Он чувствует, что Уайт почти достиг цели, почти разворошил его.

— Я в курсе, что Фрэнк ей симпатизирует. Он всегда тепло отзывается о твоей бывшей жене.

— Я готов руку на отсечение дать, что, возможно, вот в эту минуту оба тешат свои симпатии, — Кел Уайт тоже откидывается на спинку стула и отирает губы салфеткой.

— Что ты хочешь от меня услышать, Кел? — Робин чётко и медленно проговаривает каждый звук.

— Только одно. Если всё же Фрэнк и Мелли спутаются, — не трогай её.

Робин коротко, но громко хохочет. Резко замолкает.

— Мелли женщина. Я в принципе не могу причинить ей вреда. И, повторяю, у меня нет повода желать это делать.

Уайт усмехается.

— Слушай, я не просто так развожу с тобою разговоры. Я же помню, как ты завёлся, когда этот, как его, Морган сходил от тебя на сторону. Ты сядешь, если не научился брать себя в руки. А дело в том, что отмудохать мужика — это одно. Но Фрэнк… Он же не совсем из пидоров. Он, в случае необходимости, пойдёт по бабам. Так что не трогай Мелли.

Робин темно разглядывает Уайта. Отшвыривает измятую салфетку.

Уайт внимательно наблюдает за ним. Видит, что пронял Донни, потому что тот напрягся: линия сжатого рта, окаменевшие скулы, сведённые брови, дрожащие ноздри — всё выражает бешенство.

— Не тревожься за неё, — наконец говорит Робин.

После ланча Уайт прощается с ним. Робин поднимается в офис.

— Мистер Эшли у вас в кабинете, — говорит мисс Баббл, отрываясь от букета в подарочной корзинке на своём столе.

Робин удивлён. Фрэнк весьма редко, считанные разы, бывает у него в офисе. Поэтому Донни, отвлечённый визитом мужа, забывает спросить, от кого и по какому поводу на столе у мисс Баббл цветы. Когда Робин видит Фрэнка, тот лежит на диване в его кабинете, спустив правую ногу на пол. Положив под голову яркую подушку в чехле из атласных лент.

— Привет, — говорит Робин, приближаясь.

— Привет, — Фрэнк смотрит на него, не предпринимая попытки встать. Улыбается.

— Как неожиданно, малыш, — говорит Робин, подходя совсем близко, касаясь брюками края дивана.

— Соскучился, — говорит Фрэнк.

Робин вздёргивает бровь. Он продолжает кипеть и клокотать внутри. Воображение его почти сорвалось с привязи. Он пытается по выражению лица мужа понять, оправданы ли попытки Уайта убедить его в скорой или возможной неверности Фрэнка. Скрывает ли тот хоть что-то из того, о чём говорил Уайт?

Фрэнк поднимается, садится. Робин оказывается аккурат между его разведённых колен. Ловит взгляд Фрэнка, который замирает на его промежности. Робин задумчиво берёт Фрэнка за подбородок, поднимает лицом вверх. Большим пальцем проводит по его губам. И видит, как видит это всегда и в течение многих лет, зрачки Фрэнка. Они, стоит Робину приблизиться, расцветают, заливая золотистую радужку.

Губы Фрэнка размыкаются.

— Соскучился? — говорит Робин, сжимая подбородок Фрэнка чуть сильнее.

Фрэнк кивает ресницами. И начинает раздёргивать ремень на брюках Робина. А когда мокро и мягко опускается ртом на член Робина, тот запрокидывает голову, потому что не в силах сдержать истому. И потому что Фрэнк, прижимая, охватывает его рукой вкруг бёдер. Другой рукой крепко обласкивает по члену.