Фрэнк, мокро дышащий и вскрикивающий, сводимый под телом Робина томительной и мучительной судорогой, шепчет:
— Скажи мне.
— Никакого дерьма. Ты всегда абсолютно чист, любовь моя.
Робин чувствует её, ту самую злую и раздёргивающую струну, что рвётся внутри Фрэнка Эшли с его словами. И то, как Фрэнк замирает, обессилев, лишившись возможности понимать и анализировать.
Донни скатывается рядом, закрывает глаза, закрывает лицо руками. Натыкается на маску. Понимает, что забыл о ней. Силиконовая основа нагрелась и перестала чувствоваться. Робин поворачивает голову вбок и вдруг видит, что в соседнем сегменте находятся мисс Викки и мисс Скарлетт. Они обе стоят на коленях, прижав ладони к стеклу колбы, и безотрывно, почти остановившимися зрачками, глядят на него и Фрэнка. Они не двигаются и не замечают даже того, что Робин наконец-то их обнаруживает. Робин разворачивается к Фрэнку.
— Малыш, — зовёт он.
Тот переворачивается, медленно, с трудом ложится на бок, лицом к мужу. Смотрит.
Робин видит, как медленно поднимаются и опускаются его золотые ресницы, словно крылья.
— Тебе хорошо? — спрашивает Робин, улыбаясь.
Фрэнк согласно прикрывает глаза.
— Какие планы? — снова улыбается Робин.
— Воды, таблетку и снова тебя, пока не отдам богу душу, — Фрэнк тоже улыбается, но слабо.
— Вижу, ты в порядке, значит, можно обратить твоё девичье внимание на некий неловкий момент, — говорит Робин и делает глазами движение словно вбок и за голову.
Фрэнк смотрит в том же направлении. Видит оцепеневших мисс Викки и мисс Скарлетт, которые продолжают рассматривать его и Робина.
— Ёбаный ты… — говорит Фрэнк.
— Таковы уж они, — Робин начинает хохотать, снова закрыв лицо ладонями.
***
Раздумывая над тем, как многообразен и широк круг сексуальных отклонений и предпочтений, Фрэнк добирается до бара. Он не берёт ничего из одежды, идёт босиком. Даже так здесь уже жарко, но Фрэнк замечает, что вытяжка работает, поскольку видит устремляющиеся завитки дыма к ловушкам в потолке над барной стойкой. Подача воздуха, значит, тоже есть. Сделав заказ, оборачивается и обнаруживает рядом голого Робина. Тот забирает стакан воды у него из-под носа, выпивает, делает бармену знак дать ещё.
— Это был мой стакан воды, — говорит Фрэнк.
Робин смотрит на него поверх прикуриваемой сигареты. Гасит спичку взмахом, бросает в пепельницу.
— А ты мой. Так чей стакан воды?
— Твой, — говорит Фрэнк, вздохнув.
Робин удовлетворённо кивает, пристраивается рядом.
— Какая свалка, — мечтательно говорит он.
— Так сколько раз, ты говорил, бывал в этой свалке? — спрашивает Эшли, наконец усаживаясь и тоже закуривая.
— Я тебе не говорил, Фрэнк, — улыбается Донни. — Но попытка хорошая.
Фрэнк тоже улыбается.
— До тебя, — говорит Робин.
— Это понятно. Иначе бы я заметил.
— Пару раз.
— Ты был с кем-то?
— Я приходил один. И без понятия, кого имел.
— Тебе нравилось?
— Да, оба раза. У меня был другой цвет, — Робин поворачивается к мужу.
Фрэнк с полминуты курит и молча смотрит. Наконец спрашивает:
— Какой?
Робин улыбается губами.
— Белый, — говорит за него Фрэнк.
— Белее не бывает, — кивает Робин.
— Ты сумасшедшее животное, Робин Донни, — говорит Фрэнк. Гасит сигарету, выпивает шот с абсентом. Спускается со стула, подходит к Робину. Тот выжидающе смотрит на тихоню Эшли, ничуть не отреагировав на «сумасшедшее животное».
— А теперь скажи мне что-нибудь ласковое и выеби снова, — говорит Фрэнк, прикасаясь грудью к груди Робина, ртом к почти что его, вдыхая сигаретный дым.
— Хочешь, отсосу? — ласково говорит Робин.
Фрэнк открыто улыбается.
— И ласково выебу? Идёт? — снова говорит Робин.
— Договорились.
— Держи, ты хотел, — Донни протягивает Фрэнку розового мотылька.
Разжёвывают одновременно. Потом целуются. Робин втаскивает мужа в альков. Загоняет на кровать. И делает всё обещанное тут же. А ещё Робин замечает, что Фрэнк перестал подгоняться и наплевал на глубину своего падения.
В некоторое мгновение Фрэнк распахивает глаза и видит белокожего мужчину в золотой маске, что стоит почти что на пороге алькова. Но долго его Фрэнк не разглядывает, потому что лежащий между коленей и отсасывающий ему Робин вместе со ртом начинает ласкать его руками. Фрэнк откидывается по кровати, прогибается в пояснице и лопатках. Он дотягивается до головы Робина, чувствует под пальцами его кудри и золотые ленты маски. Робин берёт его особенно глубоко, и Фрэнк кончает, не выпуская головы Робина.
Когда тот поднимается на колени, Фрэнк видит, что Робин сплёвывает его сперму в ладонь, опускает её и растирает по Фрэнку и частично вовнутрь. Фрэнк протягивает руки и заключает Робина в объятье, охватывая того коленями.
Робин прижимает его собою к кровати, медленно, нежно, но крепко двигаясь. Давит своим весом. Вслушивается, как всё тяжелее и более хриплым становится дыхание Фрэнка. Когда пытается отстраниться, тот не даёт. Робин подсовывает Фрэнку руки под спину и плечи, цепляется за них, начинает погружаться тяжелее.
— Что ты делал с ними в те два раза, что был здесь? — выдыхает Фрэнк.
Робин хмыкает, прислоняется лбом ко лбу Эшли.
— Прекрати. Я забыл всё, что было до тебя.
— То же, что со мною? — продолжает Фрэнк.
Робин видит, как зло суживаются глаза Эшли в прорезях маски.
— С тобою я делаю гораздо больше, чем с кем-либо из моих бывших. Даже если сложить всех разом.
Фрэнк поворачивает голову и отирается щекой о плечо Робина, выдыхает. Но Донни знает, что надо сказать ещё. Говорит на ухо:
— Ведь я люблю тебя. И тебе достаётся вот это, — Робин ловит губы мужа, начинает целовать. Чувствует, как рот Фрэнка раскрывается ему навстречу, сам Фрэнк почти что перетекает в него, вжимаясь руками, коленями, всем мокрым горячим телом.
— Я люблю тебя, — повторяет Робин.
— Бобби, ты охуенно целуешь.
Фрэнк запрокидывается в глазах. Донни усиливается в бёдрах. Но Фрэнк вдруг выворачивается из-под него.
— Я сверху, — говорит он.
Робин слушается. Фрэнк, закинув руки за голову, раскрывшись под взглядом мужа, начинает наседать сверху, глубоко вращаясь в бёдрах и ёрзая, искажается ртом. Робин любуется им.
— Ласкай себя, — говорит он.
Фрэнк, смотря из-под ресниц и не отводя взгляда, гладит себя руками по груди, животу, шее, плечам, промежности и ягодицам. И наблюдает, как чернеют глаза Донни. Начинают дрожать ноздри.
— Нравится? — несколько отстранённо спрашивает Фрэнк и вкладывает в рот палец, сосёт, не отцепляя взгляда из-под ресниц.
Робин на взрыке стаскивает его вниз, заволакивает под себя, сжимает обеими ладонями шею, наглухо закрывает рот поцелуем. Бьёт бёдрами в яростном толчке. Фрэнк почти задыхается от его рук, языка и члена, но не пытается высвободится.
Робин выдыхает ему в лицо:
— Ещё бы.
Фрэнк улыбается, притягивает его голову и кусает в губы. Робин кусает его в шею, кончая.
========== 19 ==========
Мак О’Нил не пропустил ничего из того, что проделывали в стеклянной колбе Фрэнк Эшли и Робин Донни. Ни момента, ни куска, ни спазма, ни крика и ни рывка. Ему казалось, он даже может считывать с губ то, что шепчет Донни в уши своему мужу. Хотя, конечно же, он не мог. Но он возбудился так, что его случайному спутнику пришлось дважды делать ему минет, потому что за один раз Мак не успокоился. И он бродил за Донни и Эшли, радуясь своей невидимости. И досадуя на это же. Он насчитал, что Донни брал Фрэнка Эшли (это если не считать обоюдных минетов) семь раз за двенадцать часов. Причём между пятым и шестым Эшли отключился в аквариуме стеклянной колбы, раскинувшись среди подушек и смятой одежды. Донни же, достав из вороха подушек тонкий плед, вытянулся рядом, закрыв частично обоих.
Мак знал, что можно покинуть холл и передохнуть в отдельном номере, принять душ, пообедать, если нужно, но он оставался среди масок. Он сказал Келу, что пока тот будет в Новом Орлеане, сам Мак навестит сестру на несколько дней в Сан-Диего. Но никакого Сан-Диего не было. Был «Оак Холл» с испорченным впечатлением. Деньги на ветер. Зря взятый отпуск в клинике. По сути чем он занимался? Дрочил, глядя на постороннее счастье. Закидывался коксом и снова дрочил. Во время сна Донни и Эшли к Маку опустился на колени некто в небесно-голубой маске, погладил по плечу. Блеснул в улыбке зубами. Мак столкнул его вниз, к ногам. Как раз вовремя, потому что увидел, как пробудился Фрэнк Эшли и прижался к мужу.
